Красный циркуляр
Шрифт:
В 2009 году я и не знал, что в интернете существует такой сайт, где любой человек может разместить свое видео. Она принесла свой ноутбук и показала, как устроен этот интернет-сервис.
Учитывая отсутствие каких-либо серьезных результатов, мы решили, что стоит попробовать. Мы вновь просмотрели имеющиеся документы, еще раз подытожили свидетельства мошенничества, написали сценарий и сняли 14-минутный видеосюжет. В нем просто и доступно рассказывалось, как МВД и преступники украли из российского бюджета 5,4 миллиарда рублей и упрятали за решетку человека, который их разоблачил, — Сергея Магнитского. Мы сделали две версии ролика — на русском
Мне хотелось, чтобы ролик появился в интернете как можно скорее, но для начала требовалось одобрение Сергея, ведь именно он находился в самом уязвимом положении. Я передал копию сценария его адвокату и с нетерпением ожидал решения.
Положение Сергея тем временем становилось все тяжелее и тяжелее.
К лету 2009 года состояние его здоровья заметно ухудшилось. В медицинской части «Матросской тишины» ему поставили диагноз: панкреатит, камни в желчном пузыре и холецистит. Ему назначили повторное ультразвуковое исследование (УЗИ) на первое августа и плановую операцию. Однако за неделю до запланированного УЗИ с одобрения майора Сильченко Сергея перевели из «Матросской тишины» в Бутырку — следственный изолятор более строгого режима, который в советское время использовался в качестве пересылочной тюрьмы на пути в лагеря. Это место имело в России такую же дурную славу, как тюрьма Алькатрас в Калифорнии, только условия содержания были еще хуже. Для Сергея ситуация усугублялась тем, что в Бутырке не было больницы, необходимой для его лечения.
То, что пришлось пережить Сергею в Бутырке, сопоставимо разве что с тем, что Александр Солженицын описал в своем «Архипелаге ГУЛАГ».
Двадцать пятого июля, как только Сергей оказался в Бутырке, он попросил тюремное начальство провести назначенное ранее лечение, но просьба осталась без внимания. День за днем он терял силы в камере, а боль становилась все острее.
Двадцать четвертого августа в четыре часа дня боль в желудке стала такой невыносимой, что Сергей не мог даже лежать. Он пробовал принимать разные положения, но боль сильно отдавала в солнечном сплетении и груди. Временное облегчение приносила только поза эмбриона, если поджать ноги, свернуться в клубок и покачиваться из стороны в сторону.
В половине шестого вечера с допроса вернулся его сокамерник Эрик. Сергей лежал, сжавшись на кровати, и тихо стонал. Эрик попытался узнать, что случилось, но боль была настолько сильной, что Сергей не мог разговаривать. Эрик стал кричать и звать врача. Охранник услышал его и пообещал кого-нибудь привести, но ничего не происходило. Еще через полчаса Эрик стал стучать в дверь камеры, чтобы привлечь внимание охранника, но ответа не дождался.
Час спустя Эрик услышал мужские голоса:
— В какой камере?
— Двести шестьдесят семь! — закричал он. — Пожалуйста, скорее!
Но никто не подошел.
За следующие несколько часов терзавшая Сергея боль стала невыносимой. Наконец в половине десятого вечера в камеру вошли двое охранников и доставили его в санитарный кабинет.
Сергею пришлось еще полчаса ждать, пока медсестра не спеша закончит заполнять документы. Чтобы хоть как-то облегчить боль, Сергей сидел скорчившись, поджав колени к груди. Закончив с бумагами, медсестра произнесла:
— Так. Что с вами?
Сергея передергивало от боли, и сквозь стиснутые зубы он медленно произнес:
— У меня невыносимые боли. Мне нужен врач. Я просил много раз, но со дня моего перевода сюда в прошлом месяце меня никто не осмотрел.
Медсестра уставилась на него с нескрываемым раздражением:
— Как это не осматривали? Вас осматривали там, откуда вас привезли!
— Да, и мне назначили обследование, и никто это обследование не проводит и лечение не назначает.
— Вас когда к нам привезли? Всего месяц назад! Вы что же хотите, чтобы вас каждый месяц лечили? Надо было вам на воле лечиться.
— На воле у меня не болело. Я эти заболевания получил, уже находясь в заключении.
— Не рассказывайте мне сказки! — возмутилась сестра. — Если нужен медицинский уход, пишите заявление, чтобы вас принял врач, — добавила она напоследок и отправила его обратно в камеру, не оказав помощи.
Охрана отвела Сергея в камеру. Боль понемногу утихла, и он забылся тяжелым сном.
Становилось ясно, что начальство следственного изолятора целенаправленно отказывает Сергею в медицинской помощи. Его мучители использовали развившиеся в заключении болезни как инструмент пытки, прекрасно зная, что камни в желчном пузыре вызывают жуткие боли. Обычно при таких приступах человек может кое-как продержаться пару часов, пока сознание не помутнеет от боли. Потом он окажется в отделении интенсивной терапии, где врачи первым делом вколют сильное болеутоляющее типа морфина, прежде чем приступить к курсу лечения. Но это на воле. Сергей же был вынужден в течение четырех месяцев терпеть невыносимую боль, без лечения и болеутоляющих средств. Как он держался все это время, как терпел эту боль — мне до сих пор непостижимо.
Сергей и его адвокаты написали во всевозможные инстанции больше двадцати заявлений, требуя медицинской помощи. Они обращались и в пенитенциарную службу, и в правоохранительные органы, и в суд. Большинство обращений остались без реакции, а полученные ответы повергали в шок.
Майор МВД Олег Сильченко писал:
«Об обеспечении проведения Магнитскому контрольного УЗИ брюшной полости… вынесено постановление о полном отказе в его удовлетворении».
Судья Тверского районного суда города Москвы Алексей Криворучко ответил:
«Доводы Магнитского об антисанитарных условиях содержания под стражей суд признает несостоятельными, поскольку исследованными материалами они не подтверждаются».
Прокурор Андрей Печегин из генеральной прокуратуры ответил:
«Проверкой установлено, что в ходе предварительного следствия физическое и психологическое давление на Магнитского не оказывалось… Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется».
Судья Елена Сташина, одна из тех, кто санкционировал продление срока содержания Сергея под стражей, написала:
«Суд считает, что заявления Магнитского, относящиеся к его условиям содержания, не подлежат исследованию».
Одновременно с этими истязаниями Сергея начал периодически навещать человек, отказавшийся назвать свое имя, должность и организацию. Всякий раз, когда он приходил, Сергея выводили из камеры и на время встречи помещали в душное помещение без окон. Встречи были короткими, так как незнакомец говорил лишь одно:
«Сделай, что нам нужно, или тебе будет хуже».