Красавицы Бостона. Распутник
Шрифт:
– Ты и есть зануда! – хором воскликнули мы.
Эш поздно присоединилась к компании Красавиц Бостона. Мы с Перси знали Сейлор еще со школы, но Эшлинг стала частью нашей банды только после того, как Сейлор познакомилась с Хантером. Из нас четверых Эш – пай-девочка. Врач. Породистая, обеспеченная дочь из семьи нефтяников, которая взяла и выскочила замуж за самого жестокого и неприступного принца бостонской мафии.
– Я знаю, что грудное молоко называют жидким золотом. Но это? – Перси приподняла бокал и цокнула языком. – Ему цены нет. Надо наслаждаться, пока есть возможность.
–
Перси с ухмылкой потупила взгляд, спрятав глаза за черными как сажа ресницами.
– Через несколько месяцев мы с Киллианом попытаемся зачать третьего ребенка.
– Ребят, вы как кролики, – я поперхнулась.
– Ты же знаешь, как бывает, когда хочешь малыша, – примирительно сказала Перси.
Меня пронзила нестерпимая боль. Я ходила на тусовки и напивалась каждую ночь с тех пор, как доктор Бьорн сообщил мне о том, что моя матка такая же бесполезная, как буква «Л» в слове «солнце». Я пыталась заглушить боль вечеринками и выпивкой. Не могла поверить, что за одну ночь превратилась из чертовки на каблуках в ворох бушующих гормонов. Я не могла найти баланс между собой прежней и нынешней. Зачем мне ребенок? Дети неряшливые, требуют много денег и не дают спать.
Но они становятся родными. Твоей семьей. Константой твоей жизни. Твоим компасом.
Меня удивило, как мои подруги и сестра восприняли новость о том, что я спешу забеременеть. Они были так участливы, так взбудоражены, что я даже стала меньше себя жалеть.
Перси вызвалась сидеть с моим ребенком, сколько я пожелаю («У меня уже и так двое детей, подумаешь, станет одним больше»), Эш предложила взять на себя ночные дежурства («Я врач, бессонными ночами меня не напугаешь»), а Сейлор сказала, что отдаст мне все детские принадлежности и мебель («Тем самым дам Хантеру понять, что ни за что на свете не стану рожать третьего»).
Теперь оставалось только одно пустяковое дело – забеременеть.
Принять предложение Дэвона Уайтхолла – не вариант. Я не имела ни малейшего желания отдавать своего ребенка в замшелое общество чопорных, вырождающихся европейцев.
Именно поэтому мы сейчас просматривали анкеты доноров спермы, чтобы выяснить, найдется ли среди них тот, кто придется мне по душе. А это само по себе удручающее занятие, потому что важные человеческие качества в списке не найдешь. Чтобы оценить человека в полной мере, его нужно сперва узнать. Вот почему онлайн-знакомства почти всегда заканчиваются провалом.
Возможно, Белокурый Скромник, он же донор под номером 4322, который родился в 1998 году и чье любимое животное – дельфин, прекрасен в плане генетики, но а если он ужасный человек?
– А что насчет этого? – Эш сунула экран телефона мне в лицо. Фотографии у парня не было – лишь очередной серый безликий аватар, зато прилагалось очень подробное описание профиля, а также указан ник, который он себе выбрал.
– Гриль-мастер? Серьезно? – протянула я. – Если своим главным достоинством он называет умение переворачивать бургеры, то мне придется отказаться. Раз уж я плачу за сперму, то хочу получить ту, что оправдывает свою стоимость.
А стоила сперма недешево. Я пообещала себе, что выберу первоклассную.
– У него рост метр девяносто и ямочки на щеках. В примечании сотрудников указано, что он похож на молодого Шона Коннери! – воскликнула Перси.
– А как тебе этот? – Сейлор указала на другой профиль. – Метис. Высокий. Мускулистый. С безумно высоким IQ. Дружит со своей мамой.
Я нахмурилась и выхватила у нее телефон.
– Ага. У него четвертая отрицательная группа крови, а значит, если, не дай бог, что-то случится, мне будет очень сложно найти донорскую кровь для своего ребенка. А еще он называет себя «Все делаем вместе». Ироничнее не придумаешь. При зачатии нашего гипотетического ребенка без преувеличения кончил он один.
– Ну ладно, ворчунья. Кое-кто подошел к этой затее с некоторым предубеждением. – Сейлор приподняла бровь.
– Ох, ты найдешь его, Белли-Белль. Даю слово. – Перси ласково погладила меня по волосам, а Эш покачала головой, продолжая листать профили.
Мы просматривали анкеты еще минут сорок, пока не нашли идеального кандидата. Он назвал себя Дружелюбный Лидер, обладал ростом метр восемьдесят шесть, был родом из Восточной Азии и имел степень магистра в области политологии и государственного управления. Мечтал пообедать с Николой Тесла. А его анкета показалась мне привлекательной, забавной и умной, при этом не создавая впечатления, будто он перестарался.
– Этот парень идеален. – Сейлор хлопнула ладонью по журнальному столику, на котором сидела. – Честное слово, я бы сама от него залетела, будь у меня такая возможность.
– А что же случилось с нежеланием заводить еще одного ребенка? – подколола ее Перси, заплетая мне косу.
Сейлор подняла руки.
– Я просто пытаюсь заставить нашу девочку определиться с донором, пока у нас у всех яйцеклетки не отмерли от старости.
– Количество пробирок от этого парня ограничено, так что тебе стоит поторопиться, – предупредила Эш, просматривая все его данные в моем телефоне.
Я понимала, что она права. А еще понимала, что Дружелюбный Лидер, пожалуй, был наилучшим вариантом. Он казался неподдельно веселым и обаятельным. Приземленным и жизнерадостным. И все же… я не испытывала приятного волнения от того, что выбрала его на роль отца своего ребенка.
Ведь что я знала об этом парне, кроме перечня его личных качеств и всех тех фактов, которые он, скорее всего, озвучил бы мне на первом свидании?
Был ли он добр к незнакомцам?
Имел ли привычку жевать слишком громко?
Считал ли пиццу с ананасами приемлемым блюдом в цивилизованном обществе?
Существовало очень много решающих обстоятельств, которые навсегда останутся для меня загадкой.
Но оставалось и кое-что еще. То, о чем я не могла перестать думать, хоть знала, что это гиблое дело.
Предложение Дэвона Уайтхолла.
– Ой-ей. Мы снова ее теряем. У меня такое чувство, будто я оказалась в поганом эпизоде «Анатомии страсти». – Сейлор закинула в рот креветку в темпуре.
– Там все серии были погаными и очень неточными с медицинской точки зрения, – подхватила Эшлинг.