Красная Армия против войск СС
Шрифт:
7 марта для усиления обороны по указанию командующего фронтом на вторую полосу южнее озера Веленце выдвинулись части трех дивизий 27-й армии. Широко проводился маневр артиллерийскими частями. За два дня боев в район южнее озера Веленце было переброшено из резерва фронта и с неатакованных участков 4-й гвардейской армии три истребительно-противотанковых артиллерийских полка. В связи с вклинением вражеских войск в оборону западнее канала Шарвиз 5-й гвардейский кавалерийский корпус занял оборону по восточному берегу канала Шарвиз и по южному берегу каналов Елуша и Капош. 33-й стрелковый корпус начал выдвижение на правый берег Дуная.
После падения Шерегельеша создалась угроза флангу 155-й стрелковой дивизии. Ей пришлось развернуть один стрелковый полк на север и подкрепить его ИПТАПом из резерва корпуса.
436-й стрелковый полк получил приказ отойти и занять оборону на третьей
Западнее канала Шарвиз соединения 135-го стрелкового корпуса не смогли удержать занимаемые позиции, и танковые дивизии противника прорвали вторую полосу обороны, потеснив войска 26-й армии в направлении Шимонторниа.
Чтобы остановить противника, был принят ряд неотложных мер. Оборона участка от озера Веленце до канала Шарвиз была возложена на 27-ю армию, в состав которой были переданы 30-й стрелковый корпус (155-я, 36-я гвардейская, 21-я и 68-я гвардейская стрелковые дивизии) и 206-я стрелковая дивизия из 33-го стрелкового корпуса. В оперативное подчинение армии были переданы 1-й гвардейский механизированный, 18-й и 23-й танковые корпуса. Южнее озера Веленце был осуществлен маневр артиллерии, в результате чего плотность артиллерии значительно увеличилась.
С утра 10 марта южнее озера Веленце был введен в бой немецкий 3-й танковый корпус. Ему удалось прорвать главную полосу и вклиниться в нашу оборону южнее озера Веленце на глубину до 10 км. Западнее канала Шарвиз немцы вышли к каналам Елуша и Капош, где были остановлены артиллерийским огнем.
Утром 7 марта ожесточенные бои развернулись в районе Калоза. Здесь отличились 1964, 1965 и 1966-й ИТПАПы. Как обычно, оставленные отступившей пехотой без прикрытия, они мужественно сдерживали натиск немецких танков. Когда несколько танков были подбиты, немцы начали обстреливать артиллеристов из штурмовых орудий с больших дистанций. Потом их атаковала пехота. За 7 марта три полка, согласно их донесениям, подбили и сожгли 44 танка и 5 бронетранспортеров, потеряв 32 орудия, 3 тягача и 4 грузовика высокой проходимости. После этого 1965-й и 1966-й полки были выведены в тыл на доукомплектование, а 1964-й вновь был брошен в бой под Шарсентаготом. Туда были стянуты два дивизиона трофейных штурмовых орудий, имевшие 8150-мм штурмовых орудий и 8 зенитных 88-мм штурмовых орудий. В бою 9 марта эти дивизионы потеряли всю боевую технику. А 12 марта под Эньингом в бой был брошен батальон трофейных танков, имевший 4 «тигра» и 7 «пантер», а также 2 штурмовых 75-мм орудия. Этому батальону не повезло. Еще на подходе к полю боя он был атакован советскими штурмовиками, не разглядевшими звезды и красные флаги на башнях трофейных танков. В результате две машины были сожжены, а пять, спасаясь от «дружественного огня», съехали с дороги и застряли в грязи. Впоследствии немцы вытащили застрявшие машины и использовали их для наступления к рубежу Цеце — канал Капош 13–15 марта. В дальнейшем в этом районе советская трофейная команда обнаружила брошенную немцами «пантеру» со звездой, прикрытой фанерой, — трижды трофейный танк. 13 марта к каналу Капош из района Або, Шарашд была переброшена 23-я танковая дивизия, но преодолеть рубеж каналов Елуша — Капош она так и не смогла. К полудню 15 марта немецкое наступление здесь окончательно остановилось.
На правом фланге 26-й армии дивизии СС не смогли за первые два дня наступления достичь заметных успехов. Здесь, к северу и востоку от Шерегельеша, успешно оборонялись 170-я танковая бригада 18-го танкового корпуса, 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия и 1016-й самоходно-артиллерийский полк.
За 7 марта армия Дитриха продвинулась лишь на 2–5 километров. На следующий день, 8 марта, в бой были введены армейские резервы — 2-я и 9-я танковые дивизии СС, атаковавшие позиции 26-й армии. К концу дня они нанесли большие потери 63-й кавалерийской дивизии на восточном берегу канала Шарвиз. Ей на помощь были спешно брошены 1068-й и 1922-й самоходно-артиллерийские полки, а также большое количество штурмовой авиации. В бой были дополнительно введены 236-я стрелковая дивизия, 60-й танковый и 1896-й самоходно-артиллерийский полк 5-го гвардейского кавалерийского корпуса. Продвижение немцев было остановлено. Однако уже на следующий день советские войска вынуждены были отступить.
