Красный блокчейн

Васютин Андрей

Лист упал на поверхность воды, и от него побежала концентрическая рябь. Мама молчала.

– Как мне стать великим воином? – спросил Хунбиш.

Рука мамы остановилась. Потом накрыла куполом макушку.

– Ты станешь великим воином, – твёрдо сказала она. – Обещаю это тебе здесь, в Нуга-усан. Обещаю всем своим сердцем внутри и вечным небом снаружи. Верь мне и верь себе, гражданин Баавгайбаатар. Ты – мой медвежонок. Расти! Вырастай вольным и страшным. Сам выбирай свой путь. Слушай своё сердце. Сметай преграды. Исполняй долг.

– Я хочу быть первым в Улан-Баторе, –

сказал он.

Мама промолчала.

– Мама, я хочу быть первым в Улан-Баторе, – повторил он, когда пауза стала нестерпимой. – Как хотел мой папа.

– Будь первым в Москве, но не в Улан-Баторе, – сказала мама. – Улан-Батор велик. Но величие его меркнет перед Москвой. Посмотри на Москву. Это величайший город из великих. Бери свой рюкзак. Седлай мотоцикл. Отправляйся за добычей.

Она замолчала. Хунбиш чувствовал, как молчание затягивает его туда, откуда очень сложно вернуться.

– Как я пойму, кто мой друг? – спросил Хунбиш. – Кого мне слушать? Кому верить?

– Ты поймёшь это внутри себя, – сказала непонятное мама. – Сердце отличит правду от неправды. Если ты не будешь мешать сердцу. Сделай усилие, и поверь сердцу. А дальше всё будет просто.

В тишине откуда-то издали доносился размеренный стук шагов. Хунбиш оглянулся, но никого не увидел.

– Где мы? – спросил он. Просто для того, чтобы хоть как-то заполнить тишину. – Что это?

– Эй, монгол! – сказала мама и указала вдаль, на зеркало воды. – Видишь отражение, вон там? Вглядись. Только не смотри прямо. Не пристально. А немного поверни глаза. Разведи их. Вот так.

На поверхности было лёгкое марево. Оно чуть раздвинулось. Поредело. Он увидел несколько фигур – силуэтами со спины. Они выглядели величественно. Это не было живой картинкой, а походило скорее на объёмную фотографию.

Ближе всего к нему располагался медведь. Он был – кажется – облачён в кожаные доспехи. Стоял медведь на задних лапах и был выше других фигур на две головы. Справа от медведя находился заросший седыми космами старик, рядом с которым перетаптывался восемью ногами конь с длинным выветренным черепом. В руке у старика был раскалённый добела лом. Слева стоял мужчина, держащий в руке большой пистолет с ребристым стволом, а по стволу, как индикация зарядки, плавно бежали ярко-голубые полоски. За медведем вроде бы была ещё одна фигура, но деталей её видно не было.

– Кто это? – спросил Хунбиш.

– Видишь? – сказала мама. – Теперь ты видишь? Это экран. Экран. Запомни: экран.

Мама бросила на пол колокольчик, и он покатился, звеня.

– Просыпайся, монгол, – сказала она гулким и волшебным голосом, а затем встряхнула его. – Просыпайся. Хватит спать.

– Ну что, выдрыхся? – спросил дежурный. – Вставай. Освобождаем жилплощадь. Тут новые жильцы на подходе.

Хунбиш встал. Он хотел было потянуться, чтобы размять затёкшие мышцы, но резко заболело колено.

– Вот, за ним иди, – показал дежурный на человека с обширной залысиной и в форменной рубашке с коротким рукавом.

Они поднялись на этаж выше и зашли в кабинет, где слева и справа стояли столы, заваленные бумагами. У дальней стены располагался большой смит-тренажёр с лежаком. Рядом возвышалась внушительная пирамида залитых чёрной резиной дисков к тренажёру. Было совершенно непонятно, каким образом всю эту конструкцию смогли протащить внутрь помещения.

– Садись, – полицейский показал на стул, и уселся напротив. Открыл ноутбук. – Так. Значит, гражданин Хунбиш Баавгайбаатар. Баавгайбаатар – это фамилия или имя?

– Это фамилия, – сказал Хунбиш.

– Ясно, – полицейский поставил у себя в бумагах какую-то закорючку. – Значит так, гражданин Баавгайбаатар. На вас есть устная жалоба гражданки Дакшиной. Она утверждает, что вы похитили и разбили её телефон. Марки айфон тринадцать. Хм. Похитили?

– Нет, – сказал Хунбиш.

– Или разбили? – продолжил, не обращая внимания, полицейский.

– Это всё лошадь, – сказал Хунбиш. – Она качнулась…

Полицейский, приготовившись было печатать, замер.

– Давай-ка по порядку, – попросил он.

Хунбиш рассказал. Про упряжь, про то, как хотел помочь, и как из-за лошади гражданка Дакшина О.О. уронила телефон. Сама.

– А вот она утверждает, – сказал полицейский, нажимая клавиши указательным пальцем, – что это вы вырвали телефон из её рук. И её показания подтверждаются тремя независимыми свидетелями.

– Врёт, – ответил Хунбиш, сам удивившись своей дерзости.

– Ха. Ра. Шо, – без каких-либо эмоций продолжил печатать полицейский. – Утверждаю, что телефон не выхватывал, к его разбиению непричастен. Так. Причиной разбиения послужило поведение лошади, непроизвольно взбрыкнувшей… нет… совершившей резкое телодвижение крупом и тем самым нарушившей равновесие гражданки Дакшиной О.О., вследствие чего вышеупомянутая гражданка Дакшина О.О. выронила держамый в руках… хм, почему подчёркивает? выронила… А! Выронила из рук телефон марки айфон тринадцать, вследствие чего данный телефон пришёл в полную непригодность и восстановлению не подлежит.

Полицейский отодвинулся назад, чтобы оглядеть своё творение с перспективы. Что-то вдумчиво исправил – по-прежнему издали, как художник, размещающий на готовой картине финальные мазки. Остался доволен. Отправил на печать.

– Вот, – протянул он ещё тёплый лист. – Прочитайте. Если записано верно, подпишите.

Хунбиш под диктовку подписал протокол.

– А что ты вообще в Москве делаешь? – спросил полицейский.

– Учусь, – ответил Хунбиш. – Ну то есть оформляюсь пока. Поступаю.

– Куда?

– В Дружбу народов. Это университет, – добавил Хунбиш, видя, что название не произвело на полицейского никакого впечатления.

– А факультет какой?

– Биология, – сказал Хунбиш. – Потом специализация по генетике.

– Ге. Не. Ти. Ке… – Полицейский что-то задумчиво нарисовал. – Долго в Москве?

– Я только вчера приехал, – ответил Хунбиш. – В капсульном отеле пока. А адрес я не помню. В телефоне адрес.

– Вчера? – Полицейский посмотрел не него. – Ну, что. Шустро. Молодец. Добро пожаловать в столицу. До Москвы на самолёте?