Красноармеец
Шрифт:
Я им травму головы, а как не крути, это травма, никогда не прощу. Впрочем, и прощать некого. А очнулся я в кузове движущейся на разбитой дороге грузовой трофейной машине. Слишком мотало сильно, точно разбитая. Что случилось понять было не сложно. Поэтому сработал быстро. Ну вы сами представьте себя на моём месте. Вас похитили, первая версия - немцы. Что бы вы сделали? Ну вот и я тоже сначала стреляю, а потом спрашиваю. Мешок на голове, руки связаны спереди, о чём ещё можно подумать? Это всё тут же исчезло, убрал в хранилище, и в руках у меня забился «ППД». Перечеркнул двумя длинными очередями пять бойцов, что сидели на боковых лавках грузовиков. Причём наш двухцветный камуфляж, пилотки, наше оружие, но меня это не смущало, немцы под наших маскировались только вперёд. Это были волкодавы, натуральные, четырёх я завалил, испятнал пулями, а пятый прыжком ушёл за борт. Похоже не зацепил. Только тент хлестнул, машина крытой был. А я, резко развернувшись на спине, до этого лежал головой к кабине, теперь после разворота ногами, и стал бить по кабине, в досках пулевые отверстия появились, щепа отлетела. По видиле и пассажиру стрелял. Машина уже экстренно тормозила, но думаю достал обоих. Несколько раз дёрнувшись, грузовик заглох, я тут же вскочил и выкатился наружу, обнаружив, что нахожусь на лесной дороге, а вокруг высокие сосны. Это откуда у нас такие лесные массивы? Не припомню.
Быстро сменив расстрелянный
Неужели командарм Тридцать Седьмой пошёл на такое, чтобы меня похитить? Он конечно мудак и резкий на слово, но у него совсем ку-ку? Всегда получает то что хочет? Последствия же будут. А вот тут меня на сто процентов виноватым сделают. Документов нет, надо бы пошарить было в планшетке того капитана из кабины «Опеля», но пятый диверсант не дал бы, я итак чудом от него ушёл. А теперь и не вернёшься. В общем, серьёзное дело будет. Опять на меня всех собак повесят. Это ещё неизвестно что с лётчиком, с которым я общался перед захватом, да и охраной взлётной полосы. А сейчас нужно как можно быстрее в штаб своей армии вернутся, чтобы описать свою версию этих событий, может Михайлов и прикроет. Там уже видно будет. Бежалось легко, судя по положению солнца, куда-то в сторону передовой направлялся. Чуть отдавало в голову при беге, но это понятно почему. Километров шесть отмахал, и похоже от меня не отставали, да и фигуры среди деревьев мелькали. Шустрые там бегуны. Похоже даже нагоняли. Тут я скатился в овраг, полный людей, там были и в нашей форме, ещё старой, с петлицами, она ещё в ходу, и в немецкой. Похоже немцы. Но времени нет, пробежавшись и потоптавшись по некоторым телам, отчего те начали просыпаться, кому-то кажется даже на лицо наступил, я взлетел на противоположный склон и рванул дальше, а сзади началась стрельба, и чем дальше, тем сильнее. Интересно, как часовые немцев пропустили меня? Да ну нафиг, валить нужно, валить. Ещё километра три, как я заметил сбоку палатки, дымок, запах готовки. Автомат я уже убрал, без него бегать легче, и дальше ступал осторожно, прикрываясь стволами деревьев, а в бинокль заметив пулемётное гнездо, ствол как раз в мою сторону направлен, понял, что тут есть охрана тыла. Это наши, советская часть. Похоже преследователи заняты немцами, поэтому подняв дрона, я за десять минут разобрался в обстановке. Дальше, в трёх километрах, блестели воды Днепра, тут были тылв какой-то части, что занимала позиции на берегу. Сзади бой заканчивался. Часть немцев побили и пленили, другая отходила, их не преследовали, потери большие были. На дороге у расстрелянной мной машины немало народа в нашей форме, доставали тела из кабины и кузова. В общем, задница. А подняв дрона повыше, определился с местностью. Я находился на территориях действия Тридцать Седьмой общевойсковой армии. До наших тут километров сорок будет. В такие моменты жалеешь, что нормального транспорта нет, хотя бы самолета.
