Красная перчатка
Шрифт:
— Ладно. Я выйду на минутку, а ты оденешься, а потом мы сбежим отсюда. Есть разные способы смыться из Уоллингфорда посреди учебного дня, опробуем один из них. Выпьем горячего шоколада. Или текилы. А потом можем вернуться сюда и убить Грега Хармсфорда, у меня давно уже руки чешутся.
Не улыбается в ответ, только еще крепче вцепилась в полотенце.
— Прости, я не очень хорошо справляюсь. С проклятием.
— Нет, — через силу и удушающее чувство вины выдавливаю я. — Ты не должна просить прощения. Не у меня.
— Сначала думала,
Лила невидящим взглядом уставилась на разбросанные по полу учебники.
— Поэтому я хотела тебя кое о чем попросить. Понимаю, не очень по-честному, но тебе ничего не стоит, а для меня это очень важно. Будь моим парнем.
Не успеваю открыть рот, как она сразу же перебивает: заранее уверена в отказе.
— Пускай я тебе не нравлюсь по-настоящему, но это ненадолго. — Взгляд у нее тяжелый. — Ты же можешь притвориться. Я знаю, ты умеешь врать.
Не знаю, что ответить, цепляюсь за ее же собственные слова:
— Ты же сказала, ничего не помогает. Может, от этого тоже станет только хуже?
— Не знаю, — голос едва слышный.
Все это не по-настоящему, неправильно и нечестно, но я уже запутался окончательно.
— Хорошо. Давай встречаться. Но мы не будем... Ну, то есть только встречаться, и все. Я не переживу, если через полгода ты будешь вот так сидеть в душе из-за меня.
Я вознагражден: Лила бросается мне в объятия. Форма мокрая и холодная, а сама девушка горячая, словно у нее температура. Плечи облегченно обмякли, утыкается мне в грудь, и ее макушка упирается прямо в мой подбородок.
— Надеюсь... — Голос срывается, словно она всхлипывает. — Надеюсь, через полгода я вообще про тебя забуду.
Лила поднимает голову и улыбается. На целую минуту я лишаюсь дара речи.
Даже если парень липовый, он все равно на ужине должен сидеть рядом со своей девушкой. Поэтому я не удивляюсь, когда Лила ставит рядом свой поднос и кладет руку мне на плечо. А вот Даника сейчас лопнет от любопытства: сдерживается изо всех сил, чтобы ничего не спросить.
Подходит очередной желающий сделать ставку и сует конверт мне в сумку. Лила улыбается, прикрывшись бумажной салфеткой.
— Так ты букмекер? Я-то думала, ты хороший мальчик и в отличие от братьев грязными делишками не занимаешься.
— Я занимаюсь грязными делишками, зато умело. Из двух зол выбирай лучшее.
— Меньшее, — закатывает глаза Даника. — Из двух зол выбирай меньшее.
— А меня так учили, — ухмыляюсь я.
Сэм ставит свой поднос и ловит на лету яблоко, скатившееся со стола.
— Знаете мистера Найта? Того, который в старческий маразм впадает понемногу? Ну, например, иногда проходит мимо нужного кабинета, а потом возвращается, или свитер надевает поверх
Киваю. Я у Найта не занимаюсь, но пару раз видел его в коридоре: эдакий типичный пожилой английский профессор — твидовый пиджак, кожаные заплатки на локтях, из носа торчат седые волосы.
— Так вот, сегодня входит он в класс — а у него «молния» расстегнута на штанах. И не просто расстегнута: он забыл после туалета заправить назад свое хозяйство.
— Да ну, — не верю я.
Лила смеется.
— В том-то и дело, — продолжает сосед. — Кажется смешно, да? Но это сейчас, а тогда получилось просто ужасно. Мы только сидели, молча и в ужасе, и не знали, что сказать. Он угодил в такую нелепую ситуацию! А сам ничего не заметил. Стал как ни в чем не бывало рассказывать про Гамлета. Представьте, цитирует Шекспира, а мы в это время честно пытаемся не смотреть на его штаны.
— И никто ничего? — спрашивает Даника. — Никто даже не зубоскалил?
— В конце концов, Ким Ванг-Бо поднимает руку.
Качаю головой. Ким очень милая тихая ученица, наверняка поступит в самый лучший колледж.
Тут даже Даника не выдерживает и принимается хихикать:
— И что она сказала?
— «Мистер Найт, у вас «молния» на штанах расстегнулась». — Сэм тоже смеется. — Он опускает взгляд, провозглашает: «Да, нелегка ты, доля венценосца!» [2] , совершенно спокойно заправляет все в штаны и застегивается. Конец!
2
Шекспир В. «Генрих IV», пер. П.А. Каншина. (Прим. перев.)
— Вы кому-нибудь скажете? — интересуется Даника.
— Нет. — Сэм открывает пакет с молоком. — И вы не говорите. Найт безобидный, он не нарочно. А если узнает Норткатт или кто-нибудь из родителей, у него будут неприятности.
— Все равно пронюхают, — качаю я головой. Интересно, когда начнут ставить на его увольнение? — В этой школе ничего невозможно скрыть.
— Ну, не знаю. — Даника хмуро на меня смотрит.
— Ты о чем? — сердито спрашивает Лила.
Но подруга Сэма не отвечает на вопрос, вместо этого она вдруг предлагает:
— Мы на выходных идем в кино. Хотите с нами? Устроим двойное свидание.
Сэм краснеет.
Лила неуверенно смотрит на меня, и я ей улыбаюсь.
— Конечно, Кассель, ты же не против?
— А фильм какой?
От Даники всего можно ожидать — потащит еще смотреть какие-нибудь документальные ужасы про зверские убийства маленьких тюленят.
— «Вторжение гигантских пауков», — успокаивает меня Сэм. — Они крутят старые фильмы. Классическая лента Билла Ребейна. Специалисты по спецэффектам сделали огромного паука из «Фольксвагена-Жука» — обклеили его искусственным мехом, а красные габаритные огни изображали светящиеся глаза.