Красная звезда юга
Шрифт:
Он задумался над этим вопросом, держа в объятиях девушку с гладкой теплой кожей, хотя ему было трудно соображать. Не все ли равно, кто она такая и каковы истинные причины появления ее здесь: она была прелестна, мила и желанна. Насколько он мог судить, у нее под блузкой и юбкой ничего не было.
— Почему едут куда-нибудь? Потому что хотят заработать себе на хорошую жизнь.
— Вы не похожи на честолюбца.
— А я и не таков.
— Но до того момента, как вы попали в тюрьму,
— Если можно это так назвать.
— Я знаю, — продолжала Кончита. — Вы были один. Вы возили из джунглей каучук и привозили мазут и машины в шахты. Вы возили груз в такие места, где ни один пилот не рискнул бы приземлиться.
— Кажется, вам известно все о моей особе!
— Да.
Бишоп поцеловал ее. Это было очень приятно.
— Сколько самолетов у вас было?
— Только один. Дряхлая развалина со старым мотором.
— Но он хорошо держался в воздухе?
— Он отвозил меня, куда я хотел, и привозил обратно.
Окурок жег ему пальцы. Бишоп раздавил его о каменный пол.
— Где сейчас находится ваш самолет?
— Он должен быть здесь, в аэропорту, я полагаю. Если его не реквизировали, чтобы оплатить стоимость моего процесса.
— Вы летали на юг Америки и Центральную Америку?
— Да. У меня был контракт на доставку породистого скота. От Тампы до Плата, а оттуда — на местные фермы.
— Вы были перонистом?
Этот вопрос совершенно не интересовал Бишопа. Он расстегнул две пуговицы ее блузки. Значит, он не ошибся…
— Вы знаете, — сказал он, — Перон, Ренальди, Гарибальди — для меня они все безразличны, я занимаюсь лишь делом. А к тому же, все это на пять тысяч километров к югу отсюда, и это продолжается уже два года…
— Я прошу вас, ответьте, — сказала Кончита.
Бишоп расстегнул еще одну пуговицу.
— К чему? Я должен быть расстрелян завтра утром.
— А может быть, нет.
Бишоп продолжал свое исследование.
— Не забивайте мне мозги глупостями. Я готов. Даже морские силы США не смогли бы вытянуть меня отсюда. Я не хочу думать о том, что вы держите у себя в голове, я больше не играю. Вы пришли сюда по собственному желанию. Вы поцеловали меня перед сторожем. Вы назвали меня своим любимым. Тогда пусть так и будет. Никто не мешает мне получить последнее удовольствие в жизни, не так ли?
— Нет, никто, — согласилась Кончита, — потому что я прикинулась тем, чем не являюсь на самом деле, и кричать о помощи было бы нелепо.
— Но вы предпочитаете видеть меня спокойным?
— И даже очень.
Бишоп растянулся на спине.
— Нет ли у вас случайно сигареты для меня?
Кончита уронила сумочку около своих туфелек и, чтобы поднять ее, ей пришлось перегнуться через своего компаньона. Эта близость была приятна Бишопу… Она сунула ему в губы сигарету и дала прикурить. Когда она заговорила ее голос изменился.
— Грациа, сеньор. Меня не обманули — вы настоящий кабальеро.
Бишоп глубоко затянулся.
— Понятно. Я покладистый парень. Ну, так в чем же состоит неотложный и важный вопрос, который привел вас сюда?
— Тише! — шепотом проговорила Кончита. — Я прошу вас — не так громко! Вы должны мне поверить. Приняты все необходимые меры… Вы не умрете завтра утром…
Бишоп повернул голову.
— Если это правда, становится интересно! Но кто же, конкретно, принял все необходимые меры?
— Я не имею права сказать вам об этом.
— А с кем они договорились?
— С капитаном Рейсом.
Становясь ногами на кровать и подтягиваясь за решетку, Бишоп имел возможность наблюдать многие экзекуции, которыми командовал Рейс. У него была репутация человека, который заставлял каждого новичка пройти через все мучения. Рассказывали также, что если ему нравилась жена какого-нибудь заключенного, она должна была сперва пройти небольшое испытание, прежде чем получала разрешение на свидание с мужем…
Может быть, то, что говорила эта девушка, и было правдой. Вне всякого сомнения, продажность Рейса равнялась его свирепости.
— Дальше! Начните ваши объяснения!
Кончита стала шептать.
— Завтра, как раз перед зарей, вы должны, согласно приговору, быть выведены из камеры и поставлены к стене внутреннего двора тюрьмы. Но вас поставят у наружной стены тюрьмы. Капитан Рейс отдаст приказ стрелять. Когда солдаты выстрелят, вы упадете на землю. Капитан Рейс подойдет, чтобы добить вас, но вам это не причинит ни малейшего вреда… Словом, ружья солдат, как и пистолет капитана, будут заряжены холостыми патронами. Вот о чем было договорено.
У Бишопа возродилась надежда. Он взял себя в руки.
— Вы, очевидно, смотрели слишком много американских фильмов. Я не говорю, что такие вещи невозможны. Это уже делалось и не раз. Но это стоит немалых денег!
— Деньги уже заплачены.
Бишоп сделал вид, что поверил всей этой истории.
— Отлично. Что я должен сделать взамен?
— Вы узнаете об этом, когда наступит время.
У девушки был убежденный вид, но это не могло быть ничем, кроме шутки и еще такой смертельной, которую хотели сыграть с ним. Во всей Центральной Америке никому не было дела до того, останется ли он жить или умрет. И к тому же, он не смог бы предложить никому целого состояния, которое стоило его освобождение, или оказать какую-то равноценную услугу…