К 9 марта все армейские и фронтовые резервы 3-го Украинского фронта были израсходованы, а использовать для отражения вражеского удара 9-ю гвардейскую армию Ставка запрещала. К исходу дня немецкие танки и пехота сбили с важной высоты 159,0части 110-й танковой бригады, но дальнейшее продвижение противника было остановлено из-за темноты.
10 марта, бросив в бой не использовавшиеся ранее части 1-й и 3-й танковых дивизий, командование 6-й танковой армии СС нанесло новый удар на узком участке фронта. Его встретили полки 209-й самоходно-артиллерийской бригады и четыре истребительно-противотанковых полка, переброшенных из резерва Ставки. Плотность артиллерии на участке немецкой атаки была доведена до 49 орудий на 1 км фронта. В этот день, согласно донесению командования 3-го Украинского фронта, противник потерял 81 танк и штурмовое орудие, 25 бронетранспортеров и бронемашин, 36 орудий и минометов, 21 самолет и до 3,5 тыс. солдат и офицеров.
14 марта немецкие войска попытались прорваться вдоль берега озера Веленце. Здесь им противостоял 23-й танковый корпус, поддержанный бригадой СУ-100. Они контратаковали противника, но понесли большие потери, поскольку контратаки проводились без должной разведки и подготовки. Однако наши танкисты смогли не только остановить вражеские танки, но и местами потеснить их на 1–3 км.
Зепп Дитрих вспоминал: «Мой левый фланг (II танковый корпус СС) не добился сколько-нибудь заметного успеха. Противник хорошо укрепился на западном берегу Дуная; болотистая местность, непроходимая для танков, помешала нашему продвижению. Атака захлебнулась в районе Шарашд и Шаркерестур. Центр — первый танковый корпус и кавалерийские дивизии — докладывал об успехе, но когда танки начали развивать его, то оказались на непроходимой местности. Предполагалось, что болота замерзнут, как обещал генерал фон Вёлер, и станут проходимыми. На самом деле всюду были сырость и болота. Для обеспечения внезапности я запретил проводить предварительную разведку местности. Теперь 132 танка увязли в грязи, а 15 «королевских тигров» погрузились по башню. Атаку могла продолжать только пехота, и ее потери были велики».
В данном случае бывший командующий 6-й танковой армией СС по забывчивости или намеренно погрешил против истины. Группировка, остановленная в районе Шарашд — Шаркерестур, как раз наступала по относительно проходимой для танков местности, и была остановлена не болотами, а крепостью плотной советской обороны. Непонятно также, почему Дитрих отказался от рекогносцировки местности. Ведь после того, как 1-й танковый корпус СС в середине февраля засветился в боях за гронский плацдарм, ни о какой внезапности появления его армии в Венгрии говорить уже не приходилось. В сущности, Дитрих совершил ту же ошибку, что и Ротмистров под Прохоровкой, когда пошел в наступление без рекогносцировки.
Геббельс так описал в дневнике первый день немецкого наступления у Балатона: «Армия Зеппа Дитриха начала крупное наступление в Венгрии. Пока еще нельзя делать какие-то прогнозы. Первые сообщения ни о чемеще не говорят — разве только о том, что наши войска встретили весьма сильное сопротивление и поэтому продвинулись в первый день не на очень большое расстояние. Противник уже принимает контрмеры, прежде всего сильно атакует с воздуха».
На следующий день рейхсминистр пропаганды с оптимизмом отметил, что «в Венгрии несколько сильных местных атак между Балатоном и Дравой дали хорошие результаты, и наши войска продвинулись в районе Капошвара примерно на шесть-восемь километров в направлении Осиека. Одновременно с юга из района Вировитизара (Вировитицы) через Драву на север тоже отмечено продвижение на шесть-восемь километров (это были вспомогательные удары, наносившиеся группой армий «Е» против югославской и болгарской армий. — Б. С.). При атаках со стороны восточной части Балатона, в районе южнее Штульвайсенбурга (Секешфехервара), также достигнуты хорошие первоначальные результаты».
Однако эти местные успехи еще не создавали серьезных угроз советским войскам. И оптимизм Геббельса улетучился уже к вечеру 7 марта, когда из Венгрии сообщили, что «наши войска встречают там исключительно ожесточенное сопротивление. Поэтому они пока что не смогли захватить большого пространства».
9 марта Геббельс опять воспрянул духом: «По всей Венгрии продолжается наше наступление. Особенно заметны успехи у канала Малом и юго-западнее Секешфехервара… Из Венгрии поступили хорошие вести. 6-й танковой армии удалось глубоко вклиниться в оборону противника. Теперь предпринимается попытка выйти в тыл противника с целью уничтожить его войска и тем самым добиться развала значительной части его фронта. Советы, конечно, защищаются всеми силами, но, надеюсь, Зеппу Дитриху удастся осуществить план фюрера».