Красноармеец Краснофлотец № 21-22((ноябрь 1937))
Шрифт:
ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ
Рышка проснулся. Было темно и как-то по-особому, по-страшному тихо. Он проворно соскочил с койки, бросился в темноте щупать койку Мазурина. Мазурина не было на койке. Рышка торопливо включил свет и оглянулся. Постель была смята, на соломенной подушке был след мазуринской головы. Рышка смотрел жалобно, казался самому себе брошенным. Он вышел из помещения и немного успокоился: на полу, на тюфяках всюду спали дежурные красногвардейцы. Рышка усмехнулся: нельзя было заставить их, как это делали солдаты, составить винтовки в козлы. Каждый держал
— …И хорошо, что завтра. Нельзя больше ждать. Народ кипит, никто не выпускает винтовки из рук. Ильич правильно рассчитал. Скажите мне сейчас, и я через двадцать минут буду иметь всю заводскую дружину под ружьем. Чего же ждать?
Тут одновременно заговорили несколько голосов, перебивая друг друга, кто-то настойчиво повторил одну и ту же фразу: «Поближе ему бы к нам», — и ему ответил спокойный голос:
— Ленин перешел в Смольный. Сталин возглавляет Военно-Революционный комитет.
Несколько мгновений за дверью штаба было молчание. Затем послышался глуховатый голос Мазурина:
— Приказы из Центра получены. Как будто все на местах. Надо заготовить транспорт. Как у тебя с транспортом, Стакун?
Голос Стакуна ответил:
— Автомобилей хватит. С завода Нобеля взяли мы, и другие. Мы даже в Смольный передали несколько машин.
Дверь отворилась. Высокая фигура Мазурина показалась в синем дыму. Мазурин заметил Рышку и сурово посмотрел на него.
— Ты что тут делаешь? — строго спросил он.
Рышка посмотрел на него умоляюще. Губы тихо шевелились, рука перебирала бороденку.
— Все томишься? — мягко спросил Мазурин, — да ведь теперь уже началось. Завтра в бою будем, не боишься?
Рышка даже не улыбнулся. Вопрос был ненужный. Все запеклось в нем. Удариться бы ему, Рышке, обо что-нибудь твердое, разорвался бы он как бомба.
Они прошли к себе.
— Из деревни как, пишут? — небрежно спросил Мазурин, искоса поглядывая на Рышку. — Про мир, небось, про землю?
Рышка смотрел, не отвечая. В глазах было ожидание. Он знал, что Мазурин не любит шутить такими вещами. А Мазурин достал из кармана полевую книжку, служившую ему бумажником, и развернул тоненький листок. Он читал медленно, вполголоса:
— К рабочим, крестьянам и солдатам.
«…Товарищи! посмотрите кругом себя, что делается в деревне, что делается в армии, и вы увидите, что крестьяне и солдаты терпеть дальше не могут. По всей России разливается широкой рекой восстание крестьян, от которых обманом оттягивали до сих пор землю»… (Тут Рышка глубоко вздохнул и вцепился руками в стол.) Мазурин продолжал:
«…Крестьяне терпеть не могут. Керенский посылает войска подавлять крестьян и защищать помещиков…
(Рышка быстро закивал, глаза у него загорелись.)
…Ни рабочие в городах, ни солдаты на фронте не могут терпеть этого военного подавления справедливой борьбы крестьян за землю.
…Товарищи! Знайте, что Керенский ведет опять переговоры с корниловскими генералами и офицерами, чтобы вести войска против Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, чтобы не дать власти Советам!
…Идите же все по казармам, идите в казачьи части, идите к трудящимся и разъясняйте народу правду:
Если власть будет у Советов, то не позже 25 октября (если 20 октября будет съезд советов) будет предложен справедливый мир всем воюющим народам. В России будет рабочее и крестьянское правительство, оно немедленно, не теряя ни дня, предложит справедливый мир всем воюющим народам.
…Если власть будет у Советов, то немедленно помещичьи земли будут объявлены владением и достоянием всего народа.
…Вся власть советам рабочих и солдатских депутатов». [1]
Рышка ни разу не прерывал чтения. Он следил за листком, за руками Мазурина. Когда Мазурин бережно сложил листок и хотел его спрятать, лицо Рышки выразило глубокое страдание. Он моляще посмотрел на Мазурина.
— Дай, — глухо сказал Рышка, — дай ради христа.
Мазурин отрицательно качнул головой.
— Мне самому нужно, — сказал он, но, взглянув на Рышку, протянул ему листок.
1
Ленин. «К рабочим, крестьянам и солдатам». Изд. 3-е, т. XXI, стр. 285–286.
— Возьми, — сказал он, — возьми.
Рышка протянул дрожащие пальцы, и губы у него дрожали.
— Ну, вот, — с трудом прошептал Рышка, — ну, вот.
И, глядя на Мазурина, сказал ясным голосом:
— Завтра, что ли? Без обмана завтра? Двадцать, значит, пятого октября?
Спрятав листок на грудь, он спросил топотом:
— Писал Ленин? Владимир Ильич? То-то же. Разве я его слова не узнаю?
Он методически готовил свой взвод. На руках его был план, он выучил его наизусть и толстыми кружками обозначил важнейшие здания, которые должна была в первую очередь захватить Красная Гвардия. Рышка вычистил свою винтовку и проверил винтовки своих людей. Из склада вынес цинковые коробки с патронами, заботливо проверял, умеют ли красногвардейцы ставить курки на предохранительный взвод.
Днем приходили руководители штаба с хмурыми лицами, тихо отдавали приказания. И один за другим уходили отряды в распоряжение Военно-Революционного комитета. У красногвардейцев были серьезные лица. Радостное напряжение и готовность были в них. Они уходили ровным, крепким шагом, их грозное боевое настроение передавалось в рядах — никто не отставал. Рышка томился, кипел нетерпением.
Прибежал сияющий Мазурин, тяжело дышал.
— «Аврора» на Неве, — закричал он, — матросы высадили десант!