Красный Барон
Шрифт:
Яств? Громов передернул плечами, надеясь, что под этим словом вовсе не подразумевается сердце некрещеного младенца… или что там еще такое поклонники сатаны употребляют в своих черных мессах?
Впрочем, никто ему ничего не поднес, лишь две надушенные фигуры — судя по росту — женские, взяв новичка под руки, повели его куда-то в глубь часовни, в каморку сторожа или священника.
Ожидавшая у дверей третья дама в глухом черном плаще и отливавшей серебром полумаске, сделав приглашающий жест, вошла в освещенную тремя восковыми свечами комнату первой… и тут же, сбросив плащ, обернулась, явив неофиту свое прекрасное нагое тело.
Та, что вошла первой, оказалась миниатюрной блондиночкой с осиной талией и маленькой грудью, серебряная полумаска ей очень шла, и кокетливо улыбающаяся дама, судя по всему, это прекрасно знала. Другие две женщины — в черной и фиолетовой масках — оказались похожи сложением — обе статные, стройные, и грудь у обеих — большая, упругая, такая, что…
Так вот о каких яствах шла речь! Андрей усмехнулся: собственно, он и раньше догадывался, почему в таких вот сектах всегда много женщин.
Блондинка занялась новичком первой, впрочем, ее подруги тоже не стояли столбами, покрывая поцелуями тела неожиданных любовников, предавшихся внезапно вспыхнувшей страсти. Дама… нет, девушка — судя по телу, она была весьма молода — уперлась руками в плечи Громова, изогнулась, и молодой человек крепко обхватил ее бедра, погладил по талии, по спине, а затем с жаром прижал к себе, ловя губами грудь… очень знакомую грудь, впрочем, об этом сеньор лейтенант сейчас не думал, все мысли его, выскочив из головы, нынче парили где-то далеко-далеко… там же, где и душа.
— Ах! — извиваясь, стонала девушка, а подруги гладили ее покрывшееся потом страсти тело, точеное, словно шахматная фигурка.
— Анатас! Анатас… Нима-а-а…
Она вдруг рухнула словно без сил и, целуя в губы, сорвала с Громова маску…
И вдруг отпрянула и с визгом вскочила, как если б увидала перед собой страшное и отвратительное чудовище!
Молодой человек даже обиделся — что ж он в крокодила, что ль, превратился?
— Это предатель! — закричал девчонка. — Сюда все, сюда — хватайте его! Подлый шпион! — это уж она бросила Андрею. — Пробрался… мхх!!!
И, добавив пару самых гнусных ругательств, сделавших бы честь боцману торгового флота, в гневе сбросила маску.
— Амалия! — узнавая, с ужасом прошептал молодой человек.
— Да, я! — девчонка уперла руки в бока, приняв позу оскорбленной невинности… и забыв, что она вообще-то нагая.
Впрочем, любоваться долго не пришлось: Громов едва успел натянуть штаны, как ворвавшиеся в каморку сектанты схватили его, заломив за спину руки и, сопровождая градом побоев, потащили обратно к алтарю.
— Так вы, оказывается, королевский лейтенант? — внимательно взглянув на Андрея, издевательски произнес главарь секты. — А мы вам сейчас дадим иную должность — мученика! Вы ведь согласны умереть за свою веру? Точнее — за пославших вас людей. Я даже не буду спрашивать — кто они, сейчас это совсем не важно, в особенности для того, кто должен принять смерть… Что?
Красный Барон обернулся к подбежавшей Амалии, и та что-то зашептала ему, с ненавистью посматривая на Громова. И что он ей сделал такого? Просто полюбил другую и больше уже не… Да уж! Поистине, опасней отвергнутой женщины только голодный крокодил или белая акула. Идиот! Глупень! Черт безмозглый!
Молодой человек запоздало выругался — вполне
— Ах, вон оно что! — выслушав Амалию, хищно улыбнулся главарь. — Так это даже и лучше…
Зловеще хохотнув, он обернулся к связанному соглядатаю:
— Вы умрете не первым!
Красный Барон громко хлопнул в ладоши, и дюжие парни в плотных черных плащах живенько привязали его к ближайшей к алтарю колонне. Возбужденный шепот сектантов гулко раздавался под сводами, собравшиеся явно чего-то ждали, перешептываясь и время от времени бросая нетерпеливые взгляды на выход… или вход… Где через некоторое время показалась процессия из шестерых мужчин в жутких белых масках с длинными носами, словно у какого-то забытого древнеегипетского бога. Эти шестеро несли на плечах гроб, обитый красным шелком! Все стихли, лишь, потрескивая, пылали факелы, да под сумрачными сводами оскверненной часовни эхом отдавались шаги.
Какое-то нехорошее предчувствие охватило вдруг Громова, он даже хотел выкрикнуть что-то ругательное, обидное и смешное, высмеять все творившуюся вокруг гнусь. Однако ж не успел — просто в голову ничего подобного не лезло, увы… А между тем носильщики, торжественно водрузив гроб на алтарь, сняли крышку…
И вот здесь-то Андрея проняло до самых печенок! В гробу лежала Бьянка! Прекрасная, нагая, усыпанная лепестками засушенных роз… живая! Глаза ее были широко распахнуты, а вот руки и ноги — явно связаны.
— Девчонку-то отпустите, сволочи! — дернувшись, яростно закричал молодой человек. — Иначе ж я всех вас достану… не я, так другие — но обязательно! Ах вы ж, проклятые гады…
— Заткните его поганый рот!
Красный Барон махнул рукой, и Громову живо завязали рот шелковой, до одури пахнувшей духами лентой.
— Сегодня славная ночь! — взяв в руки меч, главарь нехорошо ухмыльнулся. — Мы казним отступницу… и соглядатая! Скажу вам больше, друзья: эти двое — любовники! Да, да, это так! Так пусть один мучается, глядя на страдания другого, а затем и сам примет смерть! — обведя зловещим взглядом часовню, Красный Барон взмахнул мечом:
— А теперь помолимся Черному Отцу, братья и сестры! Пусть он примет к себе эти заблудшие души! Нима!
— Нима! — дружно рявкнули все.
И — словно Чубайс вырубил электричество — тут же погасли факелы, лишь, догорая, в потухающих кострах тлели угли.
Со всех сторон слышался шепот, а со стороны алтаря донесся вдруг какой-то непонятный лязг, словно неведомое апокалипсическое чудовище щелкнуло зубами. А Громов пытался развязать путы… кое-что удавалось уже… еще чуть-чуть…
Молились долго, лишь минут через пять главарь громко возопил:
— Анатас! Нима!
Тускло вспыхнул факел, и Красный Барон с силой воткнул меч в обнаженную грудь лежащей в гробу юной баронессы Бьянки! Брызнула кровь… Наконец, развязавшись, Андрей бросился к алтарю — но его тут же перехватили, с силой ударив по голове… И тут прогремел выстрел! Сюда по грохоту, и по тому, как главаря секты отбросило к дальней стене, стреляли из мушкета… Какой-то незнакомый человек, впрочем, кто-то из сатанистов сразу же потушил факел — и в наступившей тьме тут же началось какое-то броуновское движение, кто-то снова ударил Громова… И все погасло.