Красная Орхидея
Шрифт:
Еще минут десять Ленгтон топтался на месте, наконец закончил совещание. Детективы, которым надо было опросить знакомых Луизы Пеннел, собрались покинуть штаб.
Анна была уже у выхода, когда детективу-инспектору Баролли внезапно повезло. По запросу Тревис выяснили, что в газете «Таймс» имелась рубрика объявлений о найме на работу как раз в тот период, когда Луиза работала в стоматологической клинике. Объявлений были сотни, и одно за другим их просматривали и вычеркивали, пока наконец Баролли не наткнулся на весьма подозрительное: писатель приглашает на работу девушку со знанием машинописи и стенографии и желанием немедленно отправиться путешествовать по миру, опыт работы не требуется; соискательницы должны быть между 24 и 30 годами, привлекательными и хорошо одетыми. Далее указывался только номер абонентского ящика.
Баролли показал объявление Ленгтону:
— Это вполне может быть оно: впервые напечатано восемь месяцев назад, отозвано пять месяцев назад. Поднять оплату по почтовому переводу — и мы вычислим номер абонентского ящика.
Ленгтон уставился на объявление:
— Если это наш кадр, то он хорошо заметает следы. Но вы ищите — может, удастся узнать, откуда поступил денежный перевод, — и проверьте ящик. — Он улыбнулся. — Малышка Тревис знает свое дело. Молодец!
Баролли поднял брови:
— А ничего, что она стучит о нашем расследовании своему чертову репортеру?
— Это не она. У него информация из другого источника.
— От кого?
Ленгтон выпрямился:
— От того, кому предстоит за это ответить. Увидимся позже.
Первым Анна опрашивала Грэхема Доддса, который жил в том же общежитии в Брикстоне, что и Луиза Пеннел. Когда Тревис вошла в маленькое обветшалое здание общежития в Виктории, парень ее уже поджидал. Это был малорослый и жилистый юноша, страдающий нервным тиком; он был одет в замызганные джинсы и толстый свитер с растянутым воротом. Судя по его виду и запаху, по сальным волосам и грязи под ногтями, ему не повредила бы ванна.
— Мистер Доддс?
— Да, мэм.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной. Тут можно где-нибудь поговорить?
Он указал рукой на комнату с телевизором:
— Можно туда пойти. Обычно там пусто в это время.
Комната вся пропахла куревом. На подлокотниках истрепанных в хлам диванов и кресел стояли переполненные пепельницы. Старые занавески на окнах были грязно-оранжевого цвета.
Анна села и мило улыбнулась, в то время как мистер Доддс весь дергался и ерзал.
— Я знаю, что случилось с Луизой. Читал об этом в газете. Это ужасно. Прежде я никого не знал, кого бы убили. Когда вы сюда позвонили, я занервничал, сами понимаете. И я никому об этом не сказал, но я знал ее.
— Вы не хотите присесть, Грэхем? Вы не возражаете, если я буду вас так называть?
— Не возражаю. — Парень сел напротив и сосредоточенно подался вперед.
— Я хочу спросить вас о том отрезке времени, когда вы жили в одном общежитии с Луизой Пеннел.
— Да, знаю, вы говорили об этом по телефону, но я даже не представляю, что вам рассказать. Я так долго ее не видел!
— Вы можете мне хоть немного сообщить о том времени, когда жили там?
Он кивнул:
— Я жил там девять месяцев. Это было в Брикстоне, недалеко от моста. Меня туда определил соцработник.
— Вы были знакомы с Луизой?
— Не совсем. Я изредка видел ее в комнате отдыха. Такой же, как эта. Она любила смотреть мыльные оперы. Я бы не сказал, что был с ней знаком, но несколько раз мы с ней болтали. Она была зарегистрирована на бирже труда, и я видел ее там, а однажды мы вместе возвращались в общежитие на автобусе. Она была очень красивая. Это жутко, просто жутко… В смысле, ей ведь было всего двадцать?
— Двадцать два. Вы встречали кого-нибудь из ее друзей?
— Нет, я никогда не видел ее с кем-нибудь за пределами общежития.
— Когда она уехала, вы поддерживали с ней какую-то связь?
— Нет. Как я уже сказал, я не так хорошо ее знал. Она работала в какой-то клинике — у терапевта или дантиста, — довольно далеко от общежития, поэтому-то она, наверно, оттуда и уехала.
Анна вынула из папки фотографию и показала ему:
— Это вы на этом снимке?
Несколько мгновений он смотрел на фото, затем кивнул:
— Да, в один из выходных в общежитии организовали поездку в Риджент-Парк с посещением зоопарка. Я уж успел об этом забыть.
Анна подалась вперед:
— Вы знаете кого-нибудь еще на этой фотографии?
— Это я. Другой парень — Колин, если не ошибаюсь. Он тоже жил в общежитии. — Доддс нахмурился. — Они недолюбливали друг друга, Колин и Луиза. На экскурсии они поспорили из-за какой-то ерунды: вроде того, кто заказывал колу, а кто — апельсиновый сок. Он что-то ей сказал, она вспылила. Последовала ужасная перебранка, после чего она ушла и вернулась в общагу одна. Приехала уже совсем поздно и, наверно, получила выговор, потому что двери у нас закрывались в одиннадцать.
— Вы знаете, где теперь живет этот Колин?
— Нет.
— Что-нибудь еще вы можете припомнить о Луизе?
— Она… как бы это сказать… вроде как дешевка.
— Что вы имеете в виду?
Смущенный, он склонился вперед. Анна ждала.
— Я имею в виду… Я не уверен, но у нас вроде как об этом болтали, потому что у нее не было работы, — это до того, как она устроилась в клинику, вот. На другой стороне улицы был бар, и она нередко хаживала туда и вроде как подцепляла мужиков, чтобы они заплатили за еду и прочее.
— И за секс?
— Не знаю, но мы считали ее шлюхой. Хотя и не всерьез.
— Это как?
— Ну, она всегда возвращалась в общагу к одиннадцати, так что не было похоже, что она всю ночь провела на панели.
— И все же вы полагаете, она подцепляла мужчин?
— Ну да. — Он покраснел.
— Вы на самом деле видели, как она это делает?
Он помотал головой.
— Когда вы в последний раз видели Луизу?
— Вы имеете в виду — уже после общежития?