Красной нитью по льду

Спини Кэтти

– Прямо сегодня я останусь у тебя?! – смешно округлила глаза Джельсомина.

– А чего ждать?

– Но за сегодня я уже заплатила.

– Джельса, cara, но завтра мне не хочется вставать до рассвета. Я ужасная соня, и ранний подъем для меня тяжкое испытание, – хихикнула Кармен. – А тащить все вещи в спорткомплекс и занимать ими полраздевалки нерационально.

– У меня и вещей-то всего пара чемоданов…

– Вот и отлично. Поторопимся! – Кармен ласково потрепала ее по щеке, а потом по-матерински погладила по голове. – Пойдем, tesoro, а то у меня желудок уж возмущается.

Глава 8

Дождь

барабанил по лобовому стеклу. Крупные капли ритмично падали на гладкую поверхность и резвыми ручейками сбегали вниз, расчерчивая окно расплывчатым узором. Стеклоочистители замерли и больше даже не пытались смахнуть воду. А дождь все усиливался, и вскоре сплошной водяной поток размыл все очертания, превратив их в акварельные пятна. Природа настолько разбушевалась, что если даже включить стеклоочистители, то они не справились бы со своей задачей. Ливень обрушивался на город, будто где-то в небе прохудился бак с водой. По улицам уже потекли полноводные потоки, потому выбираться из машины было проблематично: буквально через пару минут пришлось бы выжимать всю одежду и обувь.

Впрочем, Стефано и не спешил. Хоть он и приехал к ледовому дворцу, сомнения не позволяли ему выйти из машины. Он действительно очень сомневался, что упав в черную бездну, стоит поддаться слабости и взглянуть на свет, чтобы потом больше никогда его не увидеть. Это было сущим мазохизмом.

Так он сидел, откинувшись на подголовник и безразличным взором глядя на разноцветные пятна, медленно двигающиеся по ту сторону стекла. Временами в этом фантастическом движении воды ему мерещилось, что яркие кляксы приобретают контуры фигуристов, кружащихся по стеклу-катку. Среди них он видел себя и даже начинал ощущать напряжение мышц. Память рисовала живые картины не только на визуальном уровне, но и на мышечном. Ему казалось, что он сходит с ума, что его машину захватило стремительной рекой и, кружа, несет в неведомую пропасть, а сознание погасло от ужаса, предавшись бреду.

И вдруг он зажмурился, ослепленный: это яркий луч света блеснул из-за мрачных, почти черных туч, и озарил тьму. Стефано, вздрогнув, увидел, что дождь стих. Крыша машины больше не сотрясалась от ливня, на стекле образовались капельки, и в них сверкали радужные блики, будто кто-то усыпал окно янтарными камушками. Это было так красиво, что Стефано моментально вынырнул из своих воспоминаний, в восхищении созерцая игру света с водой.

Мир снаружи будто ожил, машины поехали быстрее, появились люди, с зонтами или насквозь промокшие. И неожиданно среди них показалась она. Стефано не мог ее не узнать, потому что она была на целую голову ниже даже самого невысокого пешехода. Мокрые волосы рассыпались по плечам, насквозь промокшая одежда прилипла к телу, большая спортивная сумка висела на плече, и с нее капала вода, а Джельсомина шагала по лужам, будто не замечая их. Хотя, наверное, какое значение имеют лужи, если кроссовки уже полны воды? Но она шла и улыбалась. Другие прохожие недовольно морщились, что-то сердито бормотали себе под нос, а она восторженно смотрела на мир вокруг и улыбалась.

Стефано непреодолимо захотелось выйти из машины, достать плед (хотя у него не было в багажнике никакого пледа) и укутать ее, обсушить и согреть. И согреться в лучах ее солнечной улыбки, которая посреди этой бури светила ярче солнца.

Джельсомина как раз проходила мимо его машины, когда он неотрывно созерцал, как она шлепает по лужам. Вероятно, она интуитивно почувствовала, что за ней наблюдают: повернула голову и скользнула рассеянным взглядом по веренице машин, прижавшихся к тротуару.

Их глаза встретились.

