Крапленая обойма
Шрифт:
– Сейчас будет тебе больница, – зловеще прохрипел Бурый.
Ствол автомата сместился в сторону. Палец нажал на спуск. Из головы брызнул фонтан кровавой кашицы и, смешавшись с дождевыми струями, пролился на землю. Раненый – уже убитый – хлопнулся лицом в грязь.
Бурый бросил автомат обратно в машину и принялся заканчивать начатое. Первым делом он углубил яму. Затем бросил к лежавшему трупу только что скулившего парня, вытащил из машины еще два трупа и добавил их к остальным, после чего поспешно закопал свежевырытую
Вначале Бурый отогнал подальше от пустыря машину своих дружков. Затем вернулся, сел в свою и подъехал к машине, которую только что оставил. Снова выбравшись на дождь, открутил крышку бачка топлива в машине дружков, соорудил из тряпки что-то вроде фитиля, пропитал этот фитиль взрывоопасной смесью и поджег.
Он едва успел рухнуть на сиденье своей машины, когда позади раздался мощный взрыв, поднявший в воздух металлические останки автомобиля.
Бурый надавил на газ, стараясь поскорее отсюда убраться. В зеркальце заднего обзора он увидел полыхающее пламя на раскуроченном автомобиле, которое не могли затушить струи дождя.
Даже не переодевшись – мокрый, в грязи, – Бурый прошел к Хану через черный ход. Вид у него был самый удручающий. Однако то, что он рассказал хозяину, было еще ужаснее. Хан был просто взбешен. Он не получил того, что хотел, и теперь следовало идти на контакт с бывшими спецназовцами. Хорошо хоть, Бурый свою харю не засветил...
Бурый вздрогнул. Хан с силой ткнул его в бок, и воспоминания отошли на задний план.
– Заснул, мать твою, что ли?
Бурый обиженно оглянулся на хозяина. Машина мчалась к выезду из города.
Хан настороженно спросил сидящего впереди:
– Куда мы едем?
– Туда, куда ты хочешь, – невозмутимо ответствовал тот.
Он был спокоен. Со стороны могло показаться, что он едет в приятное путешествие, а позади него сидят его дружки, которые просто чем-то недовольны. Но не им. На самом деле это было не так. Он знал, куда едет. И знал, что это не увеселительная прогулка. Это конец. Конец его жизненного пути.
– Стой! – крикнул Смолячков, придержав психоаналитика за рукав.
Проезжавшая мимо по трассе грузовая машина обдала их копотью и осыпала стружками, которые перевозила. Лаврентьев стал зло отплевываться и отряхивать костюм. Смолячков на такие мелочи на обращал внимания.
– Идти открыто опасно. Ваша жена может нас заметить, – капитан старался перекричать гул машин.
– Так что прикажете? – Раздражение еще было сильно.
– Спустимся со склона, – предложил Смолячков. – Там видно будет.
Лаврентьева эта перспектива не очень прельщала. Начал накрапывать дождик, и вымазаться было делом плевым.
Однако Смолячков уже спускался со склона, и Лаврентьеву ничего не оставалось, как последовать примеру своего спутника.
Склон был крутой, и он едва не упал, сбегая вниз. И удержался лишь благодаря Смолячкову, который вовремя поддержал его.
– Пошли, – капитан поправил бинокль на груди.
Внизу был чернозем, и туфли вмиг покрылись противной грязью. Лаврентьев взорвался:
– Ну знаете ли!.. Лучше бы уж мы шли верхом.
– Не зудите. Дальше будет суше.
Капитан был прав. Сразу же за поворотом пошел песок.
– Смотрите туда, – капитан указал рукой прочь от дороги.
Там все пространство занимало редколесье, в одном месте полностью оголенное. Именно на этом пустом участке возвышались руины некогда функционировавшего завода.
– Это бывший торфобрикетный, – сказал Смолячков. – А вон там, чуть-чуть дальше, немного видна верхняя часть разрушенного кирпичного домишки.
Да, за руинами действительно виднелась, словно срезанная бритвой, кладка красного кирпича.
– Туда свозили химотходы, – объяснял Смолячков. – Сходим туда.
На несколько секунд воцарилось молчание. Редкие капли дождя продолжали лениво падать на землю. Наконец Лаврентьев не выдержал:
– Зачем?
– Я же сказал: посмотрим.
– Мы вымажемся, – попытался остудить пыл спутника доктор.
– Зато, может, что узнаем. Пойдемте, пойдемте, – и, взмахнув рукой, Смолячков двинулся в сторону редколесья. – Только старайтесь двигаться скрытно.
Легко сказать. Спрятаться особо было негде. Деревья мало укрывали их, и если бы Рита захотела, она бы наверняка увидела двигающихся к развалинам людей.
Достигнув открытой местности, на которой громоздились развалины торфобрикетного завода, Смолячков едва не уткнулся носом в землю и, точно рыбка, юркнул за ближайшую плиту. Откуда выглянул и нетерпеливо подогнал психоаналитика, который кряхтел, злился, ругался, но пытался повторить все те движения, что и капитан. Он так же, как и Смолячков, постарался приникнуть к земле, но вышло у него лишь присесть.
Услышав, как его зовет капитан, он плюнул на конспирацию и, приподнявшись, забежал за укрытие, за которым уже стоял Смолячков.
– Прячьтесь, – шикнул тот, словно кто-то мог его услышать.
Лаврентьев зло ощерился, отряхнулся, но получилось еще хуже, потому как грязь размазалась по брюкам и пиджаку.
Капитан положил фонарик на землю, высунулся из-за вертикально стоящей плиты и прильнул к биноклю. Доктор отдышался, пристроился рядом со Смолячковым и тоже высунул голову из-за укрытия.