Красноармеец
Шрифт:
Запасы солидные, но оружие выкидывать не буду, для каждого найдётся своя специфика задач. Нет, проще от мотоцикла избавится и запасов топлива. Одну канистру оставлю на всякий случай, да для генератора, заряжать дрона, и хватит. Это больше сотни кило чистого веса, с топливом так двести. Пока хватит и велосипеда. А почему Минск, то у Витебска слишком большие поиски начались, а это подозрительно. Пусть ищут, а я пока в Минске побываю, время потрачу. Вернусь, тут надеюсь к тому моменту всё успокоится, и выполнив задание, по своему разумению, не так как от меня хотели, и дальше возвращаюсь к своим. Где будет посадка самолёта, уже прикинули, на шоссе между Витебском и Могилёвом был удобный участок ровной трассы, самолёт сядет, я там подам сигнал. А сигнал подам через рацию. Мне выдали немецкую переносную, «Телефунгер», для диверсантов. В грузе была. Дальности хватит. Радист слушать будет волну, услышит нужный сигнал, отправит самолёт. Не он конечно, командиры, что за это отвечают, но экипаж самолёта будет отдыхать в полглаза, чтобы немедленно вылететь. Вот такой был план, и я собирался сыграть свою партию. Чуть позже, снова подняв дрона, убедившись, что покинул пока зону поисков, достал мотоцикл и погнал на нём, это позволило мне удалится за час почти на двадцать километров. Пусть свет фары мог привлечь внимание, но за своих примут. Кто ещё тут будет ездить на мотоцикле? А за час до рассвета я выехал к железной трассе. Работающей. Витебск-Могилёв. Даже разогнавшись по насыпи, догнал эшелон, лесом гружён был, и уцепившись за заднюю площадку, отпустил мотоцикл, и тот кувырком пошёл с насыпи. Жаль машину, вот действительно жаль, но будут у меня ещё такие трофеи. А место освободить надо было. Просто где бросить, рука не поднималась, я тот ещё куркуль, но
Железнодорожный узел Могилёва эшелон проходил медленно. Похоже тот без остановки, ну кроме замены паровоза, шёл куда-то в сторону Германии. Они вывозили лес, землю, да всё ценное. В общем, я решил сойти в Могилёве. Было девять утра, даже прикорнуть на площадке успел, и вот так спрыгнув, не в красноармейском был, а в гражданской одежде, даже аусвайс поддельный имел, правда с отметками Витебска, но не страшно, отболтаюсь. Тем более сошёлся с одним поволжским немцем, тоже из командиров, и тот за два месяца здоров меня подтянул, почти убрал акцент. У того чуть рука искалечена, минами накрыло в бою, пальцы не гнулись и выдать даже норму тот не мог, перевели в кладовщики, а так репетиторством зарабатывал на мне. Оба были довольны сделкой. Сам Могилёв также сильно разрушен боями летом сорок первого был, особо заново не отстраивали его немцы, если только для себя что-то. Было несколько свежих зданий, и ещё несколько в последних элементах достройки. Кстати, строили советские военнопленные. Незаметно состав покинуть не удалось, заметили двое полицаев. В принципе удивления это не вызвало, не я первый, и не я последний, с состава ещё четверо спрыгнуло, всех задержали и повели в комендатуру. А там два золотых русских червонца писарю, тот меня сразу опознал, родственник его, и меня отпустили, ещё и отметки поставили, что могу в городе пребывать. Стихийный рынок в городе был, вот туда и направился. И зачем мне Минск? Да тут всё было. Чёрт, даже дыни и арбузы. Несколько немцев, отобрав крупную ягоду, нарезали, сахарный сок по рукам тёк, и ели с большим удовольствием. Запах свежего арбуза выбивал слюноотделение. Ну вот они откуда тут? Закупался тем что хотел. Немецкие марки уже закончились, тратил советские рубли, тут они тоже вполне входу были. Хотя конечно курс дольно сильно изменился. Арбузы покупал только резанные, как и дыни, при мне их большим ножом пополам, если красный, беру, если не свежий, или молодой, мне такого не надо. Подходил с корзиной, сверху прикрытой платком. В такую четыре половинки крупных арбузов уходило, два получается покупал за раз, а так как я подходил к тому торговцу раз десять, закупился солидно, да и дынями. Огурцы, помидоры, всё брал, только с грядок. Тут холодно, но поздний урожай ещё снимался. Правда огурцы немного пожелтели, кожица жёсткой стала, опоздал я с ними. Яблоков две корзины, груш столько же, вишни, или скорее даже черешни, слишком крупная. Или сливы неплохие, глаз радовали. Мёд купил, сметаны немного, всё что осталось. Разных варений. Деревенских тут хватало, было что брать. Брал именно урожай, сало солёное и остальное не брал, у самого запасы солидные. Правда, один раз соблазнялся, половинку окорока взял, уж больно пах так, что я сытый, а слюной захлёбывался.
