Красное небо

Кроликов Сережа

Я должен был войти, даже если это стоило мне жизни. В здании послышались глухие голоса и шаги. Катя, подойдя ближе, положила руку мне на плечо.

– Тише, – прошептала она. – Сначала разберёмся, с кем имеем дело.

Макс кивнул и достал нож, который всегда носил с собой. Мой разум подсказывал, что нужно действовать осторожно, но в груди бушевала лишь одна мысль: Марина там, и она в опасности.

Мы пробрались внутрь. Здание было тёмным, но где-то вдали светилась лампа. Мы двигались бесшумно, стараясь оставаться незамеченными.

Когда мы подошли к лестнице, ведущей вниз, до меня донёсся грубый и противный смех. За ним последовали звуки ударов и слабый женский стон.

Я замер. Катя перехватила мой взгляд, а Макс прошептал:

– Спустимся вниз. Ты идёшь первым.

Каждый шаг вниз был как вечность. В тусклом свете лампы я увидел её. Марину. Её волосы, тёмно-русые и спутанные, касались плеч. На ней была порванная чёрная футболка и такие же чёрные джинсы, которые теперь были испачканы кровью и грязью. Её слегка пухлое лицо, обычно спокойное, было в синяках, а карие глаза, такие же тёмные, как ночь, едва держались открытыми от боли и усталости. Она была привязана к стулу, её руки затянуты верёвкой, а вокруг неё стояли трое мужчин в военной форме. Один из них держал нож, другой рылся в её сумке, которую она, скорее всего, пыталась спасти.

– Пора заканчивать, – сказал один из них, наклоняясь к ней.

Я больше не мог ждать. Внутри меня всё кричало, что нужно действовать. Я бросился на одного из них, сбив с ног, и начал бить кулаками, не думая о последствиях. Макс и Катя подоспели на помощь: Макс сбил второго нападавшего, а Катя отвлекла третьего.

Но солдаты оказались сильнее, чем я ожидал. Один из них вытащил пистолет и прицелился в меня. В тот момент, я подумал, что всё кончено, прозвучал выстрел – солдат рухнул замертво. Это был Макс. Он подбежал ко мне и схватил за руку.

– Уходим! Сейчас же!

Я бросился к Марине и освободил её. Она была слабой, но живая. Когда я прижал её к себе, её тело дрожало, но она всё ещё держалась.

– Я знала, что ты придёшь, – прошептала она, обнимая меня. Её карие глаза встретились с моими, и я увидел в них не только боль, но и надежду.

Мы решили покинуть город, спасённые, но раздавленные разрушениями вокруг. Дома и улицы напоминали каменные джунгли, и каждый шаг был словно новый удар по нашим душам. Мы укрылись в заброшенном складе. Внутри царила тишина, лишь шорох ветра за старой металлической дверью напоминал о внешнем мире. Все сидели молча, погружённые в свои мысли. Тишину нарушил Макс.

– Знаете, я вот всё думаю… может, мы и правда сошли с ума, бегая друг за другом в этом хаосе, – он вздохнул. – Раньше я был уверен, что всё временно: и люди, и чувства. А теперь… Чёрт, я даже не знаю, как это объяснить, – его взгляд скользнул к Кате.

Вспомнились наши разговоры до войны.

[Воспоминание]

Мы сидели на кухне у Макса. В его квартире

всегда было пусто, минимализм доходил до абсурда – лишь пара стульев, стол, бутылка виски и сигарета в его руке. Макс выдохнул дым, глядя в потолок.

– Знаешь, любовь – это просто химия, – сказал он тогда, не глядя на меня. – Временное помешательство. Ты строишь из этого трагедию, но в итоге всё сгорает. Лучше наслаждаться моментом, а не цепляться за то, что обречено угаснуть.

Катя сидела напротив, её губы тронула лёгкая улыбка.

– Он прав, – сказала она. – Независимость – это основа. Я не хочу привязываться к кому-то на всю жизнь. Это как посадить себя в клетку.

Мы спорили весь вечер. Я всё равно верил, что моя любовь с Мариной – это что-то другое. Что-то, что они не могли понять.

Катя усмехнулась, но в её глазах мелькнула печаль.

– Никто из нас не знал, что эта чертова война так быстро нас изменит, – тихо сказала она. – Раньше было легко думать, что ни к чему нельзя привязываться. А теперь мы бежим от смерти и пытаемся спасти друг друга. Что это, как не привязанность?

Она отвела взгляд в сторону, затем посмотрела на меня.

– А ты? Ты ведь всё это время гнался за ней, рискуя своей жизнью. Почему? Почему ты не ушёл, как я тебе всегда говорила?

Я посмотрел на неё и вздохнул, чувствуя, как слова застряли у меня в горле.

– Потому что я люблю её. Я не могу просто взять и забыть. Ты говорила, что всё временно, но есть вещи, которые держатся за душу. Даже когда хочешь их выкинуть, они остаются. Да, может, я был наивен, может, совершал ошибки, но, когда этот ад начался, я понял, что не могу оставить её одну.

Катя молча кивнула, а Макс усмехнулся.

– Может, мы все наивные, – сказал он. – Я вот всегда говорил, что лучше быть одному. А теперь…

Он посмотрел на Катю, и между ними повисло напряжение.

– А теперь? – спросил я, слегка ухмыльнувшись. – Хочешь сказать, что я был прав всё это время?

Катя отвернулась, но я заметил, как уголки её губ дернулись в попытке скрыть улыбку.

– Ладно, – пробормотала она, – не буду это обсуждать сейчас. Надо думать, где достать ещё еды.

Я бросил взгляд на Марину. Её лицо было скрыто тенью, но я чувствовал, как её мысли блуждают где-то далеко.

– Я рад, что нашёл тебя, – тихо сказал я, – но это только начало. Мы пережили первое испытание, а впереди будет ещё больше. Я не знаю, смогу ли всё исправить, но я хотя бы постараюсь.

Марина не ответила сразу, её взгляд был устремлён в темноту склада.

– Я злюсь на тебя за всё, что было раньше, – прошептала она. – Но, может быть, у нас ещё есть шанс.

Наш разговор внезапно нарушили шаги снаружи. Все насторожились. Макс, опустив голос, прошептал: