Красные орлы
Шрифт:
Со здоровьем у меня неважно. Пришлось сегодня сходить в полковой околоток. Получил какие-то порошки.
В два часа ночи вернулся с совещания от члена Реввоенсовета 3-й армии товарища Муралова. Мы вызывались к нему, чтобы дать характеристику боеспособности и сплоченности полка. За старшего у нас был военком. Из агитаторов пришли Степанов, Калашников, Калачев, которые находятся при батальонах, и я.
Совещание началось около двенадцати ночи и длилось больше часа. Каждый из нас выступал. Выявилось немало дурного: плохие настроения среди красноармейцев,
Товарищ Муралов был очень недоволен, держался сурово и строго. Это можно понять. Но к чему зря кипятиться, кричать? И на кого? На нас! Разве мы повинны в этих недостатках? От крика, по-моему, дело не выигрывает.
Товарищ Муралов наказал нам лучше работать и сообщил, что полк пойдет на позиции.
Вчера с утра в полку проводилось собрание агитаторов. Не обошлось без шума. Сильно досталось комиссару. Агитаторы говорили о недостатках штаба, полкового околотка, завхоза.
Я еще мало знаком с агитаторами. Они часто бывают в политчасти полка, видятся друг с другом, я же почти все время в своей команде.
Вчера удалось поговорить с двумя сочувствующими, которые отсутствовали в день собрания. Отличные товарищи, вполне сознательные, революционные. Они могут стать достойными членами РКП (б).
Сейчас десять часов вечера. Недавно кончилось партийное собрание. Удалось организовать ячейку из девяти человек сочувствующих и двух коммунистов. Актив — товарищи Попов, Панферов, Лапин и Плакунов. Обсудили многие вопросы. Во вступительном слове я остановился на внешнем и внутреннем положении Советской республики. Меня же выбрали председателем ячейки. Согласился. Из текущих дел на собрании разбирались такие: регистрация членов ячейки, запрещение игры в карты, выбор библиотекаря, выяснение вопроса о выборе красноармейских судов и контрольных комиссий, вынесение замечания начальнику команды, ударившему по лицу крестьянина, наконец, о содействии партийной ячейки командному составу в проведении занятий.
Заметен интерес к ячейке со стороны многих товарищей. Можно надеяться, что скоро число членов партии в нашей команде увеличится.
Завтра нужно бы написать доклад в политотдел 3-й армии. Сегодня у Вани Шабанова достал два десятка книг партийного содержания. Теперь у нас довольно солидная библиотека, а пришлось начинать с нескольких брошюрок.
Книжки, брошюры и листовки раздаю лично или через начальников пулеметных расчетов. Читают охотно. Потом возвращают. А вот газеты на следующий же день скуривают.
Книги помогают мне ближе познакомиться с красноармейцами, завязать беседу.
Работа в команде занимает все время. Почти не вижусь с Ваней Шабановым, хоть он в нашем же полку. Ваня оставлен при политчасти, помогает комиссару в агитации и пропаганде. Он вполне достоин такой работы. Серьезный, вдумчивый, очень способный человек. У него тоже свободного времени мало. Он лишь изредка заглядывает ко мне.
Хотел сегодня устроить совещание, выработать общий план работы ячейки, но не успел. С минуты на минуту выступаем.
Только что узнал, что Ваня Шабанов откомандировывается в распоряжение политотдела армии. Очень жаль!
8 апреля. Завод Залазнинский
Вчера к трем часам дня прибыли в Залазнинский завод. От Глазова сделали верст 60 с гаком и попали в большое село дворов на тысячу. Есть и каменные дома.
Когда-то здесь стоял чугуноплавильный завод на две доменные печи. Но в один прекрасный день владелец почти всех в округе заводов проиграл свое добро в карты. Новый хозяин металлургией не интересовался, занялся сплавом леса, а завод в Залазне разрушил, чтобы не мозолил глаза. Сейчас, въезжая в село, видишь сломанные заводские печи и почерневшие остовы зданий. От такой картины делается не по себе…
Полк разместился в окрестных деревнях: Ежи, Пермятская, Большое Кочкино, Малое Кочкино.
Пришел приказ: в 11 часов выступаем. Надо пройти шесть верст.
Здешний фронт держала кавалерийская бригада. Она так слабо сопротивлялась, что неприятель без усилий продвигался вперед, занимал важные в военном отношении населенные пункты.
Где противник, где обороняются наши, понятия не имею. Знаю одно: полк идет на позицию, приказано наступать.
Как сложится обстановка и каковы будут успехи полка, трудно себе представить.
Население встревожено. Рабочие люди и крестьянство боятся прихода белых.
В ночь на девятое апреля три взвода нашей пулеметной команды и 9-я рота, перед тем оставившая позиции у деревни Ефимовской из-за гибели двух бойцов, пошли снова занимать эту же деревню. По пути от ста с лишком штыков 9-й роты осталось 30. Большинство ее красноармейцев вернулось назад в Залазну.
В полночь, когда были уже возле деревни, выслали в разведку четырех бойцов от роты и пулемет от нашей команды. Разведчики у околицы наткнулись на столб, решили, что это часовой и — давай бог ноги. Помощник взводного Василий Павлов, пулеметчики Лапин и Ширяев остались одни. Взяли «максим» и, не смущаясь открытыми подступами, смело пошли вперед.
Неприятеля в Ефимовской не оказалось. Был, да сам ушел в соседнюю деревню.
Утром едва стало рассветать, один из наших часовых поймал подозрительного парня лет шестнадцати. Тот пытался удрать. Но часовой пригрозил, что будет стрелять, и парень утихомирился. Говорит, что пришел за хлебом. Однако выяснилось: парень не здешний. Его отправили в Глазов, вероятно, в штаб армии.
Припоминаю, как наш полк «Красных орлов» поймал под Баранчинским заводом совсем малолетних шпионов. Судя по всему, у белых это гнусное дело практикуется широко. Ничем не брезгают, лишь бы выведать наши тайны. Даже ребятишек подсылают.
Когда рассвело, белые открыли огонь по Ефимовской, не давали пройти ни одному человеку. Им хорошо видны улицы, и они взяли точный прицел. Били даже по бойницам пулеметов. Красноармеец 2-го взвода товарищ Королев ранен в шею. Первая жертва в нашей команде.
Под вечер к нам довольно близко подошла разведка белых — восемь человек. Мы до поры до времени молчали, а потом ударили из винтовок и пулеметов. Били с прицела «12». Получилось неплохо. Побросав лыжи, беляки бежали.
Я выпустил из карабина 15 пуль. Одного беляка, кажется, ссадил. Но не уверен. Он упал не сразу, а пробежав несколько шагов.