А ночью покинул город, да холодно спать, всё же направился в Витебск. Да тут как рок какой-то, попутный эшелон именно туда, вот и зацепился, на площадке устроился. А дальше всё просто, неделю потратил, уже конец месяца был, сентябрь к концу подходил, и выполнил план. Свой план. Выкрал оберста, это подполковник по-нашему, связистом был, приближенный к Клюге, ночью устроил поджёг в здании штаба, там первый этаж заполыхал, застрелил издали какого-то генерала, там тревога поднялась, дал сигнал, и доехал на угнанной машине к месту встречи. Не только на самолёт я с пленным успел, но когда светало, мы пересекли линию фронта. Успели. Сам самолёт меньше «Дугласа», с верхним расположением крыла, одномоторный. Четыре пассажирских кресла и грузовой отсек были. Правда, над Москвой дождевой фронт, осень всё же, поэтому дали запасной аэродром в районе Загорска. Я не сразу понял куда мы летим, пока не вспомнил, что после развала Союза его переименуют, вернув старое название, Сергиев Посад. Дальше машина, и нас в Москву, под проливным дождём. По телефону я уже доложился какому-то генералу из Генштаба, с Шапошниковым не соединили, да и не видел я его после возвращения. Писал рапорты, не один, больше выдумка, но по реальным делам описал всё точно. Генерала убил, это было, в штабе пожар устроил, это тоже было, связиста выкрал, вот он. Что я получил за это? Второго октября, я был отправлен в составе маршевой роты на фронт, простым красноармейцем. А первого октября ко мне зашёл знакомый майор, недавно тот носил шпалы капитана, но уже поднялся на ступеньку. Это порученец Шапошникова был. Тот вполне толково и довольно кратко объяснил суть недовольства шефа. Задание не выполнил, сделка сорвана. Решение суда не отменяли, просто я искупил кровью и делом свой проступок. Это мне так оформили доставку подполковника. За то, что я убил какого-то генерала, командира дивизии охраны тыла, мне особо бонусов не перепало, как и за пожар в штабе группы армий «Центр». Звания не вернули, награды тоже. Просто я стал обычным бойцом, красноармейцем, чему я был жуть как доволен. Штрафбат пролетел мимо, остался при своих. Да я в шоколаде. Теперь тихо, не привлекая внимания дожить до конца войны, и всё, план сработал. А там под конец какое геройство совершу и вернут мне мои награды. Они и так при мне, но носить официально пока не могу.
Жаль конечно, что снова на фронт, на передовую, окопником буду, небольшой опыт, но у меня был. Однако какой опыт не имей, пуля всегда – дура. В такой войне дожить до конца дело сложное. Поэтому решил по тыловому направлению идти. Как бы только зацепится? Да ладно, с интендантами пообщаюсь, найду того, с кем можно договорится, и готово. Один минус в моём плане. Я знал куда еду. Сталинградский фронт. В этой реальности, видимо с моим вмешательством, потери наших, когда несколько фронтов сгинуло в котлах, были куда более велики, поэтому Сталинград удержать не смогли, наших скинули в Волгу, как те не цеплялись за каждый дом. Немцы сами в тех боях больше ста тысяч солдат и офицеров потеряли, но и наши не сдавались, попытки высадить десант, закрепится на берегу, в постройках, точнее в развалинах, в порту, в том что от него остались, были сбиты. Это всё что мне известно. А Сталинградский фронт требовал всё больше и больше «мяса», и в эту мясорубку везли и меня, с тремся сотнями новобранцев. Им дали короткий двухнедельный курс бойца, многие до этого не служили и оружие в руках не держали, и вот так под натужные шутки и песни, мы и катили на юг. Среди бойцов маршевой роты было десяток фронтовиков, из госпиталей, не повезло им так, мы держались вместе. Одеты не в новенькие шинели как остальные, а потёртые, с подпалинами от костра и прожжёнными дыркам и от угольков. А везли нас двое, молодой не нюхавший пороху лейтенант, и старшина. Не окопник, тыловик. Из фронтовиков сбили отделения, вот и мне досталось два десятка мужиков. От городских интеллигентов, до колхозников. М-да, пришлось строить и обучать жизни отделение, делясь своим фронтовым опытом, занимать людей, чтобы не думали думки тяжёлые. Если бы лейтенант, пентюх, не проболтался куда нас везут, тот и сам боялся, было бы куда легче.
