Красная линия (фанфик Сумерки)
Шрифт:
«Я причиню боль не только его спине!!» – прорычал Чарли, еще раз ударив его, и Эдвард тяжело выдохнул.
«ПАПА, ПРЕКРАТИ СЕЙЧАС ЖЕ!!» – я пыталась оттащить его за руки, но они были словно каменные. Я также заметила, что Эдвард не сопротивлялся и не просил, чтобы его отпустили. Он просто терпел это.
«Я знаю, что вы чувствуете, но я не жалею», – сказал Эдвард в свою защиту, глядя прямо в искаженное лицо Чарли, «Белла мой лучший друг. И я знаю, вы любите её, поэтому я не обвиняю вас за то, что вы хотите причинить мне боль. Так
«Папа, не надо!!» – я чуть не плакала, не в силах оттащить его.
«Белла, пожалуйста, отойди», – Эдвард посмотрел на меня.
Чарли отвел назад кулак, наблюдая за лицом Эдварда, который откинул голову на стену и закрыл глаза в ожидании удара.
«Папа, не смей бить его!!» – я запрыгнула на него, схватив за шею, «Я люблю его!!»
«Успокойся, Белла», – голос Чарли снова был спокойным, и он опустил руку, всё еще глядя на Эдварда, «Я не ударю его».
Я выдохнула с облегчением и отпустила его шею, опустившись на ноги. Чарли отпустил Эдварда и отошел на шаг назад.
«Почему?» – удивился Эдвард.
«Я не могу ударить мужчину, который не собирается защищаться», – заявил Чарли, «Это неправильно».
«Спасибо, папа», – в моем голосе звучала бесконечная благодарность.
«Не то, чтобы я не хотел надрать тебе задницу. Я хочу. Но я вижу, что ты заботишься о ней», – сказал Чарли, «Ты сказал ей отойти… я хотел сказать то же самое. Мне не нравится это… но это правда».
Я слегка улыбнулась, «Эдвард всегда так говорит».
Чарли сел обратно в кресло и уронил голову на руки… еще одно движение Эдварда. Они так похожи, и даже не догадываются об этом.
«Ты в порядке?» – я подошла к Эдварду, он выпрямился и отошел от стены… на ней было немного крови.
«Думаю, да», – сказал он.
«Твоя спина!» – заорала я, мгновенно взбесившись, «Я знала!!»
«Блядь», – сказал Эдвард, когда я затолкала его в кухню и приказала снять майку.
«Белла, я пойду в ванну и позабочусь об этом», – он начал возражать, но я была не в том настроении.
«И как ты дотянешься до своей спины?» – спросила я, «СНИМАЙ!»
Он вздохнул, расстегнул и снял рубашку, опустив голову. Я намочила чистое полотенце теплой водой и начала протирать раны, где была свежая кровь, слезы застилали мне глаза.
«Господи Боже», – услышала я голос Чарли из гостиной, и Эдвард неровно выдохнул. Он мог видеть грудь Эдварда и шрамы, которые там оставила Рэйвен.
«Что за чёрт?» – Чарли медленно подходил к нам.
«Ты что думал, мы шутим?!» – я чуть не заорала на него. Он зашел в кухню и смотрел на спину Эдварда.
«Черт», – сказал он, наблюдая как я вытираю кровь с кожи Эдварда.
«Они только начали заживать, спасибо, папа», – я не могла скрыть свою злость на него.
«Всё нормально», – храбро сказал Эдвард, «Они не болят».
«Пап, я бы не звала тебя сюда, если бы это не было чрезвычайно важно», – сказала я отцу, продолжая работать, «Я могла не рассказывать
«Я знал, что здесь что-то большее, когда ты закрыл глаза и ждал удара», – теперь Чарли говорил с Эдвардом, «Я видел это раньше… ребёнок. Его отец постоянно бил его. Я видел, как этот мужик поднял свою руку на него, и мальчик просто замер и ждал… прямо как ты».
Эдвард слегка повернул голову к нам, но потом посмотрел прямо перед собой, слегка вздохнув.
«Они называют его pain slave», – мягко сказала я отцу, втирая мазь в раны, «Они делали с ним самые ужасные вещи. Эдвард сказал, что это ‘еще ничего’, по сравнению с тем, что они обычно делают».
«Расскажи мне еще об этих людях», – сказал Чарли, и мне казалось, я сейчас зарыдаю в голос. Это значит, мой папа хочет помочь… и узнать больше.
Я напомнила ему, что это тот самый Эдвард Каллен, о котором я просила найти информацию, ссылаясь на то, что он встречался с Розали. Я напомнила ему о прошлом Эдварда… о его дочери… о пожаре. Чем больше мой отец узнавал, тем меньше он хотел избить Эдварда. Он на самом деле не любил Эдварда и не хотел, чтобы я однажды вышла за него замуж, но, думаю, он понял.
Мы особо не вдавались в подробности на счет нашей сделки в начале, о том как он учил меня сексу, а я учила его мириться с болью прошлого. Нам не нужно было рассказывать ему всё. Мы сказали ему, что всегда предохранялись, при этом его чуть не стошнило.
Но основным мы поделились. Я даже призналась, что напала на Викторию в клубе… и рассказала, как Эдвард защитил меня и вытащил оттуда.
Эдвард рассказал ему больше о Виктории, о клубе, о других танцорах, как получилось, что он принадлежит ей, и даже о том, как ему угрожали использовать его кровь против него, и о её обещаниях, причинить вред его дочери, если он попытается уйти.
Чарли взял один из моих блокнотов и начал делать заметки о том, что говорил Эдвард. Эдвард чуть не засмеялся над этим, вспомнив меня с моим блокнотом, он видел в этом семейное сходство. Я взглянула на него, и он спрятал улыбку.
Наконец, после пятой страницы заметок, Эдвард сказал, «Пожалуйста, Шериф Свон, это уже слишком. Моя дочь может пострадать… или погибнуть, если это выйдет из под контроля. Также и Белла. Я не могу рисковать этим».
«Эдвард», – Чарли посмотрел прямо в его глаза, «Ничего не изменится к лучшему, если ты не будешь пробовать. Однажды, они РАНЯТ твою дочь… и всех, о ком ты заботишься. Люди, которые держат рабов и заложников, невероятные трусы. Они имеют власть над тобой из-за твоего страха».