Красная Армия против войск СС

Соколов Борис Вадимович

Кроме 4-й гвардейской и 26-й, в первом эшелоне фронта располагалась 1-я болгарская армия генерала Стойчева и 57-я армия генерала Шарохина. В резерве фронта находился 1-й гвардейский мехкорпус, 18-й и 23-й танковые корпуса и 5-й гвардейский кавалерийский корпус. Все вместе они насчитывали 142 танка, из которых 12 требовали ремонта. 23-й танковый корпус был усилен 207-й самоходно-артиллерийской бригадой с 63 СУ-100, а 18-й танковый корпус — 208-й самоходно-артиллерийской бригадой с 65 СУ-100.23-й танковый корпус располагался в районе Ловашверень, 18-й танковый — в районе Адони, Шарашд, 1-й гвардейский мехкорпус — в районе Карачони, Дунафельдвара, который и был целью

немецкого наступления, а 5-й гвардейский кавкорпус — в районе Алап, Шимонтариниа, Пинцехель. Командирам было приказано обратить особое внимание на организацию противотанковой обороны, создать в войсках сильные противотанковые резервы и подвижные отряды заграждений. 3-й Украинский фронт располагал 5535 орудиями и минометами, из которых 2976 можно было использовать для борьбы с танками.

Наибольшая плотность обороны была на рубеже Гант — озеро Веленце. Здесь дивизия в среднем имела участок обороны в 3,3 км, а на 1 км фронта приходилось 24,7 орудия.

По всему фронту предполагаемого немецкого наступления на 1 километр было установлено в среднем 700–750 противотанковых и 600–690 противопехотных мин. Были организованы подвижные отряды заграждения на трофейных бронетранспортерах.

За несколько дней до начала наступления, 2 марта, Зепп Дитрих встретился с Йозефом Геббельсом. Рейхсминистр пропаганды записал в дневнике: «В беседе со мной Зепп Дитрих разъясняет мне ближайшие задачи, поставленные перед ним фюрером. Он надеется, что через шесть дней сможет начать уже ранее часто упоминавшиеся здесь операции в районе Венгрии. Он рассчитывает, что эти операции продлятся примерно 10–12 дней. Если все пойдет хорошо, можно ждать громадного успеха. А затем, как он полагает, через 14 дней он будет готов к дальнейшим операциям на территории Германии. До сих пор удавалось также скрыть от противника развертывание 6-й танковой армии на территории Венгрии; по крайней мере, пока нет оснований говорить о принятии им контрмер. Следовательно, в общем и целом можно рассчитывать, что в конце марта станут возможны более крупные операции и на территории Восточной Германии. Но до того времени нам придется еще пережить большие трудности.

В своих высказываниях Дитрих подвергает довольно откровенной критике мероприятия фюрера. Он жалуется, что фюрер дает слишком мало свободы своим военным соратникам и это уже-де привело к тому, что теперь фюрер решает даже вопрос о введении в действие каждой отдельной роты. Но Дитрих не вправе судить об этом. Фюрер не может положиться на своих военных советников. Они его так часто обманывали и подводили, что теперь он должен заниматься каждым подразделением. Слава Богу, что он этим занимается, ибо иначе дело обстояло бы еще хуже».

Совершенно непонятно, как Дитрих мог в начале марта надеяться на внезапность появления его армии в Венгрии, раз его дивизии за две недели до беседы с рейхсминистром пропаганды уже сражались за гронский плацдарм. Да и мечты разгромить советские войска западнее Дуная за 10–12 дней отдают явной маниловщиной.

По результатам же наступления, 21 марта Геббельс с сожалением констатировал в беседе с Гитлером, что «Зепп Дитрих тоже не относится к первому классу. Он хороший войсковой командир, но отнюдь не стратег». Совершенно верное определение! Другое дело, что и настоящий стратег вроде Манштейна вряд ли бы что мог сделать в тех условиях.