Ладно, что-то я тут жути нагнал, да и вообще как-то хаосно всё описывал. Может быть, не отрицаю. Значит так, сегодня утром, второго октября, это была пятница сорок второго, мне выдали не новую красноармейскую форму, шинель, пилотку, сапоги стоптанные, вещмешок с красноармейскими пожитками, кто-то не особо толковый подбирал, котелок был, а фляжки нет, но главное, это две бумаги, указывающих что я искупил вину, как уже говорил, никто не собирался возвращать мне потерянное. Я просто искупил вину, и всё. То есть, срок отсидки зачли, если проще. В одной бумаге решение полевого трибунала, от штрафбата, где подтверждалось искупление вины, и вторая по моим данным. Кстати, то что я Герман Одинцов, всем было известно, но никто и не подозревал, что Дважды Герой Герман Одинцов, мой полный тёзка и однофамилец, и я, это одно лицо. О суде никто не знал, это не освещалось. Такое запрещено было освещать. Поэтому все считали, что Дважды Герой Герман Одинцов, где-то воюет, меня встретили с безразличием, не опознав. Бывший штрафник, этим всё сказано. Причём, что в колонии, что после, я легко сообщал кто я, и рассказывал свою подлинную историю, получая от этого немалое удовольствие, забив на подписку о неразглашении, я её не подписывал, за меня сделали, а тут мне самому раскрывать всё не выгодно. Да и зачем? Узнают, требования сразу возрастут до уровня Бога. Оно мне надо? Сутки эшелон в пути, я находился в шестой теплушке от паровоза и тендера с дровами, тут на дровах топка работала, вот так посвящая своих бойцов в особенности окопной жизни, ещё двое из наших, что также тут имели своих бойцов, поддерживали меня, делясь своим опытом. Лейтенант Петров, тот самый, старший состава, помимо нас были прицеплены цистерны с топливом, перед отправлением изучил мои бумаги, хмуро глянул на конвойных бойцов, двоих, из столичного гарнизона, и принял меня. Такой кадр как я ему явно не понравился, но внёс в списки и указал в какую теплушку грузится. Да я там как лёг на нары, так и вырубился. Очнулся уже когда шесть часов в пути были. Ну а там дальше на узловой станции нас построили, махновщина и пьянка Петрову не понравились, что и озвучил. Распределил фронтовиков, заставил всех работать, а сам спать. На старшину Волкова, что был с ним, возложил обязанность следить и надзирать. Поправлять, если что не так. Да того быстро споили, и старшина спал, пуская пузыри.
