Красный Дракон (др. перевод)
Шрифт:
Пройдет время, и он поймет, что заблуждался…
Иногда с Фрэнсисом приходила играть дочка испольщика, который жил через три участка. Бабушка разрешала ей бывать у них потому, что она забавлялась, наряжая девочку в платья, оставшиеся от Мэриан. У девочки были рыжие волосы, она была апатична и быстро утомлялась.
Как-то жарким июньским днем после обеда, когда ей надоело вылавливать соломинкой жуков на птичьем дворе, она попросила Фрэнсиса показать ей укромные части тела. В углу между стенкой курятника и живой изгородью, которая заслоняла
Фрэнсис вскочил на ноги и, не успев натянуть штаны, увидел, как из-за угла вышла Королева-мать.
— Хотел поглядеть, откуда что берется? — заговорила она спокойно, увидев детей. — Ну, поглядел, и будет. Теперь займись чем-нибудь попроще. Найди себе игру и играй — только одетым. А сейчас, ну-ка, помогите мне поймать вон того петуха.
Тут же забыв о неприятном происшествии, дети целиком отдались охоте на резвого петуха. За ними из окна на втором этаже не отрываясь наблюдала бабушка.
Бабушка увидела, как Королева-мать вошла обратно в дом. Дети тем временем забежали в курятник. Подождав минут пять, бабушка тихонько подошла и, рывком распахнув дверь, заглянула внутрь. Дети собирали петушиные перья для индейского головного убора.
Бабушка отослала девочку домой и повела Фрэнсиса в дом. Там она ему сообщила, что отправляет его обратно в приют, но сначала накажет.
— Иди наверх. Сними брюки и жди меня в своей комнате, а я пока поищу ножницы.
Он прождал в своей комнате несколько часов, лежа на кровати со спущенными штанами, вцепившись в покрывало. Он ждал ножниц. Он еще ждал, когда внизу застучали тарелки ужинающих стариков, когда на улице заскрипела повозка и послышались стук копыт и хрип мулов — за Королевой-матерью приехал муж.
Уснул он только на рассвете, а проснувшись утром, стал ждать опять, судорожно вздрагивая.
Бабушка так и не пришла. Забыла, наверное.
Шли дни, а он все ждал. Чем бы он ни занимался, его то и дело охватывал липкий ужас. С тех пор он никогда не перестанет ждать.
Он стал избегать Королеву-мать, не объясняя причины, отказывался разговаривать с ней; он по ошибке решил, что та рассказала бабушке о случившемся на птичьем дворе. Теперь он был уверен, что, исчезая на телеге с керосиновой лампой в темноте, Королева-мать с мужем смеялись над ним. Да, верить никому нельзя!
Было мучительно тяжело лежать, стараясь уснуть, когда в голову лезли настойчивые мысли. Было мучительно тяжело лежать спокойно в такую лунную ночь.
Фрэнсис знал, что бабушка права. Пусть все знают, что он наделал, пусть знают даже в Сент-Чарльзе. Он не сердился на бабушку. Поделом. Он знал, как крепко ее любит. Он хотел быть хорошим.
Он представил себе, как в дом врываются грабители, как он защищает бабушку
Он стал думать о грабителе, как тот врывается к ним в дом. Он врывается внутрь, чтобы показать бабушке укромные места своего тела.
Как же Фрэнсису защитить ее? Он еще совсем маленький и не может одолеть здоровенного грабителя.
Он стал размышлять. В кладовке у Королевы-матери висел огромный нож. Отрубив голову курице, она вытирала его газетой. Может, пойти взять его? Спасти бабушку — его долг. Он поборет страх перед темнотой. Если он действительно любит бабушку, то пусть в темноте боятся его. Пусть грабитель боится его, Фрэнсиса, а не наоборот.
Он прокрался вниз и нашел нож, висевший на гвозде. От ножа странно пахло, как из раковины, над которой курице спускали кровь. Нож был остро наточен, его тяжесть придавала Фрэнсису уверенности в себе.
Он потащил нож в комнату бабушки, желая убедиться, что грабителей там нет.
Бабушка спала. В комнате было очень темно, но он точно знал, где она лежит. Если бы в комнате находился грабитель, то Фрэнсис услышал бы, что тот дышит, как он слышит сейчас дыхание бабушки. Он бы знал, где находится шея грабителя, как он знает, где шея бабушки. Шея была прямо под дыханием.
Если бы в комнате был грабитель, Фрэнсис бы напал на него тихо, вот так. Он бы высоко взмахнул ножом, сжимая его обеими руками, вот так.
Замахиваясь, Фрэнсис споткнулся о бабушкин шлепанец, стоящий у кровати. Нож подскочил в плывущей темноте, ударившись с резким стуком о металлический абажур настольной лампы.
Бабушка повернулась на другой бок и всхлипнула во сне. Фрэнсис замер. Его руки дрожали, сжимая тяжелый нож над головой. Бабушка захрапела.
Любовь к бабушке переполняла его. Фрэнсис выскользнул из комнаты. Он сходил с ума, не зная, как защитить ее. Он должен что-то предпринять. Он уже не боялся охватившей его тьмы, но в доме было нестерпимо душно!
Фрэнсис вышел через заднюю дверь и остановился на залитом лунным светом дворе. Он тяжело дышал, задрав голову вверх — как будто мог вдохнуть в себя лунный свет. Крошечный лунный диск, вытянувшись в эллипс, блестел на белках закатившихся глаз. Когда глаза опустились, он снова стал правильно округлым и светил теперь прямо ему в зрачки.
Его невыносимо распирала переполнявшая Любовь — так, что у него захватывало дыхание. Он быстро пошел к курятнику, ногами ощущая исходящий от земли холод, тяжелый нож стучал ему по ноге. Он побежал, чувствуя, что сейчас Любовь разорвет его на части.
Отмывая руки у колонки на птичьем дворе, Фрэнсис почувствовал небывалую легкