Красная капелла. Суперсеть ГРУ-НКВД в тылу III рейха
Шрифт:
Он долго беседует с ней. Нет, он работает не на «Интеллидженс сервис», у него чин генерала Красной Армии, и он руководит большой сетью советской разведки. Она поражена, потому что и в самом деле считала, что он английский разведчик, но проблемы, связанные с его принадлежностью к той или иной секретной службе, не так важны для нее. Главное — последние слова Большого шефа: «Ты должна мне помочь».
Какое-то время, решают они, придется скрываться в Везине. Но прежде чем покинуть пансион, Треппер пишет письмо Панвицу. Он объясняет, что его исчезновение не бегство; он пошел на это под давлением непредвиденных обстоятельств. Когда он вошел в аптеку Байи с единственным намерением купить лекарство для Берга, к нему подошел человек из «контрразведки». Он произнес установленный пароль и объявил Трепперу, что его подстерегает опасность и ему необходимо немедленно исчезнуть. Треппер был вынужден пойти за ним, чтобы не вызвать худших подозрений и не поставить под удар Большую игру.
Так же, как и Панвиц, но, разумеется, по причине совсем иного рода, Большой шеф стремится любой ценой спасти Большую игру. Он убежден, что Москва извлечет из нее величайшую пользу. Своим январским донесением он, по собственному выражению, посадил Директора «на коня». И было б жаль, если бы конь преждевременно пал.
В последующие дни Жоржи де Винтер колесит по Парижу, пытаясь связаться с партией. 17-го ей это удается. Большой шеф покидает свое убежище и встречается с доверенным лицом от ФКП. Он узнает, что его донесение было действительно отослано в Москву и что передатчик, обнаруженный на юге Франции, для этого не использовался. Значит, зондеркоманда не найдет в захваченных ею архивах доказательства того, что ее провели. Большую игру можно продолжать. Треппер просит партию сообщить в Центр о его побеге, объяснить причины и предупредить, что, по всей видимости, побег ничего не изменит в планах зондеркоманды. Представитель партии вручает ему пилюлю цианистого калия: Треппер не хочет, чтобы его снова взяли живым, не хочет подвергать риску задуманное дело, если его будут пытать и заставлять говорить.
Это была их третья ночь в Везине. На рассвете любовников разбудил стук в дверь. Треппер соскочил с кровати и бросился к окну. Было еще почти совсем темно, но он различил группу мужчин, топтавшихся на тротуаре. Удары стали более настойчивы, дверь сотрясалась; кого-то звали по имени. Затем на время все смолкло. Стоящие внизу люди замерли. И вдруг послышался характерный скрежет ключа, вставляемого в замок. Дверь открылась. Треппер взял пилюлю и перешел в комнату, окно которой выходило на задворки. Жоржи последовала за ним. Он приказал ей оставить его одного и открыл окно. Прислушался и услышал, как хозяин особняка извинялся за раннее вторжение. Жоржи уже рассчиталась с ним за аренду, и он хотел показать дом будущим жильцам. Он уже приходил накануне, но никого не застал, поэтому решил прийти сегодня рано утром, чтобы застать съемщицу дома.
Треппер прячет пилюлю в карман. Еще секунда, и он принял бы ее.
Но нужно съезжать.
Семья Кейри живет в Сюрене, на аллее Пепиньер. Их домик находится в ста метрах от рва, где немцы проводят расстрелы. Мсье Кейри — садовник в Париже, мадам Кейри — домохозяйка. У них есть дочь Анна, которой в то время было десять лет.
Патрик живет здесь уже год — с октября 1942 года. Ему только что исполнилось четыре года.
Супруги Кейри знают от Жоржи о существовании Треппера, им известно, что он борется против Германии, но они с ним еще никогда не встречались. От Жоржи они узнали и о его аресте. Они уже решили, что он пропал, хотя и не смеют разрушать иллюзии, за которые цепляется бедняжка Жоржи.