Так вот, пока ехали, у двоих аккуратно оказались сломаны руки, и у третьего нога. Это те, кто дал слабину, чтобы только не попасть в ту мясорубку, куда мы ехали. Не стоит фанатично заверять что все в Красной Армии прям рвались в бой, лишь бы впиться в глотки немцев. Таких на самом деле были единицы и у них были свои мотивы, в основном - месть. Но на этих троих даже я смотрел с полным призрением. Я вот тоже не хочу воевать, и никто в эшелоне не хочет, но мне вот такое даже в голову не придёт. Петров их сдал комендантским на ближайшей станции, там уже следователи будут работать, но на время те себе жизнь спасли. Если докажут, что случайно пострадали, может и соскочат. Но вряд ли. Я же нашёл возможность быть на передовой и не ходить в атаки. Да снайпером стать. Тем более я и есть снайпер, и у меня даже есть снайперская учётная книжица, которую просто так завести трудно. А там не указано кто ею владеет. В смысле, что это именно Дважды Герой Герман Одинцов. Ничуть. Я ею могу пользоваться, раз та у меня на руках и есть сорок четыре подтверждённых, благо, данные совпадают. Если оружие не найдётся для меня, то ладно уж, своё достану. Вот так есть план, вряд ли командиры от опытного снайпера откажутся, у которого уже есть счёт, я расслабился и дальше катил уже веселее. Трое суток в дороге, пока нас не согнали с теплушек, мы под мелким моросящим дождиком, я на себя непромокаемый плащ накинул, сняв шинель, меся грязь сапогами, у многих были новенькие кирзовые сапоги, новинка, они недавно появились, и направились куда-то по полевой дороге. Ну вот не видно из-за этого дождя. У станции слева мелькнули какие-то строения, дальше так и топали по полевой дороге, иногда на обочине встречая следы войны, разные артефакты, свежие и нет. Иногда могилы были, одиночные и братские. Сгоревшие грузовики встречи, это чаще всего, явно авиация работала, немцы до этих мест не дошли, если я правильно расслышал название станции, то примерно знаю где мы. После этой станции должен был быть железнодорожный мост через Волгу, а за ним и сам Сталинград. Впрочем, весь город немцы-то и не захватили, тот на обоих берегах расположен. Большая часть на правом у немцев, малая на левом, пока у нас. Это со стороны Москвы если глядеть, я так вижу. Вот мы на левом берегу и похоже топаем к Волге. О, слева гаубицы тяжёлые мелькнули. Рассмотрел две, но уверен, ещё есть.
Лейтенант гордо вышагивал впереди, рядом боец-проводник, остальные держа строй, ну как могли, уныло топали следом, пока не вытянулись в длинную змею колонны. Когда вроде бы осталось немного, лейтенант собрал строй, велел привести себя в порядок, и оглядев бойцов, хотел было с песней довести людей, но смертельно уставшие бойцы явно ни на что не способны были, восемь километров, с непривычки, без отдыха, да грязи, где по пуду на сапогах, почти сломали их. Мои сапоги ещё и подтекают, сыро. В общем, завёл в расположение колонну, и нас начали распределять по землянкам. По тридцать бойцов в одну, там ещё печурки-буржуйки были, но топлива нужно добывать самим, а где его найдёшь в степи? Ничего, надышали, форму развеселили, шинели, сушатся, сапоги скинули. Такое амбре, тяжёлый дух бойцов выгнал лейтенанта Петрова на улицу, когда зашёл с местным командиром нас проверить, как устроились. Кстати, а наша артиллерия вела ленивую перестрелку, куда-то по немцам. Неплохо видать, потом замолчали. Больше похоже на беспокоящий огонь. Вот только те постреляли, и явно свалили, а ответка нам прилетела. Ну вот, у бойцов первое боевое крещение, под Богом Войны полежали на полу и нарах, чувствуя, как содрогается земля. Чем-то крупным били, иного на полметра подыскивали от сотрясения почвы. А так, как опытный боец, я первым делом привёл внешний вид в порядок, сапоги начистил, форму сушил, да под тюфяк аккуратно разложил и лёг на него. В сапоги бумаги напихал. Каюсь, своя, из запасов. Поэтому, когда прибежал посыльный и меня выкликали, быстро собрался, пуговицы у шинели как раз начищал, и направился за бойцом. В штабную землянку. Мы маршевая рота, нас распределяли по подразделениям. Первыми опытных бойцов, из госпиталей, их поодиночке вызывали, ну и меня, раз уж в составе роты был. Остальных без опроса партиями распределят. «Мясо» оно и есть, «мясо». Хотя тут называли их по-другому.
В штабе было несколько командиров, знакомых не обнаружил, и майор, что за столом сидел. Рядом писарь работал. Сидели оба за одним столом. Майор как хозяин, писарь так, сбоку пристроился. Сам носитель шпал в петлицах, не представившись, изучал мои бумаги, те два листа, что у лейтенанта были. Сам Петров отсутствовал. Чуть влажные листы, чернила начали расплываться, но вполне читабельно.
