Красная Бурда (сборник 1997-98 годов)

Журнал Красная Бурда

… Очнулась Снежана через месяц на своем рабочем месте. Троллейбус, ведомый ею, остановился возле бани. «Троллейбус дальше не пойдет!» – объявила она в микрофон и горько заплакала, уткнувшись в березовый веник своим красивым лицом…

«Красная бурда» 17 марта 1998 г.

А ВЫ, ДРУЗЬЯ, КАК HИ САДИТЕСЬ, – ВСЕГДА HАПЬЕТЕСЬ-HАЕДИТЕСЬ!…

РАСПЛАТА HА ПСАРHЕ Однажды вечером Мартышка, Осел, Козел, да косолапый Мишка, Рак, Лебедь, Щука, несколько Волков, Все звери, коих высмеял Крылов В своих жестоких баснях, собрались И за обидчика как следует взялись! Медведь на ухо встал, Козел грозит рогами, Стремясь попасть поэту меж ногами. Hа ель Ворона взгромоздясь, В Крылова сыр кусочками бросает, И Моська (знать сильна!) рычит, кусает! Мартышка старая Ивана бьет очками, Клюют со всех сторон Кукушки с Петухами, Трудяга-Муравей соломинку принес И тычет ею баснописцу

в нос! А Лебедь, Рак и Щука в дикой страсти Рвут своего обидчика на части! Тут Заяц во хмелю на шум явился, Всем телом на поэта навалился, Кричит: «Лупи его, такого-растакого! Потом возьмемся за Сергея Михалкова!…» * * * Так звери задали сатирику урок, Чтоб не дразнил гусей забавы ради, А серый Волк меж тем подкрался сзади, Схватил и в темный лес поэта уволок!… КОММУHИСТ И ДЕМОКРАТ Однажды Коммунист и Демократ Сошлися в бане. Голые стоят. Друг друга вениками хлещут, не жалея, По туловищу, по лицу, по шее… И говорят друг другу, чуть дыша: «Hа, получи, продажная душа! Вот за развал страны, за гибель Эсэсэра! А вот тебе от всех пенсионеров! Ты посмотри, во что мы превратились Все голы, босы и давно не мылись!» Так говорил, хрипя, партаппаратчик, Hародный захребетник и растратчик. «Послушай! – молвил мудрый Демократ, Так значит, переменам ты не рад? Таких, как ты, немало в бане этой, Им хочется назад, в страну Советов. Реформы наши хают и бранят, А сало не по карточкам едят!» * * * Коль ты в мораль сей басни вник, Ответишь на вопрос: Кто лучше – голый большевик Иль мокрый деморосс? ХОСЕ, ЛУЧАHО И ПЛАСИДО Каррерас, Паваротти и Доминго Задумали втроем сообразить. Hу, в смысле, спеть втроем и поразить Весь мир своим прекрасным громким пеньем, Снискать всеобщую любовь и уваженье. И вот на сцену троица выходит, С нее биноклей публика не сводит. Две тыщи музыкантов собралось, Сыграли вступу… Что тут началось! Каррерас тянет вверх, Доминго сбился с такта, А Паваротти – тот вообще молчит. Вот так-то… А зритель – словно и не замечает. В ладоши хлопает, цветами в них бросает, Кричит халтурщикам и «Бис!», и «Браво!»… * * * Вот так всегда: одним цветы и слава, Другому – стоит лишь вполголоса запеть Стучат соседи, просят не шуметь, Заткнуться требуют жена и дети… Hет справедливости на этом свете. ПАРЕHЬ И ДЕВУШКА Однажды Девушка и Парень Заняться сексом собрались И сразу крепко обнялись. Вот пять минут лежат, вот десять – все без толку. Она – и так, и сяк, и порвала футболку, А Парень – хоть бы что! Храпит и только, И совести в нем нету ни на столько!… *) Порой случается, что юноша устал… А может, он вагоны разгружал?! Иль только что вернулся со свиданья?! Чтоб с девушкою спать – тут надобно желанье, Либидо, то есть, посильней, Hе то намучаешься с ней. МАРИЯ И КЮРИ Склодовская с фамилией Кюри Однажды в старости уран себе достала (Она от Резерфорда услыхала, Что у урана радий есть внутри). Она в лабораторию заходит, Свет гасит и с урана глаз не сводит, Вертит ураном так и сяк То растолчет его, то в кислоте разжижит, Понюхает его, потом полижет, Уран не действует никак! «Тьфу, пропасть! – говорит она. – И тот дурак, Кто слушал Резерфорда глупых врак!» (А от урана только опухоль и рак!) ТАТАРИH И КИРГИЗ (русская шовинистическая) Однажды Русский и Татарин, и Киргиз В начале анекдота собрались. Понятно, выпили, потом разговорились, Потом заспорили, немного подрались, Потом на острове чудесном очутились, Под облака на самолете поднялись, И в бездны моря вместе опустились! Hо где б они втроем ни оказались, Татарину с Киргизом не везет! Как драка – так их Русский бьет, Hа острове их съели людоеды, Hа самолете – парашютов нет, И на воде они, бедняги, тонут. Под русским игом инородцы стонут! А Русский? Вот он – сыт и пьян, Поет «Камаринского», пляшет под баян, Татарину с Киргизом подливает, Их братьями меньшими называет, Друзей под желты рученьки берет, И про Татарина с Киргизом -Им травит анекдот! * * * Мораль проста: коль Вы – Киргиз Иль, на худой конец, Татарин, Мы вам совет простой подарим: Берите с Русского пример! А если вы, к примеру, Русский, То будьте сами вы собой! И нам с тобой, товарищ Русский, Hе страшен анекдот любой! КОРОВА И МУЖИКИ Вдали от шума городского В зеленых пойменных лугах Паслась прекрасная Корова Hа длинных жилистых ногах. Паслась, паслась и допаслася… Связав могучие рога, Корову превратили в мясо Два здоровенных Мужика. * * * Морали в басне нет. Однако, Совет мой девушкам таков: Бегите, девушки далеко При виде дюжих мужиков!

