«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо
Шрифт:
Вставки, приписываемые Корсиканцу, при отсутствии собственных мнений и оценок разведки, невольно бросали тень сомнения на достоверность его информации. Получалось, что разведка, хотела она того или нет, сама пилила сук, на котором сидела.
Ибо какие же еще выводы мог сделать Сталин, прочитав подобную информацию? Ясно, что негативные. Сталин до последнего дня отказывался верить, что
Гитлер рискнет воевать на два фронта, был убежден, что вначале он покончит с Англией, а затем уже обратит взор на Восток. Сообщение разведки, составленное столь двусмысленным образом, больше похожее на дезинформацию советского руководства со стороны вражеской агентуры, лишь укрепляло его в своей правоте. А вождь привык, что его точка зрения — самая верная.
НЕЛЕГАЛЬНАЯ
При желании Корсиканца можно было бы сравнить с атомным ядром, на орбите которого вращались такие «электроны», как Старшина, Старик и Лучистый. Каждый из них имел свой положительный заряд, но их величины были различными. Наибольший интерес, с точки зрения разведки, представлял Старшина — Харро X. Шульце-Бойзен, сотрудник министерства авиации, старший лейтенант, близко знавший офицеров штаба люфтваффе. Он находился в непосредственной близости к Герману Герингу, и собственными глазами наблюдал за тем, как раздували пламя грядущей войны.
По словам Корсиканца, Харро — «пылкий декабрист», человек готовый к решительным действиям и самопожертвованию. Он настойчиво искал свое место в политической жизни страны и обрел его в антифашистской борьбе. Он мечтал нанести фашистам особо чувствительный удар и понял, что такая возможность представилась ему, когда состоялось знакомство с Эрдбергом.
Адам Кукхоф, он же Старик, был представителем той части творческой интеллигенции Германии, которая не приняла Гитлера, национал-социализм и отказалась сотрудничать с ними. Старик превратился в одного из наиболее верных сторонников Корсиканца и стал скрепляющим звеном между отдельными элементами антифашистской организации Харнака.
В числе знакомых Старика имелся шурин доктора Геббельса, министра пропаганды Третьего рейха, некий Климмах, через которого источник познакомился с супругой Геббельса Мартой, делившейся своими заботами и новостями «нацистского света».
Лучистый (К. Беренс), информационные возможности которого по сравнению с прошлым несколько сократились, оставался, как и прежде, абсолютно надежным человеком, и на него можно было положиться в любом деле.
Корсиканец передавал все больше исключительно важных данных. И 15 марта 1941 года Центр дал указание Степанову о налаживании прямого контакта со Старшиной. Предполагалось ускорить тем самым проверку и оценку направляемой в Москву информации. По мнению руководства разведки, Степанову следовало обсудить этот деликатный вопрос с Корсиканцем, убедив в целесообразности данного шага и не задев при этом самолюбия. Задача Короткова — он же Степанов — осложнялась тем, что одновременно он должен посоветовать Корсиканцу в интересах безопасности прекратить какие-либо отношения с американским дипломатом, с которым познакомился на одном из официальных приемов. Советскому разведчику предлагалось восстановить также связь с Лучистым. Задание Центра было более чем обширным, и только Степанов с его энергией и трудолюбием мог справиться с ним, не прерывая исполнение многочисленных текущих дел.
Старшина — Харро Шульце-Бойзен — сыграл важную роль в немецком антифашистском Сопротивлении и оказал ценную помощь советским представителям в разоблачении агрессивных планов нацистского руководства. Он родился в 1909 году в семье капитанлейтенанта Эриха Эдгара Шульце. По линии матери Мари Луизы Бойзен приходился внучатым племянником и крестником гроссадмиралу фон Тирпицу, основателю императорского флота Германии. X. Шульце-Бойзен окончил в 1931 году юридический факультет Берлинского университета. С юношеских лет Харро тянуло к активной общественной жизни, но разобраться в ней было нелегким делом. Поначалу он полагал, что нашел себя в буржуазно-националистическом «Ордене молодых немцев» и служил интересам своего народа. Но скоро разочаровался в его деятельности, вышел из него, а незадолго до установления в стране фашистской диктатуры взялся издавать журнал «Дер Гегнер» («Оппонент») и помещал в нем свои антинацистские статьи.
