Красавица для Чудовища
Шрифт:
— Спасибо, — впервые за вечер я улыбнулась, держа за руки сестру.
— Я тебя поздравляю, — прошептала она, обнимая меня.
— Ну наконец-то, — хихикнула Даша и опустившись рядом с нами, тоже обняла меня, шепча на ухо слова поздравлений. — Вот увидишь, скоро Мишка приедет, и мы ему такое еще устроим, за то, что заставил нашу Настю плакать! Ему такое событие обмыть надо будет, кстати! — задумчиво проговорила подруга, заставляя меня совсем ненадолго успокоиться.
Но Миша не приехал ни через час, ни через два часа. Меня снова начало трясти, как от
— Нет, я дождусь его, — хрипло протянула я, протестуя, когда Агата стала снимать с меня брюки. — Я полежу здесь чуть-чуть и вернусь в гостиную.
Сил лежать на твердом диване у меня не было, и с вечера, не переставая, побаливало все тело.
— Мы останемся у тебя на ночь, — цокнув, проговорила сестра. Девушка сняла с меня еще и свитер, и попросив у Даши пижаму, быстро облачила меня в ночную одежду. — Будем в гостиной. А ты, отдыхай, — повелительным тоном проговорила она. — Подумай о своем малыше, — и поцеловав меня в щеку, сестра встала с кровати.
— Насть, думай о хорошем, — подмигнула Даша. — Как Мишка приедет, мы сразу отправим его к тебе.
— Останьтесь со мной, прошу, — молила я. Даша сразу же положительно кивнула.
Агата выключила свет и закрыла за собой дверь. Даша разместилась на кресле у окна, и достав телефон из кармана, стала что-то читать.
Мне вдруг стало безумно страшно: ветер на улице усилился, стучась в окна, и эти звуки, сейчас, действовали мне на нервы. Стоило вспомнить события этого вечера, как на глаза снова надвинулись слезы. Мне нельзя было плакать, ни в коем случае. Опустила руки на свой плоский живот и не сдержавшись, все равно тихо заплакала.
Раньше в этой комнате было холодно, но, поняв, что наши тепловые предпочтения сильно разнятся, Миша пошел мне на уступки и сильно увеличил температуру в комнате. Вопреки этому, он все равно каждую ночь крепко обнимал и грел меня, убаюкивая в своих объятиях. Даже когда он приходил в спальню позже меня, я знала, что он все равно меня разбудит и прижмет к себе. Я так привыкла спать с ним в обнимку в этой постели, что лежать тут в одиночку казалось таким неправильным и неестественным.
Уткнувшись в подушку, незаметно для себя, все-таки провалилась в сон. Проснулась в холодном поту: моя пижама было насквозь мокрой, а боль внизу живота стала просто невыносимой.
Застонав, привстала на постели и с трудом дотянулась до светильника. Даши в комнате не было, на кресле лежал лишь ее телефон. Поморщившись от болезненного спазма, убрала одеяло в сторону и увидев на нем алые пятна, задержала дыхание. Посмотрела на постель и в ужасе округлила глаза, заметив лужицу крови на простыне и белых, пижамных брюках. Но ведь у меня не могло быть сейчас критических дней, если только не…
Часто дыша, я стала судорожно хватать воздух ртом, чувствуя в горле приступ истерии, и когда до меня дошел смысл происходящего, мое тело снова сжалось от режущей боли.
— Помогите! — громко закричала.
Из моих глаз хлынул водопад слез, а крики снова перешли в истерику. В мою комнату
— Папа… — прошептала я, всхлипывая.
Бросив взгляд на постель, мой отец, поморщившись, сразу же отвернулся, заслонил меня спиной от посторонних глаз и подхватив на руки, прижал мое дрожащее тело к себе.
— Мирон, срочно пригони мою машину к воротам, — повелительным тоном проговорил отец, обращаясь к мужчине у двери. Тот кивнул и сразу же отстранился. — Девчонки, откройте двери и отойдите.
— Папа, когда ты приехал? — надрывно прошептала я.
— Недавно, родная, — тихо ответил он. Папа тяжело дышал, сжимая меня в своих руках. — Дашка, одеяло какое-нибудь большое возьми и носки. Девочку нужно укрыть.
Мне бросало то в дрожь, в то жар, и не переставая трясло.
— Все, лапочка, не плачь, — ласково прошептал папа. Даша накрыла меня теплым пледом, а затем открыла входную дверь из дома. — Сейчас я отвезу тебя в больницу.
— Миша не разрешает мне выезжать в город, — проговорила тихо заученную фразу, от которой болезненно резануло по моему сердцу.
И я снова заплакала. Ведь, похоже, что Миши до сих пор не было дома.
— Пошел на хрен… — злобно процедив сквозь зубы, папа осекся. — Пошел к черту, твой Миша.
— Мой ребёнок, — тихо прошептала я, не переставая плакать.
— Михаил Альбертович велел… — не успев договорить, Мирон был остановлен гневным взглядом моего отца.
— Пошли вы все! — угрожающе выкрикнул мой отец. Никогда прежде не видела его таким агрессивным. — Отойдите все на хрен!
Нервно выдохнув, папа недовольно цокнул, и когда Мирон помог ему открыть дверцу автомобиля, осторожно опустил меня на заднее сиденье.
— Дашка садись, поедешь с нами, — добавил папа.
Подруга расположилась рядом, кладя мою голову к себе на колени.
Охранники сразу же сели в автомобили, и окружив нас с обеих сторон, поехали за нами.
— Даша, что мне теперь делать… — отчаянно прошептала я. Подруга гладила меня по волосам и тихо пыталась успокоить.
Вдруг кровь на постели — это результат выкидыша? Как мне тогда с этим жить? Выдохнув, я постаралась взять себя в руки и успокоиться.
Папа ехал осторожно, избегая кочек на дороге, но ближе к городу, осекшись, он случайно налетел на искусственную дорожную неровность, в результате чего, машина немного дернулась, и я глухо застонала, снова ощутив острую боль внизу живота.
— Потерпи, доченька, — досадливо проговорил папа подрагивающим голосом.
Даша протерла салфеткой выступивший пот на моем лбу, и крепко схватила меня за руки.
Когда папа отнес меня на руках в больницу, я была почти в отключённом состоянии от жуткой, разрастающейся боли. Вовсе не соображала даже тогда, когда меня опустили на кушетку и отвезли в палату.
Перед глазами был тот разговор с Мишей и его лицо, когда он признавался мне в любви. Что, если я умру и больше действительно никогда его не увижу?