Красно-белые волны в Царицыне и окрест

Гордиенко Сергей

Царицын. 6 июня 1918 г.

Расширенное заседание руководства города и штаба. Андрей Евгеньевич читает доклад о нашей поездке.

– Состояние войсковых частей по линии железной дороги Царицын-Великокняжеская-Тихорецкая представляется в следующем виде.

Командный состав не подготовлен к исполнению обязанностей. Во главе соединений на участке Кривая Музга-Великокняжеская бывшие солдаты, до сих пор не наладившие органы управления и даже не знающие какой точно участок прикрывают. Командование частями зависит исключительно от авторитета командиров. Один комиссар рыдал при мне, что, с одной стороны, боится трибунала, а с другой расправы от своих красноармейцев.

Сменить командиров не представляется возможным из-за отсутствия подходящих кадров. Штабная служба отсутствует. К примеру, мне сообщили о бое около хутора Харитонов, но никто не смог объяснить ни цель боя, ни с кем он вёлся. Потери не задокументированы. Связь между частями осуществляется только через конных вестовых. Скорость передачи 5–6 вёрст в час. У командиров Великокняжеского и Жутовского участков имеется лишь по одной старой карте. У других нет вообще. Даже биноклей. Разведка отсутствует. По заявлению командующего Великокняжеским участком сторожевая служба «вероятно есть». Численность отрядов установить трудно, так как в день выплаты жалования отряды увеличиваются, а перед наступлением уменьшаются. Финансово-материальная отчётность не ведётся или противоречит очевидным фактам. Масса босых и полуголых солдат, а в отчётности указано, что форма выдавалась несколько раз. Голодные солдаты ходят по деревням, отбирают продовольствие и пьянствуют, а исполнение приказов обсуждают на митингах.

Руководители города опустили головы. Повисло молчание. Вдруг распахнулась дверь.

– Иван! Тулак! Выйди по срочному делу, – прохрипел комиссар с оплывшим лицом и кепкой в руке.

– Извините, товарищи. Должен поговорить с комиссаром Селивановым.

– Ты что тут делаешь? – раздался приглушённый голос из-за двери. – У нас заседание. Народный комиссар из Москвы, а ты опять пьян!

– Нет, ты что! Я ж без запаха.

– Морфий?

– Нет, ты что! Я ни-ни. На Урюпино беляки идут. Дай денег! Соберу солдат, отгоню. У меня ж там семья.

– Опять врёшь? Ладно, иди в казначейство. Скажи, я приказал. Сколько надо?

– Тыщ сто, а то не пойдут.

– Не появляйся тут!

Начальник гарнизона города вернулся в кабинет.

– Извините, товарищи.

– Штаб подготовил план действий… – продолжил Снесарев.

– Хороший доклад, товарищ Снесарев, – перебил народный комиссар, куривший трубку у открытого окна. – Очень хороший! – у говорящего был сильный грузинский акцент. – Грамотный! По всем правилам военной науки. Вот только действовать мы будем по-другому! Решительно, по-революционному! Дисциплину наведём железной рукой. Командиров заставим ответственно служить делу революции, а воров-интендантов расстреляем. И в городе наведём революционный порядок. У вас тут кругом спекуляция, базары, лавки, трактиры. Цены пляшут! Слишком много продовольствия на такой маленький уезд. А губернии голодают. Неправильно! Не для того мы делали революцию! Продовольствие соберём, отправим в Москву, Петроград, Воронеж, Рязань. Теперь все решения должны согласовываться со мной. Касается всех, в том числе работников штаба. А город защитим! Заставим буржуев рыть окопы.

– Товарищ Сталин, Вас назначили чрезвычайным представителем только по продовольствию, – возразил Носович.

Сталин смерил его тяжёлым взглядом, сделал глубокую затяжку и медленно выпустил густой дым в комнату.

– У меня самые широкие полномочия.

– А мандат есть?

– Будет. Закончим на этом. А Вы, товарищ Борман, останьтесь.

После разговора со Сталиным Борман принялся за решительные меры. На пристанях и вокзалах были выставлены кордоны. Устраивались облавы на дезертиров, спекулянтов и беженцев. Тюрьмы наполнялись арестантами, базары и лавки закрывались. У пристани появилась чёрная баржа – плавучая тюрьма для «врагов революции». В театрах, синематографах и купеческих домах разместили лазареты. Улицы патрулировались

круглосуточно. Всех подозрительных задерживали. Город перешёл на полуосадное положение.

«Шартрез»

Царицын. 6 июня 1918 г.

Алексеев и Котов сидели в ресторане отеля «Люкс» в приватной комнате. Алексеев сам выбрал меню. Суп «Сэн-Руссарэн», английский ростбиф с кровью, спагетти «Миланезе», страсбургский пирог с утиным паштетом и салат «Люсьен Оливье» с перепелами, шейками раков и чёрной икрой. Подумав, добавил свиные рёбра с медовой глазурью и помидоры, начинённые орехами, сыром, зеленью и майонезом. На десерт принесли эклеры с дольками лимонов и неаполитанское вино «Лакрима Кристи». Алексеев попросил ещё бутылку шампанского «Луи Родерер».

– Превосходный отель! – с довольным видом произнёс он, расправляя салфетку.

– Последний островок павшей империи, – согласился Котов. – Дорого, как в Париже!

– Не волнуйтесь! Денег хватит на всё. Даже на мятеж останется, – громко захохотал Алексеев.

– Откуда столько? Партия собрала?

– Наша партия уже на закате. Большевики опередили! Первые у немцев взяли. Миллионы марок! Миллионы!!! Вот где мы проиграли. Надо было раньше предлагать себя, а не заниматься эксами. Угадайте, у кого получил деньги.

– Неужели у Ленина?!

– Ха-ха-ха! – Алексеев вытер выступившие слёзы. – Почти. У Троцкого! Большевикам нужна бакинская нефть, а тут я – «верный союзник» и близкий по духу революционер. Троцкий своим не доверяет.

– Вот почему в штабе засели полковники!

– У вас тоже? Теперь везде. Жаль в Баку путь перекрыт. Взяли бы Кавказ за пару месяцев. У Вас в Царицыне большая организация?

– Две сотни.

– Мало.

– Можно привлечь бывших офицеров. Не пошли ни к белым, ни к красным. Объединились в артель «Грузолес». Грузят, строят, ломают.

– Прибавим четырнадцать моих экспроприаторов и того… Думаете, хватит? – засомневался Алексеев.

– Наша главная надежда – сербский полк.

– Откуда сербы?

– Не только. Ещё и чехи с венграми и немцы с поляками. Военнопленные. Не смогли сразу отправить домой. Большевики к себе переманивают. Теперь сербы охраняют гарнизон города. Познакомлю с командиром. Кстати, отлично говорит по-русски.

– А вот это уже серьёзно! Похоже на успех. Сколько их?

– Полтысячи. Но могут подтянуть остальных, если пообещаем отправить домой.

– Оружие есть?

– У них?

– У вас!

– Тысяча винтовок, шесть пулемётов и два орудия.

– Годится! Давайте выпьем за сербов. Когда встречусь с командиром?

– Дайте время.

– Договорились! – Алексеев с сожалением посмотрел на пустые бутылки. – Официант! «Шартрез»!

Через минуту на столе появилась бутылка французского ликёра.

– Вопрос! – крикнул захмелевший Котов. – Зачем ты сыновей привёз? Подростки ещё. Конспирация?

– Хотел по дороге оставить у бабушки в Нальчике, но вот как получилось, – развёл руками пьяный Алексеев.

Следующие три дня «инженеры» осматривали город. Наконец, нашли подходящий тайник и днём, по очереди, перенесли деньги. Днём было безопаснее – меньше вероятность, что остановит патруль.

Деспотизация

Царицын. 12 июня 1918 г.

Из Москвы в штаб Революционного совета Царицына пришла директива начать подготовку к наступлению. Андрей Евгеньевич, как всегда, взялся за работу с удвоенной энергией и старанием, заставляя и меня работать сутки напролёт. До поздней ночи просиживал над картами, проводил совещания, по телефону инструктировал командиров, диктовал директивы и приказы, подписывал, а я рассылал в части. Осмотрели гарнизон города. Наконец, Андрей Евгеньевич объявил – план наступления готов.