Красные пианисты
Шрифт:
Шелленберг и Массон в следующий раз встретились в отеле «Белая лошадь», но там разговора о делах не было. Шелленберг дал понять, что предпочел бы вести разговор где-нибудь в более «спокойном месте». Вышли на набережную реки Лиммат. Следом за ними плелись люди Шелленберга и Массона. Стоял ненастный день, и набережная была пустынна.
Шелленберг начал с того, что приказ Гитлера об оккупации Швейцарии все еще не отменен. Хотя после того, как он доложил Гиммлеру о встрече с генералам Гюсаном, а рейхсфюрер в свою очередь сообщил
— При всей моей глубокой симпатии, я бы даже сказал, любви к вашей стране, — заявил Шелленберг, — я не смогу удерживать долгое время фюрера от рокового шага, если не будет неоспоримых доказательств того, что в лице Швейцарии мы имеем дружественную страну.
— Что я должен сделать? — спросил Массон.
— Я предлагаю вам обмен секретной информацией. Я считаю, что такой обмен будет полезен не только рейху, но и Конфедерации…
— Это невозможно! Ведь вы попросту предлагаете мне стать вашим шпионом! Интересно, за какую цену вы намерены меня купить?..
— Зачем понимать так грубо? Мне известно, что вы сотрудничаете с «Интеллидженс сервис», да и представитель генерала Донована Аллен Даллес не случайно толчется у вас в Швейцарии…
— Насколько мне известно, к Даллесу именно ваша служба проявляет повышенное внимание…
Шелленберг побледнел. Он недооценивал швейцарца. Если ему удалось узнать об одной из величайших тайн рейха, то этот человек действительно стоит многого. «Вот как повернулось дело: не он у меня «на крючке», а я у него», — подумал бригадефюрер.
— Не будем забираться в дебри, полковник, — миролюбиво проговорил Шелленберг. — Я уточняю свою мысль: мы хотели бы получать от вас информацию, которая ни в коей мере не может нанести ущерб вашей стране, но представляет для нас, европейцев, взаимный интерес. В ответ мы готовы, я вам обещаю, снабжать вас информацией о тайных действиях, направленных против вашей страны.
— Допустим, я согласен. Что конкретно вы можете мне сообщить сегодня и чем я могу быть вам полезен?
— «Красная тройка», — начал Шелленберг.
— Что?
— «Красная тройка». Под таким кодовым названием у нас проходит группа разведчиков, которые действуют на территории вашей страны и работают на Советы. В папке у Хользера, которую я вам передам, содержатся материалы, убедительно подтверждающие мои слова, а также фотографии лиц, подозреваемых нами. Нами установлено, что в Швейцарии действует три русских тайных передатчика: один в Лозанне и два в Женеве. Кстати, полковник, когда закончится обучение ваших радистов на передвижных пеленгационных станциях, которые мы передали вам еще несколько месяцев назад?
— Обучение заканчивается, — коротко ответил Массон.
— Кроме того, полковник, — глядя прямо в глаза Массону, продолжал Шелленберг, — знаю, что вы получаете информацию из главной ставки фюрера.
«Вот оно! — подумал Массон. — Как я и полагал, слова генерала Гюсана Шелленберг не пропустил мимо ушей и сразу сделал соответствующие выводы». Возражать теперь не имело смысла.
— Это, конечно, люди из числа заговорщиков, — продолжал Шелленберг. —
«Какой ловкий провокационный ход! — подумал Массон. — И самым печальным будет то, что это может оказаться правдой. Люди Рёсслера, возможно, принимают участие в заговоре».
Но Массон ничего не мог сказать Шелленбергу, даже если бы хотел. Он не знал имен информаторов Рёсслера.
— К сожалению, бригадефюрер, я ничем не могу вам помочь. Действительно, я получаю кое-какую информацию, но я не знаю имен этих людей.
— Шпионы-инкогнито?! — усмехнулся Шелленберг. — Это что-то новое!
— Называйте как хотите, но это так.
— Но ведь кто-то же их знает? — Глаза Шелленберга заледенели.
«Не хотел бы я очутиться у него в кабинете, на допросе…» — подумал Массон.
— Я только могу повторить, что я не знаю их имен. Что касается «Красной тройки», как вы ее называете, то я обещаю вам заняться ею немедленно.
Прибыв в свою резиденцию, Массон приказал дежурному офицеру не соединять его ни с кем, кроме генерала Гюсана. Заперев дверь изнутри, сбросив френч на спинку стула, полковник уселся за массивный дубовый письменный стол и с нетерпением взял в руки объемистый конверт, врученный Шелленбергом. С чувством удачливого охотника, поймавшего крупную дичь, Массон нетерпеливо разорвал его, хотя специальный нож для вскрытия пакетов лежал рядом. Нетерпение полковника объяснялось тем, что он хотел знать: подошли ли немцы к его лучшему информатору — Рёсслеру, и если да, то насколько близко?
Влечение к тайне присуще каждому человеку. Жажда ее раскрыть свойственна профессионалам уголовной и политической полиции. В сыске Массон проработал много лет. И каждый раз, получая новые нити в ходе расследования того или иного дела, он испытывал ни с чем не сравнимое удовлетворение.
В пакете Шелленберга были расшифрованные радиограммы из Женевы. Из Лозанны не было ни одной. Из этого Массон сразу же сделал вывод, что шифр лозаннского радиста немцам неизвестен.
Не спеша полковник перебрал фотографии людей, попавших под подозрение гитлеровской службы безопасности. Многие из них имелись и в картотеке швейцарской секретной службы. Но были и такие, которыми до сих пор не интересовалась швейцарская полиция.
Александр Радо, венгр по национальности… Солидный человек, директор картографического издательства. Швейцарская служба навела о нем все справки, когда он еще в тридцать шестом году появился в стране и попросил вид на жительство. За ним наблюдали некоторое время, но наблюдение ничего не дало. Да и у Шелленберга мало что имелось против этого человека. Жена Радо — из левых. «Гитлеровцы подозревают в просоветской деятельности каждого левого», — подумал Массон.
Массона заинтересовала фотография молодой девушки, итальянки, Маргариты Болли. Немецкая секретная служба указывала даже ее адрес.