Красная Подать
Шрифт:
— Главный смотритель, при всем уважении, — вмешался младший смотритель Кленн. — Ее боевое крещение может принести пользу. Это происшествие на борту «Имперской истины» не должно составить сложности, а если нам доведется столкнуться с нарушением безопасности здесь, на поверхности, то я бы предпочел знать, что все мои товарищи-арбитраторы обладают собственным боевым опытом. Захват одного участка может иметь тяжелые последствия для безопасности всех наших баз на Зартаке.
— Позвольте мне проявить себя, — добавила Ранник. — В прогениуме считали, что я готова, достаточно готова, чтобы назначить меня сюда.
— Недра имперского тюремного корабля
— Именно потому ей надо это пережить, — сказал Кленн.
— Сэр, — позвал Хестель от вокс-блоков, держа в руке рожок передатчика. — Капитан ван Хойт все еще на воксе. Думаю, заключенные пытаются взять мостик штурмом.
— У нас нет времени на эту глупость, — прорычал Шольц. — Макран, предоставляю тебе решать вопрос назначения младшего смотрителя Ранник. Просто перехвати этот корабль до того, как он дойдет до верхней стоянки.
Ранник посмотрела на Макран. Обезображенная огнеметом женщина-арбитратор перевела взгляд с главного смотрителя на младшего смотрителя Кленна, и наконец кивнула Ранник.
— Бери штурмовой комплект из арсенала. Ангар четырнадцать, десять минут. Не успеешь, уйдем без тебя.
В носовом арсенале «Белой пасти», как и на всех уровнях выше рабских палуб, царила практически полная тишина. Единственным шумом был стук пульса варп-двигателей, дрожь от которого расходилась по плитам пола. В воздухе висело статическое напряжение от работающего поля Геллера, хлористый привкус озона боролся с привычными запахами болтерного масла и консервационной смазки.
Бейл Шарр, Первый Жнец и магистр роты, беззвучно двигался по залу арсенала. Соприкасаясь с холодным металлом палубы, его босые ноги не издавали ни малейшего шума. Когда он проходил мимо, немногочисленные слуги-оружейники и специалисты-ремонтники, которые продолжали трудиться посреди ночного цикла корабля, кланялись и отводили взгляды. Шарр не обращал на них внимания, взгляд его черных, словно пустота, глаз был сосредоточен на тех предметах, которыми занимались истощенные люди. Он оставлял позади ряд за рядом пустых боевых доспехов, стоявших шеренгами вдоль обеих длинных стен арсенала на стальных пьедесталах-упорах.
Каждый комплект силовой брони отличался от других, представляя собой смесь разных типов и конструкций. Многие были старинными. Наиболее часто встречались части Mk V, поверхность которых была утыкана блестящими латунью кругляшами штифтов молекулярной сцепки, удерживавших вместе изношенные пластины пластали и керамита. У некоторых были крючконосые шлемы Mk VI, у других — древние Mk II с кольцевыми керамитовыми полосами, или же грандхельмы Mk III с вертикальной щелью на лицевом щитке и горизонтальной монолинзой. У всего собрания древностей было лишь две общих черты. Все они были выкрашены в один и тот же темный оттенок серого, и у всех на правом наплечнике присутствовал один и тот же символ: рисунок белой акулы, изгибающейся пастью к хвостовому плавнику и образующей острозубый полумесяц в черной пустоте.
Несмотря на все старания специалистов-ремонтников, на большинстве доспехов все еще были видны повреждения. Не только старинные закрученные почетные узоры изгнания, но и следы от ударов, полученных в отчаянном, кровавом и совсем недавнем бою. Оружейники, работавшие в носовом и кормовом арсеналах корабля, трудились уже почти месяц по терранскому стандарту, чтобы исправить
Война в Глубинах дорого обошлась почтенному оборудованию ордена. Плоти его воинов она обошлась еще дороже. Сам Шарр слегка прихрамывал, бледная серая кожа на правой ноге еще не до конца зажила после когтей генокрада. Он отказался от предложенной аугметики — рана была терпима, а, Отец Пустоты тому свидетель, бионика высокого класса и так была достаточно дефицитна. Он велел апотекарию Таме приберечь замену для брата-в-пустоте, которому она понадобится.
Первый Жнец дошел до конца зала. Перед ним, поверх неприкрытых заклепок и голой стали высокой стены, висели выцветшие остатки воинского знамени Третьей боевой роты. Теперь уже его роты, напомнил себе Шарр. Как и на броне воинов, сражавшихся за него, на тяжелой ткани были свежие рубцы. В отличие от доспехов, здесь повреждения не латали, лохмотья служили данью памяти павшим. Заново выткут белым только символ роты — знак в виде переплетающихся акулы и косы, копирующий недавнюю татуировку на левом виске Шарра. Новый памятный свиток, прикрепленный к изодранному низу знамени, выглядел свежим и неуместным. Тушь, которой описывались свершения боевой роты в ходе Войны в Глубинах, едва успела высохнуть.
Взгляд Шарра переместился ниже, на предмет, который и привел его в арсенал в мертвые часы поста и крио-медитации. Это был еще один комплект силовой брони, твердые пластины которой контрастировали с простым белым одеянием Шарра, неподвижно и безучастно стоящий на своем пьедестале, как и прочие восемьдесят шесть доспехов вдоль стен зала. Впрочем, этот был иным. Большая часть его элементов относилась к Mk IV, окантовка наплечников имела бронзовый цвет, а почетные метки изгнания, нанесенные на темно-серую поверхность, были более сложными — перчатки, наручи и поножи доспеха покрывали вьющиеся перекрывающиеся узоры, повторяющие татуировки на бледных предплечьях и ногах самого Шарра. Посередине нагрудника был вычеканен череп с двумя молниями, эмблема времен терранской Умиротворительной Войны, первая боевая заслуга ордена.
Шлем также был более тонко сработан. Полоса вокс-канала, идущая по верху тяжелого грандхельма Mk III, имела форму высокого зазубренного керамитового гребня, а щиток визора вокруг решетки вокса был расписан в подражание зияющей белой пасти. На левом боку шлема был нанесен ротный знак акулы и косы. Шарр почувствовал, как запульсировала его новая татуировка — такая же, как эмблема на броне. Казалось, что отключенные линзы шлема яростно смотрят на него сверху вниз в тишине сумрачного полумрака арсенала.
Перчатки нависшего над ним доспеха покоились на навершии огромного двуручного цепного топора, адамантиевая рукоять которого была пристегнута к основанию плинта. C расширяющейся ударной части оружия был снят кожух, злобно блестели акульи зубы с металлическими остриями, окаймляющие неприкрытый ротор. Шарр протянул руку и коснулся одного из неровных резцов. Он в какой-то мере ожидал, что от столь дерзкого посягательства неподвижная фигура придет в движение и бросится на него. Оружие, равно как и доспех, относились к тому, что в ордене именовалось тапу — носителю более низкого звания строжайше запрещалось трогать их хоть пальцем. Однако Шарр более не был ниже по званию.