И вдруг Джельсомина оступилась. Нога подвернулась, и она начала падать, прямо в центре

лужи. Фонтан брызг взметнулся вверх. Стефано стрелой выскочил из машины и бросился к ней. Легко подхватив ее, будто ребенка, он поставил Джельсомину на ноги и с тревогой всмотрелся в ее лицо.

– Ты в порядке?

– Да-да. Да, – ошеломленно пробормотала она.

Стефано взял ее сумку и поднял вверх. Вода обильно стекала с нее. Это наверняка означало, что все содержимое насквозь промокло. Стефано схватил Джельсомину за руку и потащил к своему мерседесу. Открыв багажник, он вытряхнул в него все вещи из сумки. Коньки оказались упакованными в специальный мешок. Он подмок, но внутрь коньков вода не залилась. А тренировочная одежда лежала в отдельном пакете, но, несмотря на это, успела промокнуть.

– Ты не можешь тренироваться в этом, простудишься, – решительно сказал Стефано. – Поедем, я отвезу тебя за сухой одеждой. Где ты живешь? – Он поднял голову и вопросительно посмотрел на нее. Вода с мокрых волос капала вниз, одежду можно было выжимать.

– У Кармен, – ответила Джельсомина дрожащими от холода губами, отчего-то глядя на него, как на божество.

– У Кармен?! – Стефано буквально остолбенел. – Как это у Кармен?

– Я… ушла от Кассио, и Кармен предложила мне пока остановиться у нее. Пока я не найду себе квартиру.

Несколько секунд Стефано недоуменно рассматривал ее, потом расстегнул свою спортивную сумку и достал оттуда полотенце. Затем снял с себя спортивную куртку и протянул ее Джельсомине.

– Вытри голову, потом садись в машину и сними с себя всю эту мокроту. Полотенце обмотай вокруг бедер, а сверху надень мою куртку. Как закончишь, позови.

– Но… Надо предупредить Кармен, мы ведь опоздаем на тренировку.

– Я позвоню ей. Иди.

Джельсомина с благодарностью взяла протянутые вещи. Открыв дверцу, она взглянула на Стефано поверх свежевымытой черной крыши.

– Стеф… – позвала она. Он уже набирал номер Кармен. Когда он обернулся, она робко улыбнулась. – Спасибо…

Он снова утонул в ее голубых глазах. Они явно обладали каким-то магнетизмом, околдовывали его и нагоняли туман в голове, раз он так легко терялся в них.

– Залезай в машину, простудишься ведь! – произнес он строго, пытаясь скрыть свое смятение.

Кармен не отвечала, и, так и не дозвонившись до нее, Стефано помчал машину в сторону ее дома. Всю дорогу они молчали. Стефано это ни капельки не тяготило, напротив, помогало скрыть накатившее волнение. Джельсомина же сидела как на иголках. Мало того, что для нее в принципе было немыслимым сидеть в молчании в компании другого человека, так она еще чувствовала крайнюю неловкость за свою вчерашнюю вспышку. Но она никак не решалась начать разговор, опасливо и взволнованно поглядывая на Стефано.

Он с повышенным вниманием следил за дорогой, стараясь не смотреть на свою пассажирку, тем самым предоставляя Джельсомине шанс во всех деталях изучить свой профиль. И Джельсомина украдкой любовалась им, скользя взглядом по высокому лбу, на который падали успевшие намокнуть каштановые пряди волос. Когда он чуть повернул лицо в ее сторону, чтобы посмотреть в боковое зеркальце, она заметила, что сдвинутые к переносице брови образовали там хмурую складку. Черные ресницы затеняли глаза, и Джельсомина в очередной раз поразилась их цвету: насыщенный серо-синий, цвет грозовых туч. Она никогда не видела таких глаз. Еще несколько мгновений она рассматривала идеально прямой нос, а потом задержалась взглядом на губах. Они были плотно сжаты в тонкую линию, а уголки губ терялись в черной небритости. Где-то там притаилась усмешка, но ее слишком сложно было уловить. Упрямый подбородок был покрыт уже мягкой щетиной, которая также покрывала угловатые скулы, переходя в баки на висках. К своему изумлению, Джельсомина заметила там седые нити.