Красные Орлы
Шрифт:
Еще додумать не успел, и удивиться своему человеколюбивому порыву, как ноги несли уже его к маленькому домику напротив здания Администрации. Странно, но никаких мешков он не приметил на пороге. Самбрера, что ли, помог дотягать? Постучал в дверь, а ответа не получил. Дернул за ручку, дверка и открылась. Заслышал Мишаня глухие голоса из подпола и потянулся узнать, чей это там мужской басок, такой не похожий на самбреровский, а?
– Мазур, спасибо тебе. Честно, я бы сама не смогла! Ну, почему я родилась такой пигалицей?? Лучше бы мужиком! – Маша и Мазур торчали в подполе.
Лаз в него открывался в чулане обычной лежачей дверкой на полу. Мишка хотел уже обозначить свое присутствие, но доверительный голос Кан и искренние ее эмоции заставили Волохова притормозить и начать подслушивать. Что? Некрасиво, да? А как еще ему узнать о ней? С ним –то она так откровенничать не рвалась.
– Тьфу на тебя, Маш. За что спасибо –то?
– Сам знаешь за что. Я с дрелью управляюсь хорошо, но до тех пор, пока не встречаю крепкую кладку. Попросту силёнок не хватает! А хорошо ты полки примостырил. Рукастый! И за мешки спасибо. Сама бы я таскала до утра. Частями.
– Дело то простое, Маш. Да и должен я тебе. Знаешь, всего три дня ты тут, а я уже человеком себя чувствую, а не плевком в грязи. Ты уж не серчай, что я тебя охаял по началу. И за «шмакодявку» прости.
– Пф… Меня и похуже обзывали. Альберт, ты и до моего приезда был человеком, просто не знал и не умел кое -чего. Зато сейчас любо – дорого. И быстро ты как все усвоил! Тебе учиться нужно! Хотя, ты сам кого хочешь сможешь научить. Давай так, я тебе постепенно теорию объясню, а? С простой разводкой разобрались, а теперь я покажу узловые и переменные. Поставим комп и будешь отслеживать перепады напряжения и силу тока. Станешь мой зам по электрике. Идет? – оба всхохотнули.
– Как скажешь. И спасибо… Маш, я не подведу и что нужно, все для тебя сделаю, - голос Мазура дрогнул.
– Ну, ты чего? – а голос Кан стал нежным…серьезно?
Мишка ушам своим верил с трудом! Вот какой ты можешь быть, Заноза…
– Чего, чего… И это…про родиться мужиком, завязывай. Ты красивая. И умеешь много, и думать приучена. С высшим образованием. Понятливая. А уж рукастая получше любого мужика. А если надо стену просверлить или мешки потаскать, на то я есть. Ты это…. Помни, короче.
Меж говорящих повисло молчание, оно и понятно.
– А как тебя мама называет? – вот хороший вопрос!
– Алькой.
– Ок, Алька. Но, имя у тебя просто пипец. Без обид, ладно? Лучше бы Диего назвала, - оба засмеялись, - А зачем морковку и свёклу в песок зарывать, а?
– Они в нем дольше хранятся. Особо в холодном подполе. А вот кочны капустные надо на сухие полки разложить и так, чтобы боками друг дружку не касались. Машка! Ну, куда ты сыпешь??? С картохой так нельзя. Побьется. Надо аккуратно в закром складывать. Протухнет к ебе... . Ну, в смысле, к чертям.
– Ладно, поняла.
– Полок тебе хватит и для капусты и для банок. Ты банки –то вертеть умеешь?
– А вот это я умею! Мама научила. И огурцов засолить и помидорок. И компоты.
– Ого. Ты еще и хозяйка. Маш, если что я неженатый, - и снова смех, правда, со стороны «Диего – Альберто» слегка наигранный.
Мишаня тихонько вышел из дома и направился к своему «поместью». А дорогой его глодало, грызло странное ощущение, что он опоздал…. Куда? К кому? Не понятно. Но, опоздал, и было от этого ему немножко тошно.
Дома Мишка увидел, что в холодильнике протухло все. Даже хлеб. Волохов оголодал за половину дня. Обедал он у Парфёновых, там праздновали рождение пятого внука, вот Мишке и перепало и картохи и огурьев и мяска. Если так рассудить, Волохов мог каждый день по домам шляться и подъедаться у селян. Однако, некрасиво Можно было бы попросить кого – то из женщин за умеренную плату готовить, но Волохов понимал «нутром», что это неправильно. Реально, как барин!
Вот и стоял он посреди своего шикарного дома и голодно озирался. Вспомнил, что в морозилке валялась пачка сосисок. Радостно выудил ее, одинокую, распотрошил и кинул в микроволновку. Вот и ужин! Хлеба нет, не беда! Зато есть банка солёных «огурьев». Ел горячие сосиски и вытаскивал соленья прямо рукой из банки. Почему –то ему часто носили банки с вареньем, огурцами и прочими домашними заготовками. Вероятно, сердобольные женщины понимали его холостяцкое положение и таким образом жалели и подкармливали.
А потом завалился на диван с книжкой. Понимал, что надо бы почитать журнал новый, управленческий, но отказать себе в малом удовольствии не мог. Мама в детстве приучила к чтению, за что благодарен он был ей по сию пору.
Машка в это самое время, принимала душ и посмеивалась. Снова над овощным довольствием! Надо завтра утром приготовить боссу салат из овощей, как мамуля учила и выдать в качестве намека, что, мол, паёк приняла и считаю его барские обязательства выполненными. Может, конечно, рассердится, но Машка не могла ему простить своего собственного, позорного утреннего побега.
Поковырялась на кухоньке, заварила свежего чаю и достала из духовки ватрушек. Местный творог, даже купленный в магазине, не в пример московскому! Аж желтизной отдавал по причине правильной, сбалансированной жирности.
Уселась за стол в горнице и поднесла чашку к губам, а тут стук в дверь. Снова Волохов? На вечерний харч?
На пороге увидела Машулька бабку. Ну… как бы так сказать… Бабушками таких не называют. Бабкой тоже странно, потому, как Машка считала такое обращение грубым. Пожилая женщина? Тоже не то…
– Добрый вечер.
– И тебе, - бабка та в одной руке держала утюг.
Агрегат был мощный, выпуска прошлого века. В другой бабкинской руке сумочка, трогательный ситец в меленький цветочек. Маша не стала задавать вопросов на пороге, и пригласила нежданную гостью войти.
– Проходите, пожалуйста. Я только не знаю, как Вас по имени –отчеству.
– Любовь Павловна.
– Рада знакомству, Любовь Павловна, - а бабка уже бодро шла в горницу, попутно окидывая взором цепким и приметливым все, что встречала на своем пути.