Красная звездочка
Шрифт:
— А где же печка или батарея? — оглядываюсь я.
— Видишь, трубы поднимаются вверх, туда, в дом? По ним идёт горячая вода, оттого и тепло. Но только у нас очень сыро, поэтому по-настоящему тепло никогда не бывает. Зато на улице жара, а у нас прохладно, правда?
Я кивнула. Действительно, было прохладно.
Евы дома не оказалось. На кровати спит мужчина, вероятно, отец Джоан. Сон у него тяжелый, во сне вздрагивает, что-то бормочет.
— У него температура? — киваю в сторону спящего.
Джоан пожимает плечами:
— Ева
Мы усаживаемся на один стул, рядышком, и Джоан шёпотом рассказывает:
— Врач сказал, что дела совсем плохи. Вот отец хрипит и трудно дышит. Работать, конечно, не может, когда тепло — выходит на солнышко, греется и меньше кашляет. Правда, однажды отец перегрелся на солнце, и ему стало худо. Ева теперь не разрешает выходить ему в знойные часы, и он приспособился спать днём, а ночью сидеть возле нашего дома. Беспокоится, что своим кашлем и стонами мешает всем спать, особенно мне. «Тебе нужно хорошо отдыхать, — заботится он обо мне, — иначе не сможешь хорошо работать».
— А где же твоя библиотека? — в доме не было ни книжного шкафа, ни стеллажей.
— Какая библиотека? — не поняла Джоан.
— Ну твои книжки, сказки, разные истории.
— Мне читать некогда. Днём работаешь, вечером с сестричкой возишься. Да и электричество у нас давно отрезали — платить нечем. Я ведь только на еду зарабатываю. Кстати, есть хочешь?
Удивительно, но есть я хочу. Дома бабушка с мамой уговаривали хоть что-нибудь проглотить, и — неохота. Или путешествие во времени возбуждает аппетит?
В комнате очень чисто, но почти никакой мебели нет: старый стол, линялое кресло, пара стульев и ящик в углу, накрытый блестящей цветной плёнкой.
— Вообще-то Ева никому не разрешает туда залезать, — поясняет девочка, направляясь к ящику. — Еда — это её хозяйство. Но рискнём.
Невольно я пошла вслед за ней. Любопытно посмотреть, что там лежит.
Отец спит, отвернувшись к стенке. Стараясь не очень шуметь, Джоан осторожно сдвигает крышку ящика, и мы видим…
В углу ящика сидит большая серая крыса. Глаза её посверкивают красными злыми точками, в зубах — куриная нога. Она смотрит на нас и заглатывает куриную ногу, и при этом шевелятся её длинные усы. Я смотрю как заворожённая, мне кажется, что всё это снится, потому что не может быть, чтобы крыса жила в доме, где люди, и вот так бесцеремонно ела, когда на неё смотрят.
— Опять пожаловала, проклятая, — устало говорит девочка и колотит по стенке ящика, — убирайся сейчас же!
Крыса лязгает зубами, будто они у неё из железа, презрительно фыркает, перескакивает через борт и трусит к выходу, унося в пасти даже кость от курицы.
— И ты её не боишься? — вздрагиваю я.
— Боюсь, — пожимает плечами Джоан, — но как с ними, пр-ро-тивными, бороться! Их здесь тьма-тьмущая.
Она
Через плечо Джоан я заглядываю в ящик. Там лежит небольшой пакетик печенья.
— Галеты, — уточняет девочка.
Мужчина на кровати приподнялся, закашлялся, но девочка не хотела с ним объясняться.
— Пошли, — она протянула мне галету. — Кажется, громыхнуло. Может быть, пойдёт дождь. Тогда у меня будет работа.
Роберт
Дождя не было, но работа у чистильщика ладилась. Туфли, одна за другой, становились на подставку и сходили с неё обновлённые, как лакированные. Вот молодец Джон!
— Привет, — небрежно говорит высокий, наверно, из четвёртого класса, парнишка в куртке и шапочке одинакового цвета. На шапочке крупно написано: «Пресса».
— Привет, — машет щёткой Джоан, — познакомьтесь.
— Роберт.
— Лана.
— Ты тоже была с ней? — спрашивает он, покачиваясь с носков на пятки.
— Где была? — не поняла я.
Джоан разделалась с очередными туфлями и подошла к нам. Глаза её потемнели, она заслонила меня собой, словно опасаясь Роберта.
— Она здесь ни при чём.
— Ты разносишь письма? — спросила я, выглянув из-за спины Джоан. Не станет же этот мальчик ни с того ни с сего драться!
— Нет, продаю газеты, — он отвечал мне, а сам многозначительно поглядывал на Джоан, раскачиваясь и улыбаясь. — Получаю пачку свежайших газет и кричу…
Роберт закатил глаза и пискливо пропел скороговоркой:
— Покупайте газету! Покупайте газету! Гигантская птица говорит человечьим голосом! Свирепая акула проглотила подводную лодку! Десять человек обмануты! Покупайте газету!
— И что, действительно в газете про это всё написано?
— Нет, конечно, — усмехнувшись, сказал Роберт обычным голосом. — Но любопытный покупает и через пять секунд кричит: «Эй мальчик, где же тут про птицу и акулу?» Тогда беги подальше и на ходу кричи: «Одиннадцать человек обмануты, покупайте газету»!
— Выдумывает он всё, — сердито нахмурилась Джоан.
— Помолчи, Джон, — насмешливо произнёс Роберт. — Я не выдумываю, я сочиняю будущую книгу. Понятно?
— Чего ты задираешься? Думаешь, если отец полицейский, так тебе всё можно?
— Я вот расскажу отцу, отчего вы такие сырые. — Роберт дёрнул Джоан за воротник, — а он сообщит твоему хозяину. Посмотрим, понравится ли ему, что тебя поливали из брандспойтов!
Но слова эти Роберт произносит совсем не зло, мне кажется, он просто поддразнивает Джоан.
— Ладно, — вдруг примирительно говорит девочка, — поссорились и хватит. Тем более при Лане.
— Что же это за цаца такая, твоя Лана? — Роберт свёл большой и указательный палец в колечко и сквозь него стал, прищурившись, меня рассматривать.