Та появилась 18 сентября. «Я увидела, что Жоржи приехала в совершенно обезумевшем состоянии, — рассказывает мадам Кейри.
Она сказала мне: «Он здесь, в Сюрене, но мы не знаем, куда деваться! Вы одна можете его спасти!»
Мадам Кейри размышляет — не о самой проблеме, а о средствах ее решения. Ее домик заполнен до отказа. Но у ее старой матери в Сюрене есть крохотная квартирка. И мать сейчас в отъезде. Треппера придется поселить у нее: пусть он приходит немедленно, и она проводит его туда.
Из Москвы приходит ответ на сообщение о побеге. Суровый тон телеграммы льдом сковал сердце Треппера. «Мы очень рады за вас. Вы должны немедленно прервать все контакты и исчезнуть». И в самом деле, чтобы Большая игра продолжалась, надо было исчезнуть. Но откуда такая холодность в выражениях? Может быть, Директор все еще сомневается в нем?
Треппер вспоминает слова Гиринга: «Если вы убежите и сообщите об этом в Москву, вас все равно будут считать предателем. Они скажут, что в начале вы же не знали, удастся ли вам их предупредить о радиоигре, и обвинят вас в том, что вы сотрудничали с нами, лишь бы спасти свою жизнь». Кенту известно о пансионе в Сен-Жермен. Он сообщает Панвицу, что Сен-Жермен — одно из возможных убежищ сбежавшего узника.
Но Кент знает лишь о существовании пансиона — точный адрес ему неизвестен. Зондеркоманде понадобилась неделя, чтобы разыскать дом. Туда посылают Кента; хозяйки заявляют, что никак не могут понять, о чем он их спрашивает. Затем к ним посылают Каца, под наблюдением; они отвечают точно так же.
Ничего не добившись, Панвиц приказывает арестовать сестер. Треппер сразу же узнает об этом.
Перед Большим шефом встают две проблемы: успокоить Панвица и восстановить связь с партией. Вторая проблема будет решена с помощью супругов Спаак, но никто не может помочь ему решить первую.
Треппер пишет Панвицу второе письмо.
Оно, разумеется, не решает самой трудной задачи: как стереть впечатление, которое произведут на Панвица возможные признания сестер из Сен-Жермен. За неимением лучшего Треппер может лишь попробовать запутать карты. Он знает, что криминальрат страстно желает верить в возможность продолжения функшпиля. Своим вторым письмом Большой шеф пытается подсказать ему доводы, позволяющие надеяться, что его не обманывают.
О том, чтобы исчезнуть и отказаться от контактов, не может быть и речи. Москва отдала ему этот приказ в интересах Большой игры. Однако аресты в Сен-Жермен могут изменить ситуацию коренным образом; и теперь даже нет уверенности, что Большая игра будет продолжена. Треппер должен иметь возможность сообщать Центру, как будут развиваться события.
Его связи оборваны, но Сюзанна Спаак поможет восстановить нить.
В октябре 1943 года Сюзанна Спаак стала одним из «ключевых звеньев» в движении Сопротивления. Она осуществляет связь с самыми разными подпольными организациями: группами голлистского БСРА (Центральное бюро разведки и действия) и английскими службами, коммунистами и т. д.
С ее помощью Треппер и будет пытаться восстановить контакт с Москвой.
Но пока еще действия Сюзанны Спаак не дали результатов. Треппер и Жоржи, спасаясь от преследования, вынуждены искать новое пристанище.
Куда деваться? Жоржи предлагает обратиться к своей подруге Денизе. Она познакомилась с ней в танцклассе на площади Клиши. Дениза — бойкая двадцатидвухлетняя женщина, очень развязная, сыплющая жаргонными словечками, влюбленная в свое тело, охотно подшучивающая над своим мужем, который находится в плену в Германии: «У него такие рога, что ему не пройти под Триумфальной аркой». Жоржи не очень уважает Денизу, но эта «парижская девчонка» забавляет ее, они вместе часами слушали пластинки и танцевали.