Красное Зеркало. Конец легенды
Шрифт:
Морской пейзаж исчез – на меня вновь пахнул пороховой дым, гром и треск…
– Откуда вы тут? – крикнул я вслед удаляющейся фигуре Ши Яна.
– Мы знаем это место, – крикнул он вполоборота, пытаясь перекрыть грохот и электрический треск.
Его лицо ярко очерчивалось контурами сиреневых вспышек.
Танки Селиванова лязгающими черепахами качались, цепляясь гусеницами за неровности брустверов, а вместо дымного силуэта птицеголового создания сиял кусок пламени, напоминающий формой Тадж-Махал [47] .
47
Тадж-Махал –
– Он тут! – крикнул Ши Ян, обращаясь к своим монахам. – Состояние тумана!
Фигуры монахов замерли. Вновь действие стало замедляться, будто движения всех действующих лиц попали в жидкое сгущающееся стекло, – даже дым от пожаров застыл, словно клочки ваты повисли в воздухе. Все остановились.
– У тебя считаные мгновения… – Ши Ян закашлялся, попав в ближайшее облачко дыма, но тут же вновь обрел свое благостное выражение лица.
– Что вы-то тут делаете? – зачем-то спросил я.
– Мы храним, – ответил тот.
– Что? – переспросил я.
– Да никто толком и не знает, что и зачем: просто приходим сюда иногда, мы тут такие же гости, как и ты. – Мне показалось, что настоятель усмехнулся. – Тебе не стоит думать про это, Пастух Глюков. Иди…
Я бросил на ряд колючки лежавшую под ногами доску, наступил на нее сапогом и перепрыгнул бруствер, словно во сне.
– Стой! – услышал я окрик сзади.
Я оглянулся: Джей и Стив смотрели мне в глаза.
– Ну что ж. – Джей нахмурилась – сейчас она очень сильно напоминала Сибиллу. – Я не понимаю, что за хрень творится вокруг, Дэн, но… Все это так… Ну так надо – я рада, что это поняла, просто не могу объяснить… Знаешь… Ты – молодец… Да… Я и подумать не могла, что все так устроено… Ты не парься… Ты так много сделал, даже для меня…
– Джей! Я… – начал было я.
– Не говори ничего. – Она опустила глаза. – Давай так: ты пошел по делам… По делу… Найди свою Ирину, раз ты уже столько перенес… Сделай ее самой счастливой женщиной на свете, чтобы не зря все это… Чтобы…
– Да. – Я кивнул, чувствуя себя как-то неловко, словно на экзамене. – Я постараюсь, я…
– Ты… – сказала Джей тихо. – Будь достойным Пастуха Глюков… Я знаю, у тебя получится… Я так рада, что встретила тебя… Все… Иди. Иди-иди-иди…
– Иду… – ответил я. – Не скучай, Джей.
– Не буду. – Она повернула голову в профиль. – Не буду.
– Странный, – сказал Стив хрипло. – Попробуй там все уладить… Тут все очень устали… Душам нужен покой…
– Попробую… – Я медленно кивнул, стиснув зубы: я решил сейчас разобраться во всем… Во всем окончательно, начиная с себя…
– Я, Странный, в тебе не ошибся, однако, – сказал поднявшийся с ящика Гарольд со знакомыми интонациями. – Все же есть в тебе кровь цыганская – иди, бродяга! Вот так вот!
Он хитро прищурил свой сумасшедший глаз под косматой выцветшей бровью.
– Вы там им дайте прикурить, товарищ майор! – ободряюще подмигнул высунувшийся из траншеи Сергей.
– Та уш! – кивнул Янис Залтис, опершись о свою винтовку.
– Машина ждет… – бесстрастно напомнил настоятель. – Давай, Дэн…
– Увидимся, – пробормотал я сквозь застилающие мои глаза слезы. – Еще увидимся…
На несколько секунд у меня потемнело в глазах, и мозг словно на мгновение отключился. Я сморгнул и продолжил идти… Я шагал к Тадж-Махалу и улыбался…
Я осторожно вел свой «форд-мустанг» по пустынной проселочной дороге. Тихонько наигрывало радио на музыкальной волне… В открытое окно дул сырой, но теплый ветер. В степях начиналась аризонская осень. Дорога была явно заброшена много лет назад, как и редкие домишки, стоявшие по обочине. Окна их зияли черными провалами, подернутыми бельмами паутины с нанесенной пылью, а участки с покосившимися заборами сильно заросли бурьяном и плющом. Некоторые постройки напоминали просто кучу сваленных почерневших бревен…
Нигде не было ни души – даже бродяг или бездомных собак не встречалось… В ярко-голубом небе не видно было ни птиц, ни одного облачка – пустота и безмолвие…
Несмотря на то что было тепло, по коже у меня периодически пробегали мурашки.
«Добро пожаловать в Серпент-Таун! Федеральный округ Олимп Свободных колоний Марса. Население 69 человек».
С краю ссохшейся фанеры плаката были налеплены две скукоженные от времени наклейки, на которых изображались знаки радиационной и биологической опасности – черно-оранжевыми пятнами.
– Мы прерываем музыкальную трансляцию для короткого блока новостей, – раздался из радиоприемника голос ведущего. – Сегодня около полудня жители нескольких поселков, расположенных между Адриатическими горами и Черной Долиной, что неподалеку от кратера Эллада, стали свидетелями удивительного явления. Высоко в небе вспыхнули четыре ярких огненных шара, после чего поднялся ураганный ветер и сильно повысился уровень радиации. К счастью, никто из граждан Свободных колоний не пострадал. Шериф местного округа выразил властям обеспокоенность этим явлением, которое многие приняли за новый вид воздушных аномалий, известных в просторечии как «глюки». Масштаб и сила этого явления вызвали панику в отдельных слоях населения. Некоторые эксперты склонны считать происшедшее ядерными орбитальными взрывами, хотя как известно, ни один из марсианских спутников и орбитальных комплексов не несет на себе ядерных боезарядов… Совет Четырех Городов обратился к гражданам с просьбой соблюдать спокойствие. Ведется расследование инцидента…
Моя рука дернулась к выключателю приемника, показавшегося здесь абсолютно неуместным.
Я машинально немного сбросил скорость и уже буквально через минуту заметил движение в дверном проеме обшарпанного здания с покосившейся вывеской «Почта».
Я аккуратно нажимал на акселератор – машина шла плавно меж заброшенных домов с заколоченными окнами. Аккуратно вырулив на небольшую площадь у почты, я остановил автомобиль возле покосившегося столба с пыльным пластиковым козырьком, под которым висел проржавевший таксофон.
Да, люди отсутствовали тут лет явно около двадцати – по уголкам тротуаров, возле водонапорных колонок и рассохшихся скамеек ветер наметал участки серо-бурой трухи, которая была когда-то уличным мусором и сухими листьями.
В этой пустоте было одновременно и спокойствие, и некая напряженность, будто кто-то где-то затаился…
Некоторое время я курил в открытое окно, не выходя из машины. Ветер на площади подхватывал змейкой облачка табачного дыма, перемешивая его с уличной пылью, закручивал к небу.