Красное, белое и серо-буро-малиновое
Шрифт:
Далее он подчеркнул такую фразу: «К тому же при анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракции». В комментарии он написал: «А весы? Я ведь семечки покупаю пудами! Надо будет Марксу сказать про весы. Не забыть».
Под номером три была подчёркнута такая фраза из «Введения»: «Дело в самих этих законах, в этих тенденциях, действующих и осуществляющихся с железной необходимостью». Тут сомнения у него были чисто лингвистического плана: «Странно как-то. Разве необходимость может быть железной? Она может быть ясной
За считаные дни в Кузькине проснулся критик-марксист. И он стал активно комментировать Маркса на страницах «Глуповской правды». Народу нравилось. Кузькина стали цитировать как известного марксиста. Он не возражал.
К утру 25 октября в Глупов съехались депутаты некоторых местных Советов. Организацию проведения Второго съезда взял на себя Живоглоцкий. Надо заметить, что это у него получилось хорошо.
По подсчётам мандатной комиссии, с мандатами на съезд приехали представители чуть более половины головотяпских советов. Всех их разместили по гостиницам и по домам обывателей, накормили и уведомили, что в час дня в Большом зале заседаний бывшего Дворянского собрания начнётся первое заседание Второго всеголовотяпского съезда Советов.
Временный комитет Головотяпии во главе с Хренским знал о готовящемся съезде. Ани-Анимикусов вылечил свою подагру и вернулся в город. Его Митрофан, понимая, что угроза исходит только от Зойки Три Стакана, дал распоряжение всем бывшим жандармам и царским сыщикам найти её за очень приличное вознаграждение.
Хренский был беспечен. Он по телефону созвонился с командиром Загрязнушкинского полка, который заверил Хренского, что всё под контролем и в случае любого бунта его полк станет на защиту Временного комитета. Сам полковник в момент разговора по телефону находился под домашним арестом по указанию полкового солдатского Совета и был пьян.
В интервью местным газетам Хренский заявил о том, что он знает слухи о готовящемся перевороте, но не придаёт им никакого значения, поскольку Временный комитет работает для народа и с народом. Народ он действительно видел каждое утро из окон своего автомобиля, когда ехал от дома до здания Временного Глуповского комитета.
В час дня зал бывшего Дворянского собрания был наполовину заполнен прибывшими на съезд делегатами. Для того чтобы создать массовость, Живоглоцкий дал распоряжение всем депутатам Глуповского совета рабочих депутатов занять задние места. Тогда зал был полон.
Как назло, у Зойки Три Стакана в этот день торговля шла особенно бойко – прибывшие делегаты намеревались на заседаниях съезда грызть семечки, а потому мгновенно сметали весь товар, который едва успевал привозить Кузькин. Как только покупатели кончились, Зойка Три Стакана послала Кузькина в дом за её одеждой, а сама отправилась к зданию бывшего Дворянского собрания, где с нетерпением ждала появления Кузькина с её революционной одеждой.
Поскольку Всеглуповский исполнительный комитет Советов из меньшевиков игнорировал съезд, заявив о его незаконности, президиум пустовал. Несколько часов депутаты просто шушукались, ожидая начала, но в президиуме никто не появлялся и съезд не начинался. В зале нарастал шум. Судя по колыханию депутатских голов, готовились волнения. Положение спас Живоглоцкий, который, не дождавшись появления Зойки Три Стакана, решил сам захватить власть. Он вышел на трибуну и поднял вверх руку, успокаивая толпу делегатов. После того как головотяпы затихли, он начал пламенную речь, делая паузы между словами и не соблюдая при этом пунктуацию:
– Товарищи буржуи и попы! Поддерживают царя! Они хотят! Вернуть его обратно! Мы большевики! За то чтобы! Дать крестьянам землю! Фабрики рабочим! Царское Временное правительство! Во главе с Керенским! И Глуповский временный комитет! Вместе с Хренским! Хотят того же! Что и буржуи с попами! Долой Временное правительство! Долой Временный комитет! Да здравствует советская власть! Ура!
И зал дружно откликнулся:
– Уррра-а-а-а-а-а-а-а!
Запыхавшийся Кузькин прибежал к зданию в тот момент, когда Живоглоцкий начал свою речь. Зойка Три Стакана поняла, что медлить нельзя, и тут же на ступеньках у входа в здание бывшего Дворянского собрания исполнила стриптиз, раздевшись почти догола и затем надев красные штаны, сапоги и кожанку. Прохожим было неудобно, и все отворачивались. Одной только блаженной Агафье, лежавшей на тротуаре Большой Дворянской улицы напротив здания бывшего Дворянского собрания, это очень понравилось, и она попыталась сделать то же самое, но запуталась в своих многочисленных оборванных юбках и от досады заплакала.
Как только Зойка Три Стакана вернула на свои телеса революционные одежды, к ней вернулся революционный дух и она твёрдым шагом направилась в зал. Сзади за ней семенил Кузькин с ворохом женской одежды в руках и с многочисленными похабными комментариями в свой адрес от каждого встречного.
– Брось это! – не оборачиваясь, через плечо сказала ему Зойка Три Стакана.
Кузькин немного посомневался, но всё-таки бросил в сторону ворох Зойкиной одежды и поравнялся с ней.
Они вошли в зал как раз в тот момент, когда депутаты кричали «Ура» на речь Живоглоцкого. Она это приняла на свой счёт, прослезилась, взобралась на трибуну, отодвинула в сторону растерявшегося Живоглоцкого и обратилась с речью к делегатам:
– Сотни и тысячи лет вас секли розгами и ставили коленями на горох! Доколе? Сотни и тысячи лет дворяне и помещики сосали у трудового народа кровь! И дососались! Сегодня они не желают отдавать свою власть народу! Для этого они посылают вас на мировую бойню под названием «Война за Отечество»! Почему они сами не воюют с германцами? Почему они не наденут шинели и не засядут в окопах, а вместо этого в позолоченных фраках обедают в ресторанах? Почему они едят рыбу и запивают её алой кровью трудового народа? Потому что власть до сих пор в их руках! Доколе? Доколе это будет продолжаться, я вас спрашиваю?
Делегаты съезда и присутствовавшие на нём не знали доколе и поэтому смущённо молчали, опустив глаза долу, спрашивая сами себя: а уж не они ли виноваты в том, что буржуи обедают в ресторанах и пьют кровь трудового народа?
Зойка Три Стакана продолжала грозно смотреть в зал, а делегаты начали впадать в отчаяние. Но тут Живоглоцкий, не желавший упускать инициативу из своих рук, закричал в наступившей тишине:
– Правильно! Долой! Долой Хренского и других буржуев!
И зал закричал, заволновался:
– Долой! И комитет временный долой, и комитетчиков…
Желающих высказаться по этому поводу оказалось очень много. А пока они высказывались, Зойка Три Стакана с Живоглоцким и другими активистами отправилась в кабинет председателя исполкома, где они сели за круглый стол для совещания. Председательствовать на собрании остался Ситцев-Вражек под неусыпным контролем Кузькина, которому Зойка Три Стакана поручила бдить и не допустить «чего-нибудь такого, сам знаешь чего». Кузькин внимательно слушал выступающих и время от времени комментировал речи выступающих шутками и прибаутками – и когда он успел выпить?