Красный блокчейн
Шрифт:
Хунбиш, не совершая суетливых телодвижений, уверенно подошёл к кустам, в которые упирался переулок консьержа. Сел завязать кроссовок.
Да!
Под переплетёнными тонкими стволами белела петля тряпичной сумки.
Хунбиш потянул её на себя. Ветки не хотели отдавать добычу, но они просто не понимали, кому они противостоят. Затем он демонстративно проверил надёжность узла на кроссовке. Поднял с земли сумку. В ней было что-то прямоугольное. С одного бока выпирал небольшой горбик.
Хунбиш перекрутил вокруг неё ручки. Попробовал засунуть в рюкзак. В итоге просто взял в руку. Сердце его колотилось.
Бары
А потом что-то тяжёлое ударило его в правое ухо, в голове ахнул на полсекунды салют, и картинка ужалась в точку.
Разлив Воинственности. Установление гражданского Порядка. Вечная Радость. Великое Сияние. Распространение Добродетели. Законное Наследие. Сверкающее Благоденствие. Небесная Благосклонность. Совершенное Процветание. Великодушное Правление. Истинная Добродетель. Чудесное умиротворение. Возвышенное Счастье. Бесчисленные Годы. Великое Процветание. Небесное Руководство. Возвышенное Счастье.
Девизы Императоров династии Мин (1368 – 1644)
Всё вокруг было пропитано звоном. Противным, наплывающим жёлтой тошнотой. Он вкручивался в голову как отвратительный мягкий штопор.
Хунбиш потёр затылок, чтобы размазать этот звон, сделать тише. А потом коснулся уха и отдёрнул руку.
– Холгач гыч, – простонал он. – Новшшш 10 .
Было очень больно.
– Воскрес, китаец? – произнёс знакомый голос.
Реальность начала проявляться фрагментами. Хунбиш вспомнил, как ездил зимой на автобусе несколько остановок до школы и обратно. Окна были покрыты инеем, через который, если его продышать, можно было увидеть смазанные контуры происходящего на улице.
10
Ругательства (монг.)
Сейчас Хунбиш смотрел на то, что казалось ему вершиной пирамиды, если встать в её основание, внутрь, а потом посмотреть наверх. Сходящиеся в одной точке линии были безупречно ровными и тонкими. Искусная работа. Он моргнул, перспектива поменялась, и стало понятно, что перед ним верхний угол комнаты.
Поворот головы означал боль, поэтому он скосил глаза и ожидаемо увидел сидящую напротив богиню. Она была в ярко-красном шёлковом кимоно с цветной вышивкой и в красных же резиновых перчатках. Его замутило.
– Ты смотри не наблюй мне тут, – предупредила она. – Постели ещё, пожалуйста, перед диваном, вот здесь, – негромко сказала она кому-то в сторону.
Хунбиш подвернул под себя тряпичную руку и после непродолжительной возни смог приподняться.
– Эээ, – сказала богиня. – Спокойно. Ноги на пол не спускать. Сиди так.
Он сообразил, что полулежит на диване, укрытом чем-то вроде упаковочной плёнки. Слой плёнки был раскатан также и на полу перед диваном. Сама богиня сидела в кресле напротив. Она подогнула в одну сторону ноги и выглядела уютно и по-домашнему. Волосы её были мокрыми. Со столика перед ней свисали лямки той самой сумки, а сверху лежал блокнот и что-то вроде белого цилиндра.
Очень осторожно, так, чтобы не потревожить плещущуюся внутри черепа огненную лаву, Хунбиш повернул голову. В комнате было большое панорамное окно, забранное тюлью. У окна в кресле сидел человек в сером тренировочном костюме. У него был широкий нос, выбритая голова и тяжёлый взгляд. Лицо демонстрировало отрешённость и безразличие. На вид ему могло быть как двадцать пять, так и сорок.
– Где такую райскую сумочку урвал, китаец? – спросила богиня.
В монгольском языке есть слово, которое точнее всего описывает состояние Хунбиша. Пялбаганах. Это когда сначала тебя пожевала и выплюнула большая корова, потом об тебя выбили ковры из пятидесяти гэров и напоследок оставили на весь день под раскалённым солнцем. Вот примерно как-то так.
– Можно попить? – попросил Хунбиш.
Человек в кресле бесшумно поднялся и без какого-либо промедления поместил ему в руку высокий стакан с прохладной водой. Хунбиш немного пришёл в себя.
– Можно мне в туалет? – сказал он.
– Нельзя, – ответила богиня, не прекращая рассматривать блокнот из сумки. Она держала его перед собой двумя перчатками близко перед лицом. – Скажи мне, китаец, как на вашем языке будет «большой». Или «великий».
– Том, – сказал Хунбиш. – А великий, это агу.
– Том, – задумчиво повторила богиня. – Том. Том и Джерри. Что нам это даёт… А, китаец? Что даёт нам Том? И что даёт нам Джерри? Кинотеатр? Диснейленд? А что… Вполне. Остров Мечты, например. А? Что скажешь?
– Может быть, – вежливо ответил Хунбиш. – Можно, я пойду? Где мой рюкзак?
– Нельзя, – сказала богиня. – Я ещё пока не уверена, что ты – не часть задания.
– А когда вы будете уверены? – спросил Хунбиш.
– Когда-манда, – задумчиво проговорила богиня, всматриваясь в блокнот.
– А манда – это здоровье, – зачем-то сказал Хунбиш.
– Как ты говоришь? – отвлеклась богиня. – Здоровье?
– Да. Отпустите меня, пожалуйста.
– Нет, манда нам не пригодится, – рассеянно сказала богиня, то отдаляя от себя блокнот, то приближая почти вплотную к лицу. – Будем жить без манды. Нет её в исходнике.
Она отложила блокнот. Встала и сладко потянулась. Хунбиш быстро отвёл от неё взгляд. В голове муторно забулькало.
– Съездим в Остров Мечты, что ли. Проверим. Для начала. Поедешь со мной. Только вот что… – Она неприязненно окинула его взором. – Сначала помоем тебя. И оденем. Но учти, китаец. Все услуги и товары, полученные тобой в процессе выполнения задания, – она пристально посмотрела ему в лицо, – будут тобой оплачены. По лухари тарифу. Имей в виду.