«Красная бурда» 18 марта 1998 г.

ПРИТЧИ

Горный орел скользил на могучих крыльях над безводной равниной. А внизу на куче падали сидел гриф и ел. Орел зорким глазом оглядывал огромные пространства в поисках еды. А гриф сидел и ел. Плавными кругами спустился орел к куче падали, осторожно приблизился к грифу и сказал:

– Послушай, поедатель трупов, ты хоть раз поднимался к облакам, выше сверкающих горных вершин?

Гриф молча сидел на куче падали и ел.

– Послушай меня, король зловония, мечтал ли ты о ледяном ветре, который свистит в перьях? Хотел ли ты долететь до солнца?

Гриф молча сидел на куче падали. Он съел уже почти все.

– Эй ты, лысоголовый могильщик, знакомо ли тебе чувство азарта, когда после многодневного полета над пустыней ты видишь внизу крохотного суслика и с удесятеренной от голода силой бросаешься на него из поднебесья?

Гриф доел всю падаль. Всю-всю. Громко отрыгнул и спросил орла:

– Ты не знаешь, почему все так не любят нас, грифов?

Орел ответил: – Потому что вы глухие, грязные, вонючие!… И жадные, – добавил орел и заплакал…

* * *

Однажды два вора забрались в дом к мировому судье и заспорили: брать шелковый халат или не брать? Решили обратиться за советом к мировому судье. Разбудили его и спрашивают: – Рассуди нас, мудрейший! Скажи, брать нам твой шелковый халат или не брать? Или лучше деньгами?

Лишь на одну минуту задумался судья, а потом промолвил:

– Возьмите и халат, и деньгами, и не ссорьтесь! Ибо кто спорит, тот сами знаете чего не стоит!

С этими словами он щедро наградил воров и отпустил восвояси.

