Красная Подать
Шрифт:
— Б-благодарю тебя, — сумел выдавить Андрей.
— Ave dominus nox, — продекламировал кошмар. И раздавил ему череп.
Два часа до варп-прыжка. Магистр роты Шарр стоял неподвижно и не моргал, давая сканеру сетчатки криозала считать данные. Раздался звонок — ему разрешался вход. Лязгнули открывающиеся замки, а затем послышалось «щелк-щелк-щелк», с которым массивные противовзрывные двери — с выбитым на них океаническим хищником Кархародонов — откатывались назад.
Свет с той стороны был еще более тусклым, чем в остальных местах на борту «Белой пасти». Он еле доходил до сводчатого каменного потолка криозала и слабо поблескивал
Когда Шарр вошел, раздался стрекочущий шум. Дюжина аппаратно подключенных боевых сервиторов, рассредоточенных по всему широкому помещению, развернулась и навела на него оружие. Магистр роты проигнорировал их, и через мгновение они дернулись, словно уродливые марионетки, и приняли первоначальную позу, завершив сканирование на предмет наличия угрозы. Закутанные служители, суетящиеся в тенях зала, склоняли головы. В помещении стояла тишина, если не считать пульсации энергетических катушек, змеящихся по палубе под ногами.
Вокруг Шарра дремали его братья. Всего их было сорок — половина его роты, укрытая в полубаке бронированного носа ударного крейсера. Они спали в отдельных контейнерах, обнаженные бледные тела, подключенные к жизненным мониторам и системам питания, висели в прозрачной консервационной жидкости. Нижнюю часть лиц закрывали маски респираторов. Именно так большинство боевых братьев ордена проводило основную часть времени в пустотном пространстве.
Существовать в безжизненном мраке по ту сторону звезд было непросто. Кархародон Астра странствовали по нему на протяжении десяти тысячелетий, полностью отрезанные от большого Империума. Обычные способы восстановления и пополнения, которыми пользовались ордена Космического Десанта, редко бывали им доступны. Продолжительная гибернация в криоконтейнерах давала ордену возможность отдыхать между боевыми операциями и циклами тренировок, а также помогала беречь силы. Как правило, контейнерами по большей части пользовались самые молодые из братьев и инициаты, которые боролись с болезнью глубокой пустоты посредством медитационных упражнений для недавно имплантированной мембраны устойчивого анабиоза. Кархародонам постарше, вроде Шарра, становилось все сложнее отдыхать, даже в продолжительных странствиях. Говорили, будто Те Кахуранги не пользовался своим контейнером уже много столетий. Шарр вполне мог в это поверить.
Конец зала занимали пять более крупных контейнеров. В отличие от остальных Кархародонов, их обитатели были полностью облачены в боевую броню. Даже бездействуя, они выглядели впечатляюще — пятеро терминаторов Красных Братьев, воинов Первой роты самого лорда Тибероса.
В центральном контейнере размещался командир группы. Его звали Каху. Как и у остальных терминаторов, его шлем был примагничен к поясу, а низ лица прикрывал кожух респиратора. Бледное лицо представляло собой запутанную сеть ритуальных шрамов изгнанника, отметок по-настоящему обагренного кровью воителя. Поверх ворота был захлестнут кожаный шнур, увешанный страшными резцами полудюжины разнообразных хищников. Даже во сне от него исходила ничем не замутненная, свирепая угроза.
Шарру уже доводилось нести службу вместе с Каху. Он знал, что воин вполне по праву заслужил свою репутацию. В бою его жестокость не знала предела, она прекращалась только после полного уничтожения врага. Он воплощал собой яростную неукротимость ордена. Он был одним из блюстителей лорда Тибероса, которых прикрепляли к странствующим боевым ротам для того, чтобы гарантировать, что те следуют всем предписаниям ордена и Кочевого Хищнического Флота.