В апреле 1933 года нацисты, убедившись во враждебной направленности журнала, запретили его, а Харро и редактора «Гегнера» бросили в подвалы гестапо. Его друг был убит у него на глазах штурмовиками, а он сам подвергся жестоким пыткам. Такое не забывается и не прощается. Мужественно перенеся мучения, Харро вышел на свободу, возненавидев фашизм на всю жизнь. О продолжении журналистской деятельности нечего было и мечтать. X. Шульце-Бойзен поступил в училище транспортной авиации в Варнемюнде и блестяще окончил его с дипломом штурмана. В 1934 году он был зачислен в министерство авиации на должность помощника начальника V отдела, официально именовавшегося «Иностранные авиационные державы», где занимался обработкой французской, английской, шведской, норвежской, голландской и русской специальной литературы, имел доступ к отчетам германских военно-воздушных атташе. По сути дела, указанное подразделение министерства занималось сбором разведывательной информации.
Гестапо категорически возражало против назначения Харро в отдел. Но на этот раз X. Шульце-Бойзен при поддержке влиятельных друзей отца одержал верх над тайной полицией. Служба в министерстве авиации, руководимом Герингом, дала Харро возможность получить представление как о коварной политике Гитлера, так и об усилиях Советского Союза, направленных на сохранение мира. X. Шульце-Бойзен делает свой выбор в пользу СССР, начав тайную борьбу против фашизма. В 1938 году он сообщил в советское посольство в Берлине о секретных намерениях германских фашистов оказать поддержку назревавшему восстанию испанских троцкистов в районе Барселоны. Письмо, брошенное в почтовый ящик приемной посольства, дошло по назначению, мятеж удалось предупредить. Однако гестапо, заподозрив неладное, произвело на квартире Харро обыск, который ничего не дал.
— Тебе повезло, голубая кровь, — процедил гестаповец, сжав свои челюсти. — Но от нас ты все равно не уйдешь.
Харро серьезно задумался, но решил не отступать и не сворачивать с избранного пути.
Летом 1934 года во время соревнований на озерах под Берлином Харро познакомился с красивой девушкой. Это была Либертас, дочь профессора в области искусств Отто Хааса-Хайе и графини Виктории Эйленбургской и Хертефельдской. Родившись в 1913 году в Париже, Либертас провела детство в имении Либенберг, принадлежавшем ее деду принцу Филиппу Эйленбургскому, одному из приближенных императора Вильгельма II. В Цюрихе в 1931 году она сдала выпускные экзамены в женском лицее. После этого работала референтом в информационном отделе «Метро-Голдвин-Майер фильмгезельшафт» в Берлине. Затем, уйдя из фирмы, помогала Харро с переводами иностранных текстов. В июле 1936 года Харро и Либертас обвенчались в самом тесном семейном кругу в имении Либенберг. На торжественную церемонию никого из посторонних не приглашали. Скоро молодые отправились в свадебное путешествие в Швецию. Оно запомнилось радостью, чувством взаимной, глубокой любви. Харро вспомнил о нем в последние часы своей жизни в камере номер 2, в которой ожидал казни. Либертас стала не только большой страстью Харро, но и его другом-единомышленником.
Если вначале Либертас разделяла национал-социалистические идеи, то под влиянием мужа стала убежденной антифашисткой и помогала ему в борьбе против гитлеровского режима, в поисках и приобретении новых друзей и союзников. Работая в начале 1941 года в бюро научно-популярных фильмов имперского министерства пропаганды, Либертас тайно собирала фотодокументы о преступлениях нацистов. Как кинокритик она выступала на страницах одной из немецких газет, осторожно проводя либеральные идеи.
Харро образцово выполнял свои служебные обязанности. В 1939 году ему присваивается звание лейтенанта, а в 1941 году — старшего лейтенанта.
Примерно со второй половины 30-х годов вокруг X. Шульце-Бойзена объединялись оппозиционные силы. В их числе были выходцы из самых различных слоев немецкого общества. Тесные дружеские узы связывали Харро с Куртом Шумахером, скульптором, и его женой Элизабет, служащей имперского бюро труда, В. Кюхенмайстером, выходцем из рабочей семьи, журналистом, немецким коммунистом, и его женой Э. Пауль, Г. фон Пельниц, родственницей, дочерью германского посла, О. Шоттмюллер, танцовщицей, В. Хуземаном, сыном рабочего, ставшим журналистом, членом КПГ, Й. Грауденцем, выходцем из семьи ремесленника, журналистом, членом КПГ, и другими.