Красная Орхидея
Шрифт:
— Может быть, дантист или кто-нибудь, с кем она работала прежде, с ней встречался?
— Насколько мне известно, нет.
— Судя по тому, что мы узнали в лаборатории, возможно, она меняла поклонников чаще, чем мы думаем?
Ленгтон пожал плечами:
— Два пятна спермы и грязное исподнее не дают поводов для такого заключения.
Анна откинулась на спинку сиденья и достала свой блокнот. Всю остальную дорогу она перелистывала его то с конца, то с начала. Она вспомнила, что в доме Флоренс Пеннел услышала от экономки описание Луизы как неряшливой девицы с грязными волосами, и сделала себе пометку позвонить миссис Хьюз по прибытии в участок.
Выйдя из машины, Ленгтон,
— Что это там тикает в твоей маленькой головке, Тревис?
— Прошу прощения?
— Ты постоянно покусываешь губы и добрую четверть часа что-то записывала в блокнот. Что у тебя там? Давай выкладывай.
Уже оказавшись в кабинете Ленгтона, Анна села напротив, помешала кофе.
— Этот подозреваемый, высокий темноволосый мужчина… Я вот думаю: он дает в газету объявление о работе, очень привлекательной для любого соискателя…
— Да-да, мы уже это поняли. Ты или кто-то еще уже получил удовольствие вычислить то объявление?
— Пока нет, но у нас есть Луиза — без гроша в кармане, работающая чуть ли не задаром на дантиста и ненавидящая свою работу. Она вечно опаздывает и, по словам одной из медсестер, частенько страдает похмельем…
— И какой вывод, Тревис? — оборвал ее Ленгтон, кладя себе сахар в кофе.
— Если некий мужчина желал скопировать убийство Черной Орхидеи, он вполне мог использовать объявление в газете, чтобы найти подходящую девушку. Луиза Пеннел — доведенная до отчаяния, тоскующая, вечно без гроша и к тому же сексуально доступная — хочет произвести на него хорошее впечатление. Она даже наносит визит своей бабушке, которую никогда прежде не видела, чтобы занять у нее денег на кое-какую одежду для знакомства с работодателем.
— Это всего лишь предположения.
— Знаю, дослушай меня. Суть в том…
— Я слушаю, Тревис. Давай ближе к делу.
— Если помнишь, французское нижнее белье, хорошую одежду она содержала в порядке. Так что, может статься, этот высокий темноволосый господин сделался для нее своего рода Свенгали [6] ? Он нашел для себя верную жертву: господи, она ведь даже грызла ногти, как Элизабет Шорт. И у него также были месяцы, чтобы над ней поработать. Как раз в этот период она переехала из общежития в квартиру, снимаемую Шерон. Кашемировые свитеры, платья, туфли — все это дорогое. Перед нами как будто две женщины: одна — прежняя Луиза, в дешевых и грязных, заношенных трусиках, и другая — нового образца.
6
Свенгали— коварный маэстро, герой одноименного кинофильма 1931 г., снятого по роману Дж. Дюморье «Трильби» (1894); используя гипноз и телепатию, Свенгали завоевал сердце молодой певицы и превратил ее в мировую знаменитость.
Ленгтон вздохнул, выказывая нетерпение:
— Короче, нам надо узнать, откуда у нее появилось это нижнее белье. И вообще, проверить каждую дорогую вещь из ее гардероба. И самое важное: надо с большим рвением заняться тем объявлением о найме.
Шеф побарабанил пальцами по столу, но, несмотря на это, Тревис дерзко продолжала:
— Теперь у нас больше фактов, чтобы делать выводы.
— Ты намекаешь на то, что мы узнали о кольце на его мизинчике? Да, это огромное преимущество, Тревис! — И он принялся донимать ее: — Присовокупи это к тому изображению, что у тебя составилось после встречи с домовладелицей. Итак, мы ищем высокого темноволосого мужчину — и его кольцо непременно поможет его найти! Что нам с этим делать? Если мы запустим такое описание в газету, то он, скорее, избавится от кольца!
Ленгтон откинулся на спинку кресла и закурил. Он прищурился, глядя на Анну сквозь дым, который выпускал изо рта.
— Если следовать версии подражания, — продолжал он, — то следующим человеком, на кого выйдет наш убийца, буду я! Лос-анджелесский субъект, отправив посылку журналисту, написал и так называемому старшему следователю. В нашем случае это буду я — поскольку именно я возглавляю расследование, — и письмо от убийцы может оказаться здесь уже завтра.
Ленгтон всегда изумлял ее. Анна даже не подозревала, что он уделил такое внимание версии о подражании убийству Черной Орхидеи. Последовала долгая пауза. Ленгтон глубоко затянулся, потом помахал рукой, разгоняя дым. На мгновение Анна заколебалась, и он поднял взгляд на нее:
— Что?
— Не думаешь ли ты, что нам следует все же дать материалы в прессу? Молчание не сработало, как по-твоему? В смысле, я понимаю: ты находишься под влиянием профессора Марш, но ведь это не Лос-Анджелес сорок седьмого года. Куда больше шансов, что он сам запутается, если мы кинем ему побольше веревок. Газеты уже несколько дней об этом молчат.
Ленгтон вынул изо рта сигарету:
— Ты от нее не в восторге, правда?
— Этого я не говорила. Я только хочу сказать, что мы рискуем подвигнуть его к совершению следующего убийства просто потому, что он не может прочитать в газетах о том, какой он молодец!
Льюис постучал и, приоткрыв дверь, просунул голову в кабинет:
— Я насчет записной книжки. Вы хотели к нам выйти и дать указания, что делать дальше. Возможно, нам потребуется подкрепление, если вы велите проверить каждый адрес.
Льюис оставил дверь открытой. Ленгтон вышел из-за стола и, пройдя мимо Анны, распахнул дверь пошире:
— Прошу!
Анна подхватила свой портфель и блокнот:
— Благодарю. Сразу видно, что профессор Марш работает над твоими манерами.
— Что?!
Анна быстро выскользнула из кабинета впереди Ленгтона, сделав вид, что не услышала.
На информационном стенде были расклеены увеличенные изображения страниц из записной книжки Луизы Пеннел. На первой странице значилось ее имя, написанное с завитушками, точно детской рукой. Как и сказали в лаборатории, записи в книжке делались разными пишущими средствами: то шариковыми ручками «Байеро», то фломастерами, некоторые имена и адреса были занесены туда карандашом и даже красным мелком. Книжка заполнялась не в алфавитном порядке, а совершенно бессистемно. Какие-то записи были вычеркнуты, какие-то замараны. Также были отсняты и увеличены места в конце книжки, где были вырваны страницы. Причем записи там были недавние и, очень может быть, содержали имя и адрес убийцы.
Опрос всех тех, кто фигурировал в книжке, означал часы беготни, поисков и взятия показаний. Многие имена и адреса могли к этому времени устареть, люди — куда-нибудь переехать, и любой из них мог свести старания сыщиков на нет. Работенка обещала быть нудной и трудоемкой. Анна прошла вдоль стенда, сомневаясь, что им удастся что-то раздобыть: она была уверена, что наиболее значимые страницы исчезли.
После того как они обсудили, кто и чем будет заниматься, Ленгтон раздраженно озвучил дальнейшие указания насчет поиска объявления, которое, по их мнению, разместил в газете убийца. Они уже спрашивали Шерон, какие газеты читала Луиза, но та не смогла припомнить, чтобы вообще когда-то видела свою соседку с газетой. Ленгтон предложил поискать в приемной у дантиста, где работала жертва.