Красная строка. Сборник 3
Шрифт:
В голове не укладывалось, как её Алёшка, начитанный, интеллигентный человек, хорошо владеющий английским, душа любой компании, будет двенадцать лет находиться в колонии строгого режима среди отпетых грабителей, насильников и убийц.
Первое время после его ареста она просыпалась среди ночи с надеждой, что всё это ей приснилось в чудовищном сне. Выла, заливаясь слезами, кусала губы, молилась, и если бы не поддержка Светланы и Игоря Веткиных, то наложила бы на себя руки. Не раз к ней приходила эта дикая мысль.
Время лечит, хотя и оставляет на сердце глубокие, неизгладимые шрамы,
Постепенно, месяц за месяцем, год за годом, Софья как-то смирилась с отсутствием Алексея, как метроном, отсчитывая дни от одного свидания до другого. Звонила мужу по телефону, долго разговаривала, моталась в небольшой северный посёлок, где находилась колония, возила передачи.
В душном вагоне пассажирского поезда, в деревянной, в два этажа поселковой гостинице, она сталкивалась с убитыми жизнью женщинами, что приезжали на личные свидания. Вслушивалась в их невнятные слезливые рассказы, как могла, сопереживала и утешала, пытаясь представить себя на их месте. Но по-настоящему почувствовать их боль Софья не могла, потому что от безденежья никогда не страдала. Во время личных свиданий Алексей намекал, где в квартире хранятся заначки с долларами и евро. Она могла не работать и при этом ни в чём себе не отказывать. Как и раньше посещать косметические салоны и дорогие бутики, отдыхать заграницей.
Школьные подруги Светлана Веткина и Маргарита Молчанова не давали Софье впадать в уныние, затеяв игру «преображение в нищих». Раз в месяц, обрядившись в чёрные одежды, они выходили с утра на оживлённые улицы и просили милостыню. А потом подводили итоги, кто, сколько собрал. Софье в отсутствие мужа больше других нравилось погружаться на дно жизни.
– Привет, подруга! – впорхнув ласточкой в конференц-зал спортивного комплекса, приветствовала Софья Светлану Веткину. – Как настрой?
– Скажу, что жизнь удалась – не поверишь! – Светлана, загорелая, с модной стрижкой, в обтягивающем платье восседала в кресле за столом для переговоров. – Сегодня у меня рекорд года: тридцать семь рублей пятьдесят пять копеек!
С ловкостью профессионального крупье она вытряхнула на столешницу содержимое целлофанового пакета, и по столу покатились металлические монеты.
Одну из них Софье удалось спасти от падения на пол:
– Пять копеек! – рассмотрев монетку, усмехнулась она. – Разве копейки ещё не отменили?
– Как видишь! Я помню, что в детстве за копейку можно было купить коробок спичек и выпить стакан газированной воды без сиропа…
– А сейчас-то зачем их чеканить?
– Чтобы нищим подавать! – хохотнула Светлана. – Сколько собрала?
– Рублей семьдесят, наверное. Представь, только я к Сбербанку подошла, как один симпатичный парень отвалил мне целый полтинник! Смотри!
– Круто! Без двадцати рублей доллар!
– Сама глазам не верю.
– Это дело надо срочно обмыть! – Светлана достала из спрятавшегося в книжном шкафу бара бутылку вина. – «Шато Ле Редон». Игорь из Франции привёз.
– Надо Риту подождать! Некрасиво без неё…
– Некрасиво, говоришь? А летать в Грецию без подруг красиво?
– Так у неё вроде бы горящий тур был …
– Знаем мы её «горящие
– Давай! – Софья, как на дегустации, закрыла глаза и сделала небольшой глоток. – Хорошие вина делают французы! Кстати, сегодня большой церковный праздник – Преображение!
– Вот мы с тобой, Софа, и преображаемся! – оживилась Светлана. – Ради лишней порции адреналина проходим такие унижения, какие другим не приснятся в страшном сне…
– Я бы лучше на Красном море с аквалангом поныряла! В центре города столько нищих – не знаешь, где пристроиться! На меня опять охранник у Сбербанка наехал. А возле церкви одни алкаши и эта, больная на голову!
– Я у кладбища стояла, тоже насмотрелась… А на море мы непременно слетаем, чтобы, как говорит Игорь, не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
– Это Николай Островский сказал.
– Какая разница, кто сказал, главное, что красиво! Я вот что думаю, может, в следующем месяце махнём в Сергиев Посад, постоим возле Лавры, интересно, сколько там подадут. Честно признаться, меня уже задолбали наши сквалыги, пора менять дислокацию!
– А может, хватит экспериментировать? Сегодня у таксиста, увидевшего, как я из нищенки преобразилась в мадам, чуть крыша не поехала! Ты ещё предложи на Красную площадь съездить!
– А это мысль! Маргарита придёт – обсудим. Кстати, что-то она сегодня задерживается, не похоже на неё.
– Звякни ей!
– Звонила два раза – не отвечает!
– Набери ещё! Маргарита мне рассказывала, что дочка зовёт её в столицу внуков поднимать. Галька в крупной торговой сети трудится, зарплата, говорит, три тысячи долларов, а Витька, муж её, в департаменте инвестиций осел, тоже неплохо получает. Квартиру купили в ипотеку.
– И где эта столичная бабушка? Сколько её можно ждать? – Светлана ещё раз набрала номер. – Не отвечает!
– Может, случилось что? Поедем, она у рынка собиралась стоять.
Личный водитель Игоря Веткина за пять минут доставил их к рынку. Они быстро обошли торговые ряды вдоль и поперёк.
– Кого, девочки, потеряли? – подкатила к ним Нина Нота. – Подругу свою ищете? Видела я её утром. Стояла тут, подаяния на корм собачке собирала. А потом с одним алкашом поцапалась – и их на пару в РУВД увезли. Там её ищите!
– Ну, слава Богу! – выдохнула Светлана. – У меня там знакомый работает. Поехали!
– Может зайти в храм, поставить свечки – всё-таки сегодня большой церковный праздник – Преображение Господне! – произнесла Софья.
– Давай зайдём, поставим!
Татьяна Грибанова
От Рождества до Покрова
Под Рождество каждая половица нашего старенького домишка, каждая занавеска на окошке, где меж рам дозревают подмёрзшие рябиновые гроздья, каждая крошечная, но уютная, словно бабушкина душегрейка, комнатка, напитывается смолистым сосновым духом.