Красное и серое
Шрифт:
Вдруг Арбор похож на те городки в глуши, куда нас вызывали на помощь местным лекарям? где кривая стена дома или текущая крыша считались мелочами, не заслуживающими внимания? а с наступлением темноты лучше не появляться на улицах? Вдруг лекари Арбора решат, что женщинам в целительском деле не место? Вдруг лекарям платят так мало, что едва хватит на жидкую похлебку? Вдруг у нас с Максвеллом ничего хорошего не получится?
Максвелл усадил меня на колени, обнимал и рассказывал, что все устроится, что мы непременно найдем и дом, и дело, а пустая похлебка мне точно не грозит, потому что в экспедициях
Кое-как успокоившись я дошла до ресторации, но у порога попыталась повернуть назад. Лорд напомнил, что ему обещали взрослую женщину. Я вздохнула и постаралась соответствовать.
В этот раз кричали и хлопали еще громче. Я в общем веселье не участвовала, рассматривая кольцо на пальце и пытаясь осознать, как же это меня так ловко окрутили. Истинный сын Черного Лиса!
Оставшаяся неделя плавания прошла спокойнее. Самое страшное уже случилось — я вышла замуж. Волноваться и переживать больше было не о чем.
* * *
Сойдя с "Морской девы" в Портауне мы наняли три дилижанса. Один вез нас, остальные — багаж. Шумящий город-порт казался мне адом, несмотря на высокие дома и мощеные улицы. К счастью, нам удалось покинуть его не задерживаясь.
В Арбор мы прибыли заполночь, хоть ехали довольно быстро. Никто не жаловался — чем дальше мы будем от Портауна, тем лучше.
Арбор, небольшой городок примерно на двадцать тысяч человек, вытянулся вдоль берега глубокого залива. По размеру можно было бы подумать, что это несомненное захолустье, но десять лет назад с помощью взяток и связей мэр Арбора добился того, чтобы всех более-менее образованных ссыльных приписывали к этому городку. Вскоре он открыл здесь первую на архипелаге гимназию. Как сообщил нам Черный Лис, не так давно правители колонии решили основать в Арборе университет. Фасбендский архипелаг заселялся уже не столько ссыльными, сколько любителями попробовать свои силы на новом фронтире, и нужда в специалистах была самая отчаянная, а животный мир и растительность архипелага ждали своих исследователей.
Конечно, сам Гудрун отправил бы нас в какую-нибудь глушь на мелком островке, но против графа с поддержкой из друзей Гриза и коллег Джилена наши недруги не выстояли.
Утром из окна гостиницы, удобно расположившейся на холме, я осматривала небольшой, но симпатичный городок. Если бы не яркие южные цветы, можно было бы подумать, что я где-нибудь в предместье столицы. Здесь не было больших и богатых особняков, и тем более не было дворцов, но приятная глазу архитектура без роскоши напоказ радовала глаз больше, чем та улица, на которой жил недоброй памяти Депт. На краю города заканчивали строить пятиэтажное здание — первый корпус университета.
Я отогнала воспоминания о столичном академическом городке. Пора отвыкать от сравнений. Пора привыкать к тому, что теперь это моя жизнь. И не самая плохая жизнь. Надеюсь.
Будто почувствовав мои сомнения, Максвелл подошел сзади и обнял меня, укрывая руками.
— Мы справимся, — прошептал он мне на ухо. — Веришь?
Я закрыла глаза и откинулась к нему на грудь. До сих пор я справлялась сама. Может, для разнообразия, попробовать устраивать жизнь вдвоем?
После завтрака мы отправились каждый по своим делам. Муж и мэтр Джилен собирались заглянуть в гимназию, где будущие университетские профессора готовили первых абитуриентов. Мафин решил к ним присоединиться.
Я выяснила, в какой стороне городская лечебница. Против ожидания она оказалась не такой уж и маленькой. Вскоре я узнала, что сюда съезжаются люди со всей округи, и с плантаций, и из поселков, разбросанных по этой части побережья.
Лавиния чувствовала себя неуютно без привычных связей с природой, но все же собиралась зайти к аптекарям. Бартоломью ушел с ней, но выглядел несколько растерянно — пока он не видел, куда бы приложить руки и голову таким образом, чтобы не просто выживать, а быть полезным семье.
Вечером за ужином мы обменялись успехами. Едва прочитав мой диплом и рекомендации главный лекарь отдал мне пустующее место своего заместителя. "Специально держал для кого-нибудь пообразованнее," — заговорщицки прошептал он.
Максвелл получил место на кафедре естествознания, и на него тут же взвалили практические занятия со всеми, чей род деятельности связан с землей или природой.
— Как знал, что пригодятся, — улыбался муж вечером, доставая из кофра каучуковые сапоги. — Представь себе, у них на естествознании всего два профессора.
— Ты третий?
— Нет. Второй.
Мэтра обязали читать лекции по основам магии, которые должен знать всякий образованный человек, и всучили двух учеников с заметным даром огня. Кроме того, две строительные компании явно нуждались в его услугах.
Господина Гриза взял к себе бургомистр — колонии требовалось собственное законодательство, учитывающее местную специфику, и честь его разработки выпала Арбору как самому просвещенному городу архипелага. Не успел бургомистр ввести Гриза в курс дела, как прибежал разъяренный декан законников. Сговорились на три лекции Гриза в неделю и пару практикантов, которыми он будет руководить лично.
В последующие дни мы выяснили, что университет пытается прибрать всех образованных людей, которые могут хоть чему-то научить. Занятия еще не начались, а страждущие представители мэрий, крупных мануфактур, старательских компаний, успешных коммерциантов, школ и гимназий, и даже старосты поселений засыпали новоиспеченного ректора письмами с просьбой поставить их в очередь на того или иного специалиста.
Меня университет тоже попытался взять в оборот, но я согласилась только на практикантов, которых пришлют в лечебницу под мое начало на второй год учебы.
Мафин огорошил нас известием, что устроился учителем в гимназию.
— Что же вы будете преподавать? — поинтересовалась ведьмочка.
— Что угодно. Мне дали хорошее всестороннее образование как всякому в нашем кругу. Сейчас мое расписание забито уроками математики со старшими классами и литературы у средних.
Пожалуй, Мафин нашел себя. В метрополии учитель-лорд получал бы насмешки и упреки, впрочем, как и любой аристократ, занимающийся "неблагородным" делом. Именно поэтому, будучи в столице, Мафин собирался получить место в инженерной партии, которая уедет подальше от населенных мест. Здесь же, в колониях, напротив, посмотрят косо на праздного повесу, который живет трудами предков.