Красавица и игрок
Шрифт:
В старших классах мы вращались в разных кругах, но у нас с ней был ужасный общий урок физкультуры в выпускном году. Я помню ее немного неуклюжей, но дерзкой, когда того требовало время. С прямыми темными волосами до плеч, большими белыми очками и дерзким носиком, она хорошенькая.
— Мне нравится твоя рубашка, — говорю я. Она белая со знаком мира и надписью МИР, ЛЮБОВЬ И ОВОЩИ.
— Спасибо, х очешь, я тебе все тут покажу? — спрашивает она.
— Конечно, — говорю я. — Я в кабинете 333.
Попрощавшись
Она проверяет свой телефон.
— Похоже, у нас все еще есть шесть минут. Потрясающе! Следуй за мной в особое место. Ты никому не можешь рассказать, хорошо?
— Эм, хорошо?
Быстрым шагом она заворачивает за угол, ныряет в темный коридор возле студенческих туалетов, а потом открывает дверь и вводит меня внутрь.
Я моргаю от тусклого света.
— Боже мой, сколько кладовок в этой школе?
Она поднимает брови.
— Три. Я знаю их всех. В комнате учителей всегда многолюдно, и это лучшие места для уединения. Ходят слухи, что Мелинда пыталась загнать Тренера в угол в одном из них, например, она заперла дверь и не позволила ему уйти, но я не знаю, правда ли это. Может быть, это был его кабинет? Ни для кого не секрет, что она охотится за ним.
— Расскажи мне об этом, — ворчу я.
Она лезет в карман своих черных брюк.
— Вот, попробуй это. Это мое дополнение. Надеюсь, тебе нравится аромат мяты. У меня может быть ванильный или клубничный. У меня их так много. Я получаю их от детей ежедневно. — Она протягивает две электронные сигареты и горсть стручков.
У меня открывается рот.
— Ты вейпишь на территории школы?
— Не будь стукачом, Нова, но, черт возьми, да. Всем нужен перерыв.
Я хихикаю.
— Я всегда думала, что ты паинька, за исключением тех случаев, когда мы пропускали физкультуру.
Она сосет электронную сигарету, пар клубится вокруг шкафа. Она усмехается.
— Мы собираемся быть друзьями?
— Определенно.
— Я могу сказать, что ты нервничаешь из — за девиантов, с которыми тебе предстоит столкнуться…
— Девианты?
Она ухмыляется.
— Я шучу. Поверь мне, я люблю этих детей, и преподавать науку — это потрясающе, но учителя английского языка дадут тебе детей, которых они не хотят. Миссис Петтигрю — глава отдела и тупица. Кстати, я неравнодушна к британским словам.
— Черт возьми, все дети должны быть желанными, — бормочу я.
Она хихикает и делает еще одну затяжку.
— Я провела там лето за границей, и это запомнилось мне навсегда. Итак, вот в чем дело:
— Мелинда?
— Да, и Мелинда также преподает английский для младших школьников. Но не беспокойся о своем первом родео в жизнь похотливых подростков. Я собираюсь помочь тебе.
Она вспыхивает улыбкой.
— Кроме того, директор Ланкастер попросил меня быть твоим наставником.
— И мой наставник курит. — Я ухмыляюсь, когда беру электронную сигарету и делаю затяжку, а затем давлюсь ароматом. Я возвращаю его обратно. — Я откажусь от этого, но спасибо, и да, я нервничаю. Есть какие-нибудь советы?
— Мой совет — войти туда как задира. Притворись, что они заключенные, хотя это, конечно, не так. Входи в двери жестко. Стукни кулаком по столу, маршируй, как сержант, разглагольствуй и бреди о том, какая ты подлая, и не позволяй им давать тебе слово. Если ты начнешь мягко, они съедят тебя живьем. Ты всегда можешь быть милее, но они не купятся на это, если ты вдруг станешь жестким. Ты их уже потеряла.
Мои глаза расширяются.
— Поняла. Быть жесткой.
— Теперь давайте перейдем к хорошему. У вас с Мега Тренером что-то есть?
Я делаю паузу, затем киваю и улыбаюсь.
— О да. Он… — Под запретом. — Потрясающий
Она прищуривает глаза.
— Это звучало фальшиво. Ты вкладываешь свой акцент. Что происходит?
Прозвенел еще один звонок.
— Звонок. Нет времени. — Она встает и отчаянно машет в воздухе.
— Увидимся за обедом. Удачи, и дай мне знать, если мне нужно кого-нибудь избить. Ура!
Мы выскальзываем за дверь и попадаем в толпу студентов, спешащих к своим шкафчикам. Тогда я говорю ей "пока" иду к моему классу.
Я делаю паузу, когда мои глаза ловят Эндрю, стоящего на своем подиуме. Вокруг него несколько студентов, и он улыбается, его поза легкая и уверенная, и меня поражает, что он любил историю США в школе.
Интересно, хороший ли он учитель, а не один из тех скучных, о которых говорит Сабина? Он бросает взгляд на дверь, видит меня и неуверенно улыбается.
Моя грудь странно сжимается.
После того, как он уехал из Нью-Йорка, я заставила себя стать сильнее, носить броню рядом с мужчинами, никогда не подходи слишком близко. Я спрятала его в темный чулан своего разума, как забытый свитер. Я сказала себе, что двигаюсь дальше.
Правда?
Он подходит к двери.
— Ты в порядке? Я могу войти и представить тебя?
Меня поражает воспоминание, одно из них, когда он дарит мне обручальное кольцо в день нашего выпуска перед всем классом. Черт возьми. Почему я вспоминаю о нем только хорошее? Он причинил мне боль. Ужасно.