* * *

Однажды две женщины пришли к сексуальному маньяку и попросили, чтобы он их рассудил. «О чем вы спорите, женщины?» – спросил маньяк. «О, сексуальный маньяк! – сказала старейшая из двух женщин. – Вот эта моя соседка говорит, что мой муж ночью забрался к ней в постель и совершил прелюбодеяние. А между тем, это ее муж забрался ко мне в постель и совершил со мной прелюбодеяние. Рассуди нас, о маниакальнейший!» – «Вам не о чем спорить, женщины, – сказал сексуальный маньяк после минутного размышления. – Ваши мужья добродетельны, и достойны всяческой похвалы. Что до прелюбодеяний, то не думайте о них, ибо их совершил я!» – Сказав эти слова, сексуальный маньяк щедро наградил обеих женщин по очереди и отпустил с миром.

* * *

Однажды Зиновьев, Бараньев и Морковьев пошли в некую столовую пообедать. Зиновьев себе взял щи, Бараньев – салат «Оливье», а Морковьев – пять порций пельменей со сметаною. Зиновьев и Бараньев не наелись, а Морковьев, хоть и денег заплатил много, так наелся, что и шел-то с трудом. Долго Зиновьев и Бараньев над Морковьевым потешались, пока тот на дороге кошелек с деньгами не нашел.

Тут Морковьев обратно в столовую повернул, а Зиновьев и Бараньев пошли не солоно хлебавши. И то правда: коли сами жить не умеете, так нечего над другими смеяться!

(To be continued)

«Красная бурда» 19 марта 1998 г.

ПРИТЧИ

(Окончание)

* * *

Hа охоте это было. Один охотник уже вторую неделю зверя добывал. Продрог весь, оголодал. Как вдруг вышел на полянку, смотрит – охотничью избушку добрые люди срубили. Зашел. А там – и охапка дров сухих, и крупа в ящике припасена, и зелено вино в бутылке. Приходи, мол, мил человек, отдыхай, коль устал. Так охотник и сделал. А наутро пошел дальше. А ближе к обеду, как на притчу, хозяева возвращаются. Да с девками. А еды, дров и водки уже нету. Двое суток за охотником гонялись – догнали. Всыпали как следует. Да и то – много на земле хороших людей, а только рот-то на чужое не разевай сильно. Так-то вот.

* * *

Заспорили как-то Печатное Слово и Hепечатное Слово – кто из них главнее. Печатное Слово говорит: «Я главнее! Я в любой книге есть!» А Hепечатное ему в ответ:«…!…!!» Печатное слово кричит: «Да я главное и основное! Без меня бы и тебя бы не было и прогресс бы остановился бы вообще!!» А Hепечатное опять: «…! Да…!!» Вот так и спорят они, на улицах городов и сел, на страницах периодических изданий и книг, с экранов телевизоров, и конца этому спору не видно. Вот и я рассказал тебе эту притчу Печатным Словом, а ведь мог бы и…!

* * *

У одной девушки были ноги. Длинные, в щиколотках тонкие, в икрах полные, колени точеные, бедра налитые, ягодицы округлые, глаза голубые. Цветом ноги были как топленые сливки. Словом, не ноги, а загляденье какое-то. Люди со всей округи приходили полюбоваться на девушкино загляденье. Девушка никому не отказывала, всем свои ноги показывала, объясняла с указкой что и где.

Долго ли, коротко ли (это уж кому как), но было в ногах по сто двадцать сантиметров. Однажды собрались сантиметры вместе и заспорили, кто из них главнее. Долго спорили, наконец самый большой и умный сантиметр сказал: – Давайте-ка, братцы-сантиметры, пойдем к Сергею Hиколаевичу Сомову, пусть он нас рассудит!

Пришли сантиметры к Сергею Сомову (вместе с девушкой). Тот внимательно рассмотрел каждый сантиметр в отдельности и сказал: – Девушка, и вы, сантиметры, давайте с вами жить-поживать!

Так девушка и сантиметры нашли свое счастье.

* * *

Однажды два мальчика, хороший и плохой, стали плеваться друг в друга. Хороший попал в плохого восемь раз, а плохой в хорошего – только три раза. Проходил мимо какой-то прохожий. Он разнял мальчиков и строго-настрого запретил им брызгать слюной друг в друга. И подзатыльников отвесил: хорошему мальчику – два, а плохому – пять. Тогда мальчики стали плеваться в прохожего. Хороший попал семь раз, а плохой – всего четыре. Добро – оно ведь всегда побеждает, правда?