Красавец Джой
Шрифт:
— Ну, ну! — шутливо говорил он ей, — не капризничай у меня. — Если ты меня укусишь, я дам сдачи. Уж мы с тобой померились силой, и я тебя заставил покориться. Знаешь, Джой, когда я ее купил, у нее была дурная привычка, потому что ее плохо воспитали: бывало, она испугается чего-нибудь и вдруг осадит назад и закружится на месте. Я отучил ее, заставив несколько раз так покружиться, что у нее отпала охота это делать. Так-то, милочка: и лошади, и человеку одинаково полезно уметь, когда нужно, слушаться.
Скэмп —
Всего лошадей на конюшне господина Вуда было шесть. Осмотрев лошадей, хозяин вышел в ворота.
— Каковы у меня лошадки, Джой? — сказал господин Вуд. — Нет у меня кровных лошадей, которых ценят за их родословную, но я не променяю своих добрых простых коней на самых породистых. Я не приучил их к наглазникам, не стригу им хвостов, но они от этого не хуже. Никто не заставит меня надевать наглазники или строгую узду на моих лошадей: я ни за что не стану чем-нибудь мучить моих животных. Нужно быть изрядным простаком, чтобы считать наглазники предохранительной мерой для лошадей, напротив того — большая часть несчастий происходит от них. Право, так. А строгая узда не только мучает, но и уродует лошадь, натягивая все шейные мускулы и заменяя естественный, красивый изгиб лошадиной головы, неловко вздернутой кверху головой. И человеку, и животному часто бывает скверно жить на свете. Ты сам, Джой, должен знать, как бывает иногда дурно на свете. Твои обрезанные уши и хвост свидетельствуют об этом.
Господин Вуд ушел, а я отправился под балкон, где была Лора. Она стояла с распущенными волосами, закутанная в платок, и смотрела на пестрые цветники в саду. Я залаял, и она взглянула на меня.
— Милый мой Джой, — сказала она, — я сейчас оденусь и сойду, и мы погуляем с тобой.
Я лег внизу на большом балконе в ожидании Лоры. Заслышав ее шаги, я вскочил, и мы пошли по дороге к воротам. Когда раздался звонок к чаю, мы с ней бегом вернулись домой. Лора принялась есть с таким аппетитом, что тетка поздравила ее с благотворным действием деревенского воздуха за такое короткое время.
Глава XVII
ПТИЧИЙ ДВОР ГОСПОЖИ ВУД
После чая госпожа Вуд надела большой передник и отправилась на кухню, а я — за нею.
Адель, — сказала она француженке-кухарке, — собрали ли вы чего-нибудь моим курам? Только прошу вас без капли соли.
Адель подала ей целую миску, полную разных остатков еды. Госпожа Вуд позвала Лору в птичник, и мы все отправились знакомиться с курами и цыплятами фермы.
Мы вскоре дошли до курятника, то есть до одного из них, так как их оказалось несколько у госпожи Вуд.
— Разве вы не держите всех ваших кур вместе? — спросила Лора.
— Только зимой, — ответила ей тетя. — Весной я их разделяю на партии. Часть их остается здесь, а другая часть переезжает в огород и плодовый сад, где мы их помещаем в подвижных домиках. Утром и вечером я кормлю каждую партию в ее домике; они отлично знают, что нигде больше их не станут кормить, даже если они придут ко мне в дом; поэтому они знают порядок кормления и никогда не уходят из своих домов в установленные часы. Между утренней и вечерней кормежкой мои куры сами себе промышляют пищу и таким образом истребляют такое множество лесных клопов и всяких вредных насекомых в саду и на огороде, что я бываю вполне
— А не бывает так, что одна партия пожелает соединиться с другой? — спросила Лора, входя в небольшой деревянный домик.
— Нет, они скоро понимают, чего им не полагается делать: перелетать через решетку в цветник или куда-нибудь вон из плодового сада. Конечно, первое время надо зорко следить за ними. Но вообще я должна сказать, что куры вовсе не так глупы, как многие полагают. А какие они хорошие матери! За это я и люблю их.
Я был очень удивлен порядком и чистотой, в которых содержались все деревянные курятники. Везде стояли лестницы, по которым куры отправлялись на насест. Среди обыкновенных тонких и круглых жердочек находились широкие, плоские. Госпожа Вуд объяснила, что здесь сидят большие куры брамапутры. В курятниках было светло, как на дворе, благодаря большим окнам.
— Тетя, я никогда не видала таких светлых курятников! — воскликнула Лора.
Госпожа Вуд, нагнувшаяся в менее светлое отделение, где были гнезда для высиживания яиц, выпрямилась и с удовольствием посмотрела на большие окна своего курятника.
— Да, — сказала она, — во всем Новом Гэмпшире не найдется курятника с такими большими окнами. Глядя на них, я всегда вспоминаю курятник моей матери. Когда я была девушкой, никто не имел понятия о том, что куры любят свет и тепло. Бывало, всю зиму куры наши сидели в холодном, темном курятнике и часто гребешки их отваливались. Если бы у нас было соображение, мы могли бы понять, что куры любят тепло, уже из того, что они всегда выходили днем на двор погреться на солнце. Бедные куры! Они с холода и не неслись всю зиму.
— Вы очень любите ваш птичий двор, тетя? — спросила Лора.
— Еще бы, моя милая! Я тебе покажу мою Пеструшку, которая одна за год снесет столько яиц, что у меня окупаются подписка на газету и расходы на мое платье. Конечно, с курами много хлопот: у них заводятся мелкие насекомые, от которых их можно избавить только тщательным смазыванием и опрыскиванием карболовой кислотой. Кроме того, надо держать для них запас отрубей и очень следить за высиживанием яиц. Надо, чтобы каждая наседка вовремя поела и погуляла. О, да тут есть сотня забот! Но если кто-нибудь хочет иметь куриное хозяйство, без этого невозможно вести дело.
— Я еще одну необыкновенную вещь заметила у вас, — сказала Лора, — у вас устроены большие бассейны с чистой водой, между тем как в других местах курам ставят воду в мелкой посуде.
— В такой посуде скоро заводится много грязи, — сказала госпожа Вуд. — А я думаю, что курам вреднее всего пить грязную воду. Мои куры привыкли к такой же чистой воде, какую я пью сама, а зимой я ее подогреваю. С утра бассейны наполняются кипятком, так что вода до вечера остается почти теплая. Пойдем посмотрим моих бронзовых индеек. Они не нуждаются в домах, так как круглый год сидят на деревьях.
Мы пошли к индейкам. Их было много, и Лора восхищалась переливающимися цветами их оперенья. Некоторые из них были очень велики. Признаюсь, мне они не понравились, потому что они бросались на меня, громко клохча.
Везде, куда нас водила госпожа Вуд, была та же образцовая чистота.
Кур мы, однако, еще не видали совсем, кроме немногих наседок. Наконец, Лора спросила:
— Где же все остальные куры, тетя? Я бы хотела их увидеть.
— Они сейчас явятся, — отвечала госпожа Вуд. — Теперь как раз час их завтрака, а они аккуратнее всяких часов. Как станет светло поутру, они разбредаются и клюют, где что найдут.