– Штрафник значит, - не спрашивая, скорее констатируя, сказал шпалоносец.
– Тут указано что стрелок. Ещё воинские специальности имеешь?
– Да, товарищ майор. Снайпер. Сорок четыре подтверждённых.
Расстегнув шинель, я достал из нагрудного кармана гимнастёрки учётную книжицу и протянул тому её. Майор, открыв, стал изучать.
– Брянский и Юго-Восточный фронта? Вижу хорошо повоевал. Да, подготовленные снайпера нам нужны. Оружие подберём. Отправляю тебя в Сотую стрелковую дивизию, она у нас уже третьего формирования.
Дальше писарь всё быстро оформил, мне выдали красноармейскую книжицу, информация не вся была, там допишут в штабе дивизии, да вернули книжицу снайпера. После этого направили в сборный отряд, почти семьдесят человек, что и вошли в состав Сотой стрелковой дивизии. Остальных раскидали по другим местам, а в наших землянках уже следующая маршевая рота располагалась, и её распределяли. Работают как на конвейере. Кстати, старшим у нас снова Петров. Идти недолго было, да тут всё близко. Нашли овраг, где в склонах нарыли землянок. Тут штаб дивизии и один из стрелковых полков. Его как раз и пополняли, почти с нуля. Пока бойцы курили, дождя не было, хотя сырость в воздухе присутствовала, пообщался с теми что тут был, из старожилов. Угостил парой командирских сигарет, и получил нужную информацию. В высадке пять дней назад три дивизии участвовали, они были должны создать плацдарм. От них рожки да ножки остались. Четыре дня и держались, только вчера их снова в Волгу скинули. А немцы обстреливали реку. Ни боеприпасов подкинуть, ни подкрепления, заканчивались патроны и дальше только рукопашная. Только ночью что-то получить могли. Немцы освещали реку прожекторами, наши их били, немцы новые доставляли, и так раз за разом. Играя как в лотерею. Лично я считаю, что всё это бесперспективно, проще высадится на берегу, по сторонам от города и взять его в клещи, отрезав немцев что внутри, от снабжения. Долго те не продержатся. А вот так в лоб, это просто уничтожение собственных людских ресурсов. Даже преступлением считал. Однако по местной военной доктрине, наш Генштаб, а он тут напрямую командовал, поступал по всем канонам войны. Ну не мне их учить, пусть сами воевать учатся.
Уставшие и какие-то грязные командиры вышли из землянки, все в глине, тут же похоже проблемы с мытьём. Некоторые даже небритые, но оформили меня быстро. Причём не куда либо, а в отдельный снайперский взвод дивизии. С учётом, что прошлый взвод весь сгинул на том берегу, я пока был один во взводе. Кстати, узнал, как штаб дивизии уцелел. А банально, он и не переправлялся, а командовал с этого берега, через штабные рации. Так что все три стрелковых полка, разведрота, часть сапёров, там и сгинули, а тылы и артиллерия дивизии тут были. Теперь вот пополнялась на месте. Похоже будет повторение попытки создать рабочий плацдарм на том берегу. М-да, как-то и не хочется. Место в землянке мне выделили, снаряжать начали, да бедно всё, хорошую и вполне рабочую «Мосинку» с прицелом нашли, дальше маскировку я уже сам ладил. А вообще устроили меня в землянке у тыловиков, они тут рядом хлеб пекли, так что я всегда был при горячем хлебе. Стоит отметить, многим из тех фронтовиков из госпиталей, что со мной прибыли, давали звания, в основном младших сержантов, не хватало младшего командного состава, и назначили командирами отделений. Меня, хвала Всевышнему, такая участь миновала. Штрафник, относились с подозрением, хотя вроде как по бумагам я всё искупил. Тем более сам так считаю. Никакого наступления на Москву не планировалось, те две наших армии под Ржевом перемалывали в котле, резервов нет, они все тут у Сталинграда. Так что наступления на Москву Шапошников зря боялся, тот оберст это ясно доказал, всё решалось тут, в Сталинграде.