У Шарра не было никаких сомнений на этот счет. Каху сопровождал его роту не для того, чтобы повышать ее боевую мощь или помогать тактическими советами. Он присутствовал здесь,
Большинство из Красных Братьев, включая Каху, служили ордену дольше, чем Шарр. От того, что он это знал, недавнее назначение магистром роты и Первым Жнецом воспринималось отнюдь не легче. Какое-то время он наблюдал за спящим Каху, гадая, какие кровавые грезы ласкают его оцепенелые мысли. Наконец, он подал сигнал рабам-служителям, ожидавшим его приказаний.
— Разбудите их, — произнес он, обводя взглядом зал и остальную полуроту. — Всех.
Они начали с Красных Братьев. Заранее подготовленные программы когитатора внесли в бездействующие разумы Кархародонов-ветеранов всплески возмущений, выманивая их глубоко блуждающие мысли на поверхность сознания. Температура квазиамниотической жидкости в контейнерах повысилась. По корпусу каждого контейнера начала расходиться все усиливающаяся дрожь от пульсации. На палубе под ними открылись клапаны, вбирая консервирующую жидкость. На глазах у Шарра уровень медленно понижался, пока не дошел до верха спинных панцирей терминаторов, а затем и до их выбритых скальпов. Когда он опустился до нагрудников с выгравированными символами черепа с молниями, глаза Каху распахнулись.
Безжалостности в них было столько же, сколько и черноты. Шарр встретил их взгляд, не дрогнув. Он знал, что у него самого точно такие же глаза.
Терминатор медленно поднял руку и расстегнул замок на маске респиратора, стянув ее с татуированного лица. Из-под нее показалась страшная ухмыляющаяся пасть, полная острых как бритва зубов. Шарр не стал отвечать аналогичной, лишенной веселья гримасой.
Остатки жидкости с бульканьем ушли в сливной клапан. Замигала зеленым лампа, встроенная в резные значки-черепа над контейнерами. Толстые плиты кристалфлекса с шипением скользнули в гнезда на окованных латунью бортах. Красные Братья шагнули наружу как один, и палуба содрогнулась.
— Киа оррэ, брат-в-пустоте, — мертвенным змеиным голосом произнес Каху, соприкасаясь с Шарром головами в ритуальном приветствии. Рад встрече. Шарр ответил таким же жестом, подавляя дискомфорт в зловещем присутствии Каху.
— Киа оррэ, — отозвался он. — Настало время последних приготовлений, брат. Через два часа мы снова выйдем в систему. Те Кахуранги полагает, что предатели могли уже нанести удар. Прежде, чем сможет начаться Сбор, потребуется их уничтожить.
Злобная ухмылка Каху не дрогнула.
— Стало быть, настоящая Красная Подать, брат Шарр. Добро пожаловать домой.
— Почтенный верховный библиарий считает, что его видения исполняются, — добавил Шарр, оставляя колкость без внимания. Вокруг него просыпались остальные члены дремлющей роты, выходившие из контейнеров, чтобы служители их одели. Многие, особенно молодые, двигались заторможенно, напряженно из-за крио-спазмов и мутящей слабости, которой сопровождалась продолжительная пустотная болезнь. Уже скоро на их бледных, мокрых и покрытых шрамами телах появится броня смерти и красные рубцы, и навязчивые видения из глубин полусна забудутся среди грома битвы.
— У старого Те Кахуранги эти его видения, — пренебрежительно сказал Каху. — Ничто не должно помешать Сбору. Мне ведь нет нужды напоминать тебе о твоих новых обязанностях Первого Жнеца и о том, как важен Сбор для будущего ордена?
Шарр чувствовал, что черные глаза многих из его братьев глядят на Каху и Красных Братьев. Они были чужаками, про каких в ордене говорили «не из стаи», и их грубое присутствие нарушало естественные подводные течения Третьей роты. Шарр выдержал действующий на нервы взгляд Каху.