На наступление в районе Балатона вожди Третьего рейха возлагали большие, явно преувеличенные надежды. 5 марта Геббельс записал в дневнике свою беседу с Гитлером: «6 марта, в ближайший вторник, начинается наше наступление в Венгрии. Фюрер опасается, что противник

уже узнал о сосредоточении наших войск в этом районе и соответственно подготовился к отпору. Тем не менее он надеется, что наше наступление завершится полным успехом. Ведь здесь к наступлению у нас готовы отборные войска под командованием Зеппа Дитриха.

Генштаб сознает сейчас необходимость нашего удара в Венгрии, хотя до сих пор всячески противился мысли о том, что сначала нам надо проявлять активность здесь. Но теперь, прежде всего в связи с проблемой обеспечения бензином, он осознал, что нам надо при любых обстоятельствах удержаться в Венгрии, если мы не хотим совсем отказываться от ведения моторизованной войны. Фюрер прав, говоря, что Сталин имеет целый ряд выдающихся военачальников, но ни одного гениального стратега; ибо если бы он имел его, то советский удар наносился бы, например, не по баранувскому плацдарму, а в Венгрии. Если бы нас лишили венгерской и австрийской нефти, то мы оказались бы вообще неспособными к контрнаступлению, которое мы планируем на востоке».

Гитлер был куда проницательнее Дитриха и понимал, что к началу марта Советы уже наверняка узнают о присутствии 6-й танковой армии СС в Венгрии, хотя бы потому, что две ее дивизии участвовали в ликвидации гронского плацдарма. Фюрер также подчеркнул, что Венгрия — это единственный оставшийся у Рейха источник получения бензина. С потерей Западной Венгрии и прилегающих районов Австрии сопротивление сможет длиться лишь несколько недель, пока не иссякнут запасы горючего. В случае же утраты последних НПЗ нельзя будет долго оборонять ни Берлин, ни «Альпийскую крепость».

6 марта, вдень начала наступления в Венгрии, Геббельс записал в дневнике: «Было бы настоятельно необходимо добиться снова успеха хотя бы в одном месте. Я надеюсь, что в ближайшие дни это произойдет в Венгрии». Но тут же оговорился: «Мы сейчас готовим наш крупный контрудар в Померании. Я надеюсь, что его вскоре можно будет нанести. Во вторник ожидается наше наступление в Венгрии. Если бы обе операции удались, то это было бы, конечно, великолепно. Но надежды на то, что они обе могут осуществиться, были бы, пожалуй, слишком уж велики». В действительности ни один из двух контрударов не привел к существенным результатам. Но даже если бы все дивизии, предназначавшиеся для обоих контрударов, были бы использованы только для одного из них, например, в Венгрии, это все равно не привело бы к перелому.

Хауссер вспоминал: «Наступление из района между озерами Веленце и Балатон началось рано утром 6 марта без артиллерийской подготовки и без какой-либо поддержки с воздуха.

Территория была разделена на две части широким каналом и болотами западнее шоссе Штульвайсенбург (Секешфехервар) — Цеце. Основное направление удара приходилось на правую сторону. Особенности местности позволяли использовать здесь только пехоту. Танки и артиллерия могли действовать лишь вдоль дорог и в населенных пунктах.

Несмотря на это, наступавшие западнее канала продвинулись до канала Шио и Шимонториниа, в то время как восточнее русские ожесточенно удерживали каждую пядь земли. Здесь I и 11 танковые корпуса СС сумели лишь незначительно продвинуться вперед. Командир дивизии «Дас Райх» группенфюрер Вернер Остендорф был тяжело ранен (это произошло 9 марта. — Б. С.) и впоследствии скончался.

Это наступление было запланировано как концентрическое: части группы армий «Балканы» должны были ударить от Дравы в северном направлении, 2-я танковая армия южнее озера Балатон — в восточном направлении; здесь была задействована и 16-я танково-гренадерская дивизия.