Красная Орхидея
Шрифт:
У всех было такое чувство, что убийца подсматривает за ними из-за плеча и ехидно посмеивается над их плачевно ничтожными результатами. Тем не менее к концу дня они уже знали, что Луиза нередко сидела в приемной стоматолога и просматривала газеты. Клиника получала только «Таймс», которую самолично читал дантист.
Они отработали двадцать пять процентов тех людей, чьи имена и адреса содержались в книжке Луизы Пеннел, и телефоны на столах то и дело подпрыгивали — как и детективы, готовые принять все звонки без исключения. Анна также связалась с миссис Хьюз, которая без колебаний признала, что дала Луизе Пеннел ридикюль с замшевой
День пятнадцатый
На следующее утро Анна прибыла на свое рабочее место в самый разгар суматохи. Определенно что-то произошло: у Ленгтона сидела сама госпожа коммандер полиции Лондона.
Ленгтон получил открытку, посланную ему на адрес полицейского участка в Ричмонде. Карточка была немедленно помещена в пакет и переправлена в лабораторию на экспертизу. Буквы, написанные от руки, перемежались вырезанными из газетных статей: «18 дней. Я потешился всласть над полицией Лондона, но теперь изрядно заскучал. Подписываюсь: Мститель за Красную Орхидею».
Баролли скопировал это на стенд жирными красными буквами. Каждый в бригаде знал, что шефа сейчас хорошенько прессуют. Минуло десять минут, «важная шишка» отбыла, и Ленгтон вышел из кабинета. Он был мрачен, как тень отца Гамлета, галстук болтался на шее, из угла рта торчала сигарета.
Ему не пришлось призывать собравшихся к тишине, когда он встал перед стендом, где краснело новое послание убийцы. Ленгтон поглубже затянулся и погасил окурок в пепельнице на краю стола Льюиса.
— Вышестоящие персоны распорядились, чтобы я ответил на это письмо. Наш консультант-психолог Марш тоже согласна, что, раз уж этот маньяк пытается копировать поведение убийцы Элизабет Шорт, нам следует теперь польстить его самолюбию и принять его правила игры. Убийца Черной Орхидеи отправил почти идентичное послание лос-анджелесскому старшему следователю. Наперекор своему внутреннему чутью, я все же намерен передать следующее послание в выпуски новостей. — Ленгтон запихнул руки поглубже в карманы и процитировал без тени эмоций: — «Если вам угодно сдаться, как следует из вашей же открытки, я встречусь с вами в любом публичном месте в любое время. Соблаговолите прислать подробности в комнату следственной бригады в полицейском участке Ричмонда».
Ленгтон кивнул, давая понять, что совещание окончено, и направился в свой кабинет. Проходя мимо Анны, он бросил на нее ледяной, презрительный взгляд. Она поднялась:
— С чего это ты так на меня смотришь?!
— Спроси об этом кавалера своего хренова.
И, хлопнув дверью, Ленгтон скрылся в кабинете. Анна понять не могла, о чем речь. Она поспешила к Льюису:
— Что происходит?
— Насколько я понял, — пожал он плечами, — у редактора газеты, где работает твой приятель, имеются кое-какие влиятельные друзья. Госпожа коммандер прищемила шефу хвост: как ни защищала его профессор Марш, ему велено предать дело огласке, а шефу это не нравится.
— Но я-то тут при чем?!
Льюис отвернулся:
— Твой приятель собирается опубликовать эту историю. Так что в эти выходные о нас завопят все газеты.
Анна вернулась за свой стол. Мгновение посидела, потом открыла портфель. Позвонив Дику Рейнольдсу, она спросила, придет ли он к ней сегодня поужинать. Он сказал, что будет к восьми. Никто из них не упомянул об истории с Орхидеей. Анна подошла к дежурному сержанту и спросила, может ли она уйти по причине мигрени. Тот посмотрел на нее и ухмыльнулся:
— Головная боль вам обеспечена, это точно. А правда, что журналист Дик Рейнольдс — ваш бойфренд?
— Он мне не бойфренд! — вспылила Анна.
Хлопнув дверью, она покинула комнату следственной бригады, вышла из участка и села в машину, чтобы малость поостыть. Затем поехала домой, останавливаясь по пути у магазинов, чтобы купить кое-какие продукты. Она решила приготовить спагетти болоньезе, но без изысков — сочтя, что мистер Рейнольдс пока не вправе рассчитывать на ее кулинарные шедевры. Она бы с удовольствием свернула ему шею, ведь он поставил ее в затруднительное положение, — и это положение требовалось во что бы то ни стало исправить, иначе работать с Ленгтоном станет невозможно.
Последние полтора года она почти не вспоминала о Ленгтоне, но, когда Джеймс вошел в комнату следственной бригады, чтобы возглавить расследование, у нее возникло ощущение, словно минули считаные часы, хотя он никоим образом не обнаружил, что между ними когда-то что-то было. Анна Тревис была не того типа женщина, на которых обычно западал старший детектив-инспектор Джеймс Ленгтон. Ему нравились такие, как длинноногая профессор Марш. У него была ужасная репутация, и Анне вовсе не улыбалось стать еще одной зарубкой на его прикладе. Но это отнюдь не означало, что она не питала к нему прежних чувств, — напротив, чувства ее были очень сильны, и ее просто бесило то, что она не могла о нем не думать.
— Господи, — произнесла она, выкладывая покупки возле раковины, — как я ненавижу этого журналюгу!
Нашинковав лук и приступив к приготовлению соуса, она мало-помалу успокоилась. Если Рейнольдс использовал ее, чтобы получить больше подробностей по делу, он должен сконфузиться.
Анна приготовила ужин, затем приняла душ. Натянула старый свитер и джинсы и даже не стала подправлять макияж. Она готовилась разоблачить Рейнольдса.
— Слава богу, я с ним не спала, — пробормотала Тревис, откупоривая бутылку дешевого вина. Она налила себе бокал и села смотреть телевизор. — Гаденыш! — буркнула она.
Затем глянула на часы: он должен был прийти с минуты на минуту, а потому Анна вернулась на кухню. Соус уже проварился. Она была готова к визиту мистера Рейнольдса.
ГЛАВА 7
К ужину она накрыла стол в гостиной — эта комната заменяла ей столовую. Романтического освещения не предусматривалось; хотя у Анны имелись свечи, у нее не было ни малейшего желания делать этот вечер приятным. Телевизор по-прежнему работал, тарелки грелись, и все было готово к восьми пятнадцати. Однако и в четверть десятого Рейнольдс так и не появился. Она уже собиралась поужинать в одиночестве, когда затрезвонил интерком.
Он поднялся по лестнице с огромным букетом роз из дешевого супермаркета и с бутылкой красного вина.
— Извини, что опоздал, но на меня неожиданно свалились дела. Я собирался позвонить, но подумал, что ты рассердишься. — Дик улыбнулся и вручил ей принесенные дары.
— Да, я бы рассердилась, — сказала Анна, отстранившись от него, когда он попытался чмокнуть ее в щеку. — Проходи в гостиную. Сейчас подам ужин. Я жутко голодна.
— Я тоже, — отозвался он, скинул свою замшевую куртку и бросил ее прямо на пол у входной двери. — Хочешь, я открою вино?