Однако время я не тратил, лес густой, хвойный всё же, по сути единственная зелёнка вокруг. Не смешанный, но подобрать пути отхода, я смог. Однако и те что меня брали, отлично понимали куда я двину, и шансы перехватить меня вполне были высокими. Я прижат к берегу, тыл тут охраняют неплохо, сам без документов, найти меня, если поднять части и начать широкополосные поиски, вполне возможно. Так что ноги, бедные ноги, выносите поскорее… голову. Вот так спустив дрона, тут просвет был, не цеплял ветки, и убрав его, рванул дальше. Побегать пришлось, вечер уже наступил, темнеть начало, но мои предположения о крупных поисковых работах, вполне оправдались, не раз видел цепочки бойцов, что прочёсывали разные места. А лес вскоре закончился, дальше уже в открытую не выйдешь. Пришлось ждать темноты. Тут пригодились «когти» связистов, и ремень монтёра. Поднялся с помощью них по стволу на верх сосны и там затаился. А как стемнело, рванул дальше. Уже на велике катил, иногда вставая и поднимая дрона, чтобы глянуть что вокруг происходит. Так пару раз удачно избежал места засад. К утру на попутной машине, шофёр знакомый, меня знал, добрался до штаба нашей армии. Там маякнул знакомому офицеру штаба, тот уже и сообщил генералу. Оказалось, правильно я скрытничал, прибыли особисты Тридцать Седьмой, меня искали, арестовать хотят. Есть свидетели, что я убил бойцов и офицеров разведки Тридцать Седьмой. Вот и описал всё как со своей стороны видел, был связан и с мешком на голове. Что я ещё мог подумать? Генерал кивнул, сообщая:
– Знаю. По их показаниям, те стали свидетелями как тебя немцы взяли, хотя летчика и охрану вырубили, что на немцев не похоже. А они потом тебя у немцев отбили.
– Инсценировка. И тупая ещё.
– Да понятно, что врут, - мотнул шеей генерал.
– Сейчас напишешь показания, документы тебе восстановят, я распоряжусь, но пока нужно тебя где-то спрятать. Как всё успокоится, продолжим работать. Время до того, как всё подсохнет, есть… О, на нас партизаны вышли, с того берега, в ста километрах от Днепра их база, помогаем чем можем. На пару недель отправляю в отряд, командировочные сейчас оформят. Поможешь там партизанам. Хм, на месте решите где нужна помощь. А пока свободен.
Дальше меня к особистам, но это наши, тут и прокурорские были, написал заявление о похищении, как всё дело было, мол, автомат вырвал у одного из солдат противника, как ушёл, и добрался до своих. Мой заявление завизировали, хотя понимали, что это дружественный огонь, неприятно что свои погибли, но тут ситуация сложилась так не по моей вине. И этой же ночью, как стемнело, меня на связном «У-2», с грузом для партизан, и отправили с глаз долой, теперь наши прокурорские будут бодаться со следователями Тридцать Седьмой, и вот кто кого, будет видно в скором времени, а меня пока спрятали. Документы пока не выдали, сделать их не сложно, но есть шанс вернуть те, что у меня забрали. Не получится, тогда и сделают новые. А пока выдали бумагу от штаба армии командиру партизанского отряда «За Родину», что я поступаю в его распоряжение на две недели, по направлению разведки и диверсий. Такая формулировка была. Самолёт летел, я сидел на месте пассажира, на ногах мой вещмешок, винтовка снайперская стоит, приклад в пол, на голове лётный шлемофон с очками, пилотку новую получил. Да и вообще неплохо снарядили. Лететь недолго, так что спать не стал, тут час и на месте, поэтому размышлял, поглядывая на редкие огоньки вокруг, мы уже летали над вражеской территорией. Высота метров триста была. Ситуация с похищением крайне неприятной и нелепой была. Зачем и почему?! Думали мне байку с спасением от немцев расскажут и я воспылав к ним любовью и благодарностью на них работать буду? Да ни черта, сразу вернусь в свою армию. Не отпустят, так сбегу. Однако, они это сделали. И вот к чему всё привело. Да уж, Россия всегда была богата на дураков, и почему-то чаще всего я именно с ними имею дело. Ладно, что было то было, пусть следователи разбираются, тут вообще непонятно кто винтован, но то что крайнего найдут быстро, я уверен. Всегда кто-то должен быть виноват. И кто из командармов и их команд сильнее, тот и передавит. Если наши возьмут, я выйду из ситуации чистым, если Тридцать Седьмой, то я и стану крайним и на меня все шишки повесят. Даже самому стало интересно, чья возьмёт, по крайней мере все награды в хранилище. Теперь не ношу, отобрать не смогут.
Также я размышлял о партизанах. А тут тоже есть о чём подумать. Сейчас какой месяц? Правильно, апрель. А это значит все запасы подъели, сидят на подножном корму. Какие диверсии и операции? Тут жратвы бы достать и поесть досыта наконец. Я где-то читал, что все партизаны в этой войне были больше озабочены добычей припасов и складированием для ближайшей зимы, а боевые действия против немцев, это так, от силы двадцать процентов их действий. Получится побить немцев, хорошо, если нет, ну и чёрт с ними, главное налететь на какое село, пограбить склады и свалить. Так что, что примерно меня ожидает, я знал. Голод. Что ж, буду вести разведку и наводить на запасы немцев партизан, выметем вчистую всё. Да и догнать и отобрать не дам, засады устроим. Что ещё радовало, так это возможность побывать во вражеском тылу. У меня полторы тонны свободно, а напомню, самолётом теперь управлять умею. Так что буду брать «Шторьх». Поищу связной. В отличии от санитарных, у связных на задней полусфере кабины установлено защитное оружие, пулемёт «МГ». Пусть будет. Также есть шанс найти «Кюбельваген», ту самую плавающую модель. Что первым попадётся, и я ставлю на самолёт. К нему и бензин. Тут самолёт пошёл на посадку, внизу треугольником три костра горело, и вскоре, подпрыгивая на кочках, мы покатились по земле, где и остановились. Тут нас вытащили из кабин, меня и лётчика, и начали под крики «ура», подкидывать в воздух. Интересно они так всех гостей встречают? Ну а дальше ко мне вышел командир, такой представительный, в кубанке с красной полосой, нашитой наискосок, ну и обнял меня. Я ему передал приказ из штаба армии, несколько пакетов и свои документы, так что мы после разгрузки двинули к базе отряда, а самолёт направился обратно.
***
Перекатившись в промоину, ручная граната взорвались наверху, слегка оглушив меня. Срезав короткой очередью из «ППД» гранатомётчика, это последние патроны в диске, меня гоняли по этим оврагам уже девять минут, достал из хранилища «МГ», поставив на сошки сверху склона, и стал длинными очередями бить по партизанам, что наседали на меня. При этом матерясь как сапожник. Всего два дня как я к партизанам прилетел, и вот результат. А стреляю я хорошо, с десяток точно завалил, так что добив ленту по тем, кто раненых хотел вытащить, убрав пулемёт следом за «ППД», по берегу реки рванул дальше, и успел забежать в развалины мельницы. Каменное строение, из диких камней стены сложены на высоту метров восемь, дальше те обвалились. Меня тут долго будут выковыривать. Перезарядив пулемёт, рядом поставил готовый к бою «ДТ», я стал бить по противнику. Понеся потери, те откатились, ну и пока шла перегруппировка сил, окружали мельницу, впрочем, я итак был блокирован, перебегал от одного окна к другому, и прицельно стрелял. В общем, минута затишья и я решил ею воспользоваться, по трухлявой лестнице поднялся наверх, и достав рацию, это тот «Телефунгер», что мне подарили, когда за Клюге направили, и поставив волну штаба Шестой, стал вызывать наших. Ответили быстро, знакомый радист, дежурный видать, узнал его работу, это наши, ну и стал передавать открытым текстом:
– Это Тунгус, Берёза, подтверди приём. Приём.
«Тунгус» - мой позывной уже шесть дней, об этом в штабе армии знают.
– Это Берёза, Тунгус, слышим тебя. Приём.
– Берёза, сообщаю. Партизанский отряд «За Родину», это немцы. Повторяю, партизанский отряд «За Родину», это немцы. Все, кого вы отправили к ним, были завербованы и передавали дезинформацию. Меня окружили в развалинах мельницы, веду бой с ними. Треть отряда уже положил. Построюсь вырваться, так что надеюсь это не последний радиосеанс. Отбой, а то на меня снова в атаку пошли.
– Вас понял, Тунгус, - подтвердил радист.
– Удачи. Отбой.
Уф, своим передал, а теперь можно сваливать. Главное колечко сломать. Так что достав «СВТ» с оптикой, ту что без глушителя, и стал из глубины здания выискивать цели и быстро отстреливать их. Оказалось, бой в здании с каменными стенами это не есть хорошо, пули залетая, долго рикошетили по каменным стенам с дикими визгом, чудом меня не задели, а так, то винтовкой, то пулемётом, я изрядно с высоты проредил немцев. Поднять бы дрон в небо, но там зарядки в ноль, да и опасался повреждений, так что погодим пока. До темноты часа два, мне бы их продержатся, а подобраться к стенам я не давал. Была группа, так гранатами её закидал. Немцы уже не стеснялись, пришло усиление, рота полицаев и отряд егерей СС с бронетехникой, все вместе и блокировали мельницу, и в атаки уже не шли, видели, что стрелять умею. У них потери уже близки к сотне. Вот так ведя бой я размышлял. А неплохо немцы придумали. Поддельный партизанский отряд, правда, всего месяц как действуют, но уже успели натворить дел. Два настоящих партизанских отряда уничтожили. Хотя всё, лавочка закрыта, мне бы теперь самому отбиться. Вон под прикрытием бронетехники идут. Хорошо пушечного ничего нет, только пулемётное, так что достав «ПТР», я стал целится в бронемашины. Ближе ста метров подпускать нельзя, хорошим укрытиями станут врагу, как подобью. Выстрел, есть попадание в топливный бак. Полыхнул. Второй выстрел, и ещё два за ним, чтобы подбить третью машину. Ближе ста пятидесяти метров ни одна не подъехала. Ну вот и всё, бронетехники у немцев уже нет. Тех это изрядно ошарашило. Наверное решили, что тут целый арсенал спрятан был и я его нашёл. Те под прикрытием чёрного дыма, он хорошо их маскировал, отошли. А тут захлопали мины, из ротных лупят. Фигово, против них у меня ничего нет. Чёрт, надо бы и мне такое оружие, в использовании совместно с дроном вещь отличная. Ротного хватит, да полсотни мин в запас. Самое то.