Красавчик Саша
Шрифт:
Именно Пига отвез своего босса в Шамони. А тот его послал в Париж за деньгами и новым паспортом.
В Париже у Пиги буквально выманили номер телефона Стависского в Шамони. По этому телефону полиция и нашла шале, в котором скрывался Стависский.
Скорее всего, Пига и в самом деле не собирался выбалтывать то, что может погубить его босса. Но выболтал. И «красавчик Саша» погиб. Произошла еще одна страшная измена, пусть и невольная.
Так что жутчайший декабрь 1933 года сопровождал Стависского целой гроздью чудовищных измен.
Когда дела идут хорошо, то опираться на подлецов и болванов, не исключено, что возможно. Но в трудные моменты жизни это заканчивается только катастрофой. Подлецы мигом продадут, а болваны, не зная, как им поступить в новой ситуации, просто… заложат.
Но где же было «красавчику Саше» взять других людей? Он же имел дело с армией околокриминальной шушеры. Пига еще был лучшим из них. Он за босса своего мог прикончить кого угодно, но совершенно не умел соображать. Да, охраннику, выходит, тоже нужны мозги, пусть и в минимальном количестве.
В общем, у Стависского оказался один преданный человек, да и тот болван. А будь у того хоть несколько извилин, Стависский, возможно, и не был бы убит.
Если бы Пига и не выдал бы телефон шале, где скрывался «красавчик Саша», то и в «Сюрте» и в префектуре Парижа его все равно рано или поздно выведали бы, правда, не так быстро.
Александр Стависский был обречен. Однако возникшая на самом верху Третьей республики идея расправиться с ним была не только гнусна и аморальна, но и абсолютно бессмысленна. Взрыв стал неизбежен. Однако кретины у руля государства никак не желали этого понять, и ухватились за убийство «красавчика Саши», как утопающий за соломинку.
Суд после гибели «красавчика Саши» признал Пигу невиновным и от уголовной ответственности полностью освободил.
Но вот что уж совсем удивительно: Пига на процессе не присутствовал и даже ни разу не был допрошен. Как видно, в оплату за измену, якобы невольную, он получил твердые гарантии своей безопасности. Или Пигу просто побоялись звать на процесс — в порыве дурацкой своей откровенности мог вполне сболтнуть чего-нибудь лишнего.
Анри Айотт — еще один член шайки «красавчика Саши», без которого цикл настоящих криминологических заметок просто не может быть завершен.
Айотт, этот бравый усач, сопутствовал Саше всем его дерзким начинаниям едва ли не с самого начала и до конца. Он никогда не бросал Алекса. Но тут есть одно огромное «НО».
Айотт был неисправимый лгунишка, и Саша знал это. Более того, Айотт обманывал и самого шефа. Саша не мог этого не знать, но делал вид, что ничего не замечает. Почему? Не очень понятно, так как он продолжал держать при себе Айотта, хотя это и приносило ему не раз крупные финансовые неприятности.
Возьмем хотя бы историю со скаковыми лошадьми. Барон Морис фон Ротшильд предложил Саше на продажу конюшню своих знаменитых скаковых лошадей. Саша поручил провести сделку верному Айотту.
Весь Париж знал, что барон фон Ротшильд если продаст, так только дохлятину, от своих любимых лошадок не откажется. Каким-то образом не догадался об этом только один проныра Айотт. На самом же деле он, конечно, прекраснейше догадывался, просто барон сделал ему солидный подарок.
Итак, сделка состоялась, однако ротшильдовские лошадки принесли Саше очень мало побед, и он решил их продать. Сделку поручил опять же Айотту, и тот, говорят, сбыл их за бесценок.
Или история с театром.
Купив мюзик-холл на авеню Ваграм, «красавчик Саша» назначил туда Айотта управляющим. Дохода театр не приносил, но Айотт еще стал выпрашивать дополнительные суммы, и весьма значительные, на его содержание. И Саша давал. Неизменно. Давал, хотя было очевидно, что все эти миллионы улетят в пустоту, а вернее, в бездонные карманы Айотта.
Почему же Стависский так поступал — не ясно. Вообще он совершал много непонятных поступков. На мой взгляд, Саша поступал так в память о старой дружбе. Он был сентиментален и неловко чувствовал бы себя, если бы прогнал Айотта или обвинил того в воровстве. И еще он надеялся, что Айотт как-нибудь да пригодится ему. Вот и держал на всякий случай.
Айотт, благодаря милостям «красавчика Саши», сумел получить аж 10 миллионов франков — целое состояние, и немалое.
Впоследствии он проходил по делу Стависского и был осужден на девять лет тюрьмы.
Анри Вуа, сутенер, был замешан в массе грязных историй криминального характера. Александр Стависский спас его от каторги и вообще вытащил из редкостного дерьма. Он сделал Вуа своим телохранителем, оплачивая эту работу по-королевски.
Но Вуа, как видно, думал иначе. И когда префект Кьяпп «завербовал» его прислеживать за благодетелем за приличную мзду, которая, правда, никак не могла равняться с гонорарами от «красавчика Саши», он тут же согласился.
Стависский знал об этом, но особого значения не придавал, понимая, что ничего интересного Вуа о нем поведать не сможет, ибо ни до чего важного допущен не был. Расплата за подобное легкомыслие, а точнее, за дверчивость, оказалась не просто тяжелой, катастрофической по своим последствиям.
Вуа стал последним человеком, который видел «красавчика Сашу» живым. И если Стависский не покончил жизнь самоубийством, а был именно убит, то убить его мог только Вуа — презренный иуда, продавшийся за несчастные серебренники — по приказанию префекта Кьяппа.
Анри Вуа арестовали 10 января 1934 года (через 10 дней после гибели Стависского), а выпустили на свободу 10 октября. Версия, что он совершил убийство, полицией даже не рассматривалась. Да и как эта версия могла рассматриваться, ежели там изначально были убеждены, что «красавчик Саша» покончил с собою?!