Красные орлы
Шрифт:
В полк поступили строгие приказы по 3-й армии и нашей Особой бригаде насчет крестьянских возчиков и пользования лошадьми местных жителей. Можно требовать подводы, только если имеешь на то разрешение. Прибыл в конечный пункт (проехал не больше тридцати верст) — плати причитающуюся крестьянину плату. Безденежно брать подводы запрещено.
Приказом наказали тех, кто своевольничает, незаконно забирает или обменивает у крестьян лошадей. Комбриг товарищ Васильев и военком товарищ Рудженец сместили одного командира эскадрона, перевели его в красноармейцы
Мне понравились эти приказы и такие решительные меры. Все правильно. Мы бьемся за справедливость, за лучшее будущее трудящихся людей. Как же можно обижать крестьян? Тем более, что они нам помогают подводами и лошадьми. Каково бы нам пришлось без них? Ведь полку недостает двух сотен обозных лошадей и полутора сотен повозок.
Идет переформировка. Меняется состав и нашей команды. Одних зачисляем, других списываем по болезни.
Бойцы еще не оправились после тяжелых потерь, понесенных в боях под Ежами, Пермятской и Залазнинским заводом. Часто можно слышать разговоры об убитых и раненых. Уже известны цифры. Всего в полку убито 128 человек, ранено 176, около 300 пропало без вести.
В нашей пулеметной команде убиты товарищи Зубилин и Туманов. Ранены четверо. Пропало без вести 26 человек, в том числе Павел Лукьянов и взводный Алексей Суслов.
Недешево заплатили мы за последние бои, а результаты жалкие.
Очень хорошо прошло собрание, посвященное международному рабочему празднику — 1-е мая. Присутствовали все без исключения — старослужащие и новички. Был начальник команды товарищ Ринк. Я делал доклад.
После собрания проводились занятия, как и в обычный день.
Вечером отправился в сельскую сборню побеседовать с крестьянами о всемирном празднике трудящихся. Пришло человек сорок, в большинстве люди нестарые. Я рассказал о празднике, о боях Красной Армии. Слушали внимательно, кое о чем спрашивали. Отношение жителей к нам неплохое, сочувственное.
Здесь же в Ляминском стоит и штаб 21-го Мусульманского стрелкового полка. А части его на позиции, верстах в пятнадцати отсюда.
В последнее время больших боев нет — весенняя распутица. Ни проехать, ни пройти.
От штабников слыхал, что Залазнинский завод у белых, но дальше Зотовского они продвинуться не смогли: не пустил 23-й полк.
Самая для меня радостная новость: где-то неподалеку занимают позиции «красные орлы». Узнать бы поточнее…
Неужели я ошибаюсь? Или я еще молод и сужу опрометчиво?
Разве правильно, партийно доверяться во всем специалистам, считать их хорошими работниками даже тогда, когда они унижают и оскорбляют красноармейцев?!
А ведь именно так рассуждает агитатор Калачев, прибывший в полк из политотдела армии. Я ему рассказал про позорную историю в околотке, а он отнесся к ней совершенно равнодушно. Надо было, видите ли, предупредить доктора Кемпистого, посоветовать ему не обижать бойцов, быть вежливым, и только после этого, если он не исправится, «наступить на ногу».
Кемпистый не то, чтобы исправляться, а, наоборот, все более распускается. Ведет себя в околотке, словно помещик среди дворни, приказывает величать свою особу не иначе, как «господин». Когда об этом доложили комиссару, он набросился на фельдшеров: «Сами виноваты, зачем так называете его».
В представлении комиссара все это мелочи. А я не согласен. Из-за таких вот «мелочей» в том же околотке дело чуть не дошло до убийства. Каптер поставил на граммофон пластинку «Боже, царя храни», а один из фельдшеров схватился за наган.
Наш комиссар от всего отмахивается: «Подумаешь, пустяки, страсти разыгрались».
Я не умею и не хочу так спокойно относиться к безобразиям и несправедливости. Не знаю, как смогу работать с таким равнодушным комиссаром. Возмущался до глубины души, когда он кричал на фельдшеров.
Еще 29 апреля наш полк из села Люм перебрался верст на пятнадцать ближе к фронту. Отсюда хорошо слышна артиллерийская стрельба. Полк по-прежнему в резерве. Я живу вместе со своей пулеметной командой. Она разместилась в двух соседних деревнях.
В том взводе, что стоит в деревне Горбуны, произошел нынче гадкий случай. Двое бойцов куда-то съездили, напились пьяными. Вернувшись, затеяли драку. Товарищ Ринк решил их арестовать. Узнав об этом, бойцы опомнились, просили пожалеть, плакали пьяными слезами. Противно было смотреть.
Может, такие случаи тоже надо считать мелочами и пустяками?
Теперь одна из моих обязанностей — создание красноармейских бытовых коммун. Мне не все понятно в этом деле. Но политотдел нажимает, требует. Некоторым товарищам такая идея нравится, другие противятся ей… У меня нет уверенности. Посоветоваться не с кем. От военкома толкового ответа не дождешься. Придется самому все решать. Видно, много будет трудностей.
Мне пришла на ум увлекательная мысль: написать несколько статей о боевой жизни полка «Красных орлов». Недавно политотдел 3-й армии стал выпускать интересный, на мой взгляд, журнал «Путь красноармейца».
Приятно вспомнить обо всем, что связано с «красными орлами». Может быть, такие воспоминания пойдут на пользу молодым, еще неопытным и нестойким бойцам.
Начало первой статьи уже написал.
Никакого пополнения мы не получили до сих пор.
В полк прибыл новый военком Сергей Кесарев. Первое впечатление от него хорошее.
Вместе с представителем политотдела армии товарищем Калачевым я побывал вчера в ротах. По дороге откровенно разговорились. От первого знакомства с ним 4 мая у меня оставался неприятный осадок. Но теперь товарищ Калачев показался хорошим, спокойным человеком, с большим опытом. Говорит веско, обдуманно. Он старше меня лет на десять. Носит усы и небольшую бородку.