Красавица из 5 «В»
Шрифт:
Надпись
Лагутин неторопливо подходил к пятиэтажному дому. В одной руке, как пику, он держал щётку для мытья окон, в другой мерно покачивалось ведро на две трети заполненное водой.
В этом доме на первом этаже жила его одноклассница Фокина.
Войдя в подъезд, Лагутин остановился и по-хозяйски оглядел окрашенную масляной краской стену. По зелёному фону в разные стороны разбегались
Какое-то время Лагутин с интересом изучал их, затем вздохнул и, окунув щётку в воду, стал отмывать стену.
Из квартиры за зелёной стеной выглянула старушка.
— Чего это ты творишь, хулиган? — упёрла она руки в бока. — Я сейчас милицию вызову! Мало вам мела, так вы теперь ещё и швабрами орудуете!
Лагутин молча окунул щётку в ведро и, глядя перед собой, продолжил облагораживать стену.
Старушка пригляделась и охнула:
— Ах ты милый! Ах касатик! Вот молодец! — Но тут же спохватилась, заподозрив неладное: — А с чего это ты вдруг такой хороший? Небось, сам стену исписал, а теперь совесть замучила — вот и драишь!
— У-у, — помотал головой Лагутин.
— А что же тогда? Неужели за деньги? Подрабатываешь, да? На карманные расходы…
— У-у, — отрицательно промычал Лагутин.
— Неужели сам?
Не отвлекаясь на старушку, Лагутин всё так же усердно тёр стену.
— Молодец! Да ты у нас просто тимуровец! — распрямилась от гордости за мальчишку старушка. — Прям такой же, как моя внучка Наташка!
Швабра на секунду замерла в руках Лагутина, а затем заскользила с удвоенной скоростью. Наташкой звали Фокину.
— И скромный какой! Ну ладно, ладно, не буду мешать! А ты, если чего надо, — ну там чистой воды набрать, швабру сполоснуть, — не стесняйся, звони прямо ко мне! — и она скрылась за дверью.
Когда стена была полностью отмыта, Лагутин отошёл в сторону. Сначала он склонил голову на одну сторону, затем на другую, полюбовался делом рук своих и тихо пробормотал себе под нос:
— Ну, скромный… Ну, тимуровец… Ну, молодец… — и достал из кармана баллончике краской.
Как же широко размахнулась его молодецкая рука!
И вот…
…гордо, во всю свою зелёную длину, похвасталась надписью подъездная стена.
Красавица из пятого «В»
Пятый «В» готовился к конкурсу красавиц.
Мальчики должны были назвать самую красивую девочку класса. Победительницу ждал приз — новенький плеер.
Вначале девочки сильно волновались. Возбуждённо обсуждали наряды, кто какое стихотворение прочитает, кто какую песню споёт. Каждой хотелось показать, на что она способна. Но чем меньше оставалось времени до знаменательного события, тем всё более хмурыми и неразговорчивыми становились они.
Пожалуй, только две одноклассницы были уверены в своей победе. Это Света Султанова, признанная красавица среди пятых классов (впрочем, шестиклассники тоже на неё поглядывали), и отличница Иванова. Эта просто не могла себе представить, что её, такую учёную, не назовут красавицей.
А вот мальчиков конкурс не увлёк. Им было всё равно. Они пока ещё красавицами всерьёз не интересовались. Тем более что приз пообещали этим воображалам, то есть девчонкам.
Но вот долгожданный день настал. После уроков всё должно решиться.
На перемене Витя Тарасов подошёл к Саше Скворцову.
— Саш, ты за кого голосовать будешь? — поинтересовался Тарасов.
— За Султанову, конечно, — удивлённо ответил тот. — За кого же ещё?
— А я за Фокину проголосую, — ответил Друг.
— Так она же того… страшилище… — вытаращил глаза Скворцов.
— Знаешь, красавицу каждый выбрать может. А ты за такую вот как Фокина проголосуй, — назидательно сказал Тарасов.
Скворцов задумался. А ведь Тарасов прав!
— Ладно, попробую, — неуверенно пообещал он.
Потом Тарасов подошёл к Андрею Самохину, к Пете Бычкову, к Славке Пузырёву, к Белену, Карпухину, Марочкину…
Дольше всех пришлось уговаривать Лагутина. Тот ни в какую не соглашался считать Фокину красавицей. Но наконец и он сдался.
«Уф, кажется, всех убедил!» — с облегчением подумал Тарасов.
Фокина сияла как начищенный самовар. Только что её провозгласили красавицей 5 «В» класса и торжественно вручили заветный плеер. Она победно оглядывала растерянных одноклассниц, и улыбка фотомодели не сходила с её лица.
Улыбка у неё и в самом деле была удивительная. Что там Мона Лиза со своей ухмылкой! Фокинской улыбке позавидовал бы сам Буратино.
Фокина покидала класс под недовольное перешёптывание одноклассниц. Только двое — отличница Иванова и красавица Султанова — не принимали участия в общем обсуждении.
Иванова в недоумении рассуждала сама с собой:
— Как же так? Ведь Фокина троечница. А у меня отличные знания. А знания, как говорит мама, — лучшая в мире красота!
Султанова же напоминала куклу Барби. Она застыла с широко раскрытыми глазами и от несправедливости не могла даже заплакать.
Так и покинула Фокина не спешащих расходиться одноклассников.
Она торопливо шагала домой, поминутно озираясь. Будто чего-то опасаясь. Может, погони?
Вот так, не глядя вперёд, Фокина врезалась во что-то мягкое.
От неожиданности она ойкнула и отпрыгнула в сторону. И на минуту растерялась.
Перед ней стоял Тарасов.
— Чего тебе? — быстро придя в себя, спросила строгая Фокина.
— Сама знаешь чего! — намекнул Тарасов.
— Не понимаю, о чём ты… — попыталась прошмыгнуть мимо Фокина.