Красив. Богат. Женат
Шрифт:
– Саша, прекрати! – повисает на его шее и пытается перетянуть внимание на себя, - отпусти его! Сейчас же!
Я сам отдираю его руки от своей куртки и делаю шаг назад.
– Друг, бл*дь!.. Сестру мою совратил!..
– Саша, посмотри на меня!.. – всхлипывает его жена с отчаянием, и он вдруг резко сдувается. Выдыхает и переводит взгляд на ее лицо.
– Прости, Даш, - бормочу тихо и замечаю на крыльце Марину.
Она стоит на холодном ветру, кутаясь в собственные руки и глядя на меня полными
Отодвигаю ногой свалившийся во время потасовки рюкзак и шагаю в ее сторону. Она, покачнувшись, тоже делает шаг вперед. Мать ее не останавливает, и мне видится в этом хороший знак.
– Еблан, - догоняет в спину и воспринимается мной как благословение.
Марина замирает на верхней ступеньке, оглядывается на Раису, словно ища ее одобрения, а потом быстро спускается. Ускоряется, и я тоже прибавляю шаг.
– Арсений, - читаю по бледным губам и, подхватив ее, прижимаю к себе, не жалея силы.
Она сразу начинает плакать. Поднимает голову, тихо ахает и протягивает руку к моему лицу. Вижу на кончиках ее пальцев кровь.
Странно, потому что боли не чувствую. Ни раздражения на ее брата, ни страха перед разговором с Германом, только терпкую эйфорию, что снова держу ее в руках.
– Привет, - бормочу с улыбкой.
– Саша! – восклицает моя тигрица, демонстрируя брату испачканную кровью руку.
– Мариш, успокойся… царапина…
– Скажи спасибо, что не кастрировал, - ворчит, проходя мимо нас.
Даша держит его за руку и, оглядываясь, с тревогой смотрит в мое лицо. Подмигиваю, дескать, пустяки.
– Господи, Арс, - шепчет, смаргивая слезы, - больно?
– Нет. Идем?
– Ага, иди, - юродствует Саня, - там тебя еще напутствие от тестя ждет.
Вместе поднимаемся на крыльцо и останавливаемся перед Раей. Я с глупой улыбкой протягиваю ей букет, она, хмыкнув, принимает и сует в него нос.
– Спасибо, Арсений.
Маришка, чувствуя себя неуверенно, не рискует обнимать меня при матери, но жмется щекой к моему плечу.
Раиса, мудро не акцентируя на этом внимания, рассматривает повреждения на моем лице, которые я начинаю чувствовать только сейчас.
– Мам, надо обработать.
– Найду антисептик, - кивает она, направляясь к входу в дом.
Я говорил с ней. У нас была долгая беседа в течение часа. Мне нужно было объясниться и убедиться, что на Марину здесь не оказывается давления. Разговор вышел продуктивным. Раиса, не перебивая, выслушала, так же спокойно высказала все, что думает обо мне и мягко намекнула, что меня здесь ждут. Как «самого дорогого гостя».
Глава 60.
Папа, брат и Арсений уже второй час беседуют в кабинете. Мне присутствовать категорически запретили. Я, подпирая
– На стул хоть сядь, - выглядывает Даша из кухни.
– Не хочу.
На самом деле от волнения подкашиваются колени, и все нервы натянуты до придела. О чем можно говорить так долго?!
Стены толстые, двери из массива дерева, но время от времени я слышу Сашин рык и промораживающий душу ровный папин голос.
Иногда мне кажется, что они говорят обо мне, иногда – что о работе Арса. А может, на нервной почве, мне так только кажется.
– Ну, иди лицо хоть ополосни, плакала ведь, - говорит невестка.
Провожу рукой по лицу. На ощупь кожа воспалена немного, и глаза чешутся. Наверное и правда, стоит умыться холодной водой.
Оттолкнувшись от стены, пересекаю прихожую и захожу в ванную комнату. Дверь не закрываю, чтобы не пропустить момент, когда моего Арса выпустят из душегубки.
Ополаскиваю лицо, расчесываю растрепавшиеся волосы и вдруг слышу, как открывается дверь, и прихожую заполняют тихие мужские голоса.
– Где Марина? – спрашивает папа, и я опрометью вылетаю из ванной комнаты.
Мужчины стоят у кабинета и все трое смотрят на меня, а я только на Арсения. Ощупывая глазами его лицо, ищу в нем итоги столь длительного совещания.
Он сосредоточен, так же внимательно смотрит на меня, но уголок губ оптимистично приподнят вверх. Быстро подхожу к нему и на свой страх и риск прижимаюсь к его груди.
– Все хорошо? – спрашиваю шепотом.
Арсений, обнимая мои плечи одной рукой, оставляет на лбу короткий поцелуй. От нереальности происходящего и жгучего стыда перед родными, пылает кожа.
– Хорошо, малыш…
– Ооо, бл*дь!.. Малыш… - поднимает Саша вверх обе ладони, - я не могу этого слышать, иначе… я за себя не ручаюсь…
Резко качнув головой, разворачивается и направляется в сторону гостиной. Папа, заложив руки в карманы брюк, продолжает смотреть на нас, и его лицо не светится счастьем.
– Я не в восторге, Марина, - подтверждает он мои догадки, рука Арсения в этот миг прижимает крепче.
– Я понимаю.
– Отношения вы начали неправильно.
Слышу, как Кравцов сдержанно выдыхает.
– Да, прости…
– Но и запретить вам быть вместе я тоже не могу.
Чуть повернув голову, я впиваюсь взглядом в папино лицо. Картинка смазывается, расплывается, и я понимаю, что снова плачу.
– Спасибо, папочка!.. – всхлипываю и из объятий Арса ныряю в папины, - прости, пожалуйста, я не хотела вас расстраивать!..
Отец прижимает мою голову к своему плечу и обращается к Арсению:
– С разводом не тяни.
– Через три недели.
– Сделай все тихо…
– Разумеется, я же сказал…