Красный дождь
Шрифт:
Самсонов вышел из машины и сорвал с головы шлем. Он был потрясен, ноги и руки слегка дрожали. Мчаться на запредельной скорости, рискуя превратиться в лепешку, было не страшно. А вот видеть, как погибает твой соперник, как он горит в перевернутом автомобиле, – да!
Мимо проехали остальные участники заезда. «Тойота» пришла второй.
В кармане у Самсонова зазвонил телефон. Не отрывая глаз от пожара, он достал его и ответил:
– Старший лейтенант Самсонов!
– Валера, это Павел Петрович. Ты в городе?
– Нет. За городом.
– Когда сможешь приехать в управу? Понимаю, что сам дал тебе отгул, но дело срочное.
– Часа через два.
– Черт! Как долго. Раньше никак?
– Просто физически не успею.
– Ладно, я тебя жду.
– Что случилось, Павел Петрович? Хотя бы в двух словах.
– Есть работа.
Самсонов все понял.
– Выезжаю! – Он отключился и бросил трубку в карман.
Здесь разберутся без него. Гонки были нелегальными, так что дожидаться полицию будет только врач. Остальные уедут – таковы были строгие, хотя и жесткие, правила ралли хот-роадов.
К Самсонову подъехал Олег Кутепкин. В руке у него была спортивная сумка.
– Держи! – Он бросил ее Самсонову, тот ловко поймал свой выигрыш. – Тебе повезло!
Самсонов ничего не ответил. Никаких реплик в духе «а вот Рогову – нет». Он просто молча сел в машину, включил музыку, развернулся и направился к выезду с аэродрома.
Звонок начальника «Серийного отдела» Башметова обещал не просто азарт и адреналин. Слово «работа», произнесенное им, означало то, что Самсонов любил больше всего, – охоту!
Глава 2
День первый
В управлении Самсонов сразу направился к Башметову, но того в кабинете не оказалось. Дверь была заперта, и вообще «Серийный отдел» выглядел опустевшим. Это могло означать три вещи: либо никто не пришел на работу, потому что сотрудники решили совершить массовое самоубийство, либо все разъехались по делам, потому что Башметов распределил задания сам, не дожидаясь Самсонова, либо все собрались в конференц-зале и уже обсуждают «работу».
Старший лейтенант решил, что последний вариант наиболее вероятен, и поспешил на второй этаж. Там в коридоре он увидел своего коллегу, младшего следователя Дремина, выходящего за водой.
– О, Валерка! Наконец-то! Башметов сам пыжится, но ему тебя явно не хватает. – Он поставил пластиковый стаканчик под кран кулера и нажал на клапан. Свободной рукой машинально провел по тонким усикам, которые, как он считал, делают его похожим на мачо.
– Я так понял, у нас серия? – спросил Самсонов, взглянув на дверь конференц-зала.
– Угу. Она самая. Думаешь, из-за чего иначе такой сыр-бор Башметов развел бы? Иди уже, порадуй старика. – Дремин принялся наполнять второй стакан.
– Подробности знаешь?
– А то! Очередной псих, судя по всему. Иногда я думаю, что, если бы все маньяки придумывали необычные способы убийства, которые ясно свидетельствовали бы о том, что их жертвы связаны друг с другом, мы были бы завалены работой. А так нам достаются только те, которые не просто орудуют ножом, пистолетом или веревкой, а изобретают всякие жуткие вещи, благодаря которым мы говорим о «почерке убийцы». – Младший следователь выпрямился, держа в каждой руке по стаканчику. – Две женщины, Валера. Одна – мать двоих детей, другая – медсестра, разводившаяся с мужем. Одна полная блондинка, другая тощая как скелет брюнетка.
Самсонов молча набрал в пластиковый стакан холодной воды и выпил ее большими глотками. Бросил стакан в мусорное ведро.
– Внешность слишком разная.
– Согласен. Не характерно. И тем не менее сомнений в том, что это работа одного человека, нет. Модус операнди, знаешь ли.
– Что общего, кроме способа убийства? – спросил Самсонов.
– Возраст. Они одногодки. Обеим было по тридцать семь лет. И еще – они обе сироты, росли в одном приюте. Теперь мы можем идти? – Дремин кивнул в сторону конференц-зала.
– Да, идем. – Самсонов вошел первым, придержав дверь для коллеги, который двигался медленно, стараясь не расплескать воду.
Башметов сидел во главе стола, грузный, с кислым выражением лица. Выкуренная до половины и погасшая сигара лежала в пепельнице справа от него. В помещении пахло табаком, кофе, дезодорантами и потом. Перед начальником «Серийного отдела» лежали бумаги, перед остальными сотрудниками тоже. Их было только трое: Коровин, Морозов и Рогожин – основной состав, самые толковые полицейские, с которыми Самсонову нравилось работать и которых они с Башметовым отбирали вместе, когда было принято решение о формировании особого подразделения, специализирующегося на серийных убийствах.
– Заходи, заходи, – кивнул Башметов, завидев Самсонова. – Садись сюда, – он указал на место слева от себя. – Извини, что оторвал от дел.
– Работа прежде всего, – ответил Самсонов без намека на пафос.
– Да-да. – Башметов придвинул к нему пластиковую папку и взял у Дремина один из стаканчиков. – Спасибо, Анрюш.
Старший лейтенант открыл папку и разложил поверх первой страницы фотографии. На первой была изображена женщина с темными волосами. На ее голом худом теле виднелось несколько асимметрично расположенных ран, вокруг которых образовались багровые и синие пятна, кое-где сливающиеся друг с другом, – так бывает, если капать на мокрую бумагу чернилами. На другой фотографии она же была снята со спины. Те же раны – выходные отверстия. Лопнувшая и прорванная кожа, запекшаяся кровь, похожие на кратеры отверстия.
– Кто-то проткнул ее насквозь восемь раз, – прокомментировал, покосившись, Башметов. – Полтавин занимается телами, но ему их доставили в лабораторию всего три часа назад, так что об отчете речь пока не идет. Все, что у нас есть, в этой папке. Остальным я раздал такие же, они уже ознакомились. Вот пытаемся придумать предварительные версии.
– И как успехи? – спросил Самсонов, не поднимая глаз. Он перешел к снимкам второй жертвы, полной блондинки. Картина была похожа, хотя сразу бросалось в глаза, что раны расположены иначе. – Сколько раз он ее проткнул? – Полицейский употребил местоимение мужского рода, поскольку, по статистике, вероятность того, что серийным убийцей окажется женщина, была ничтожной. Кроме того, обычно маньяки выбирают жертвами лиц противоположного пола. Во всяком случае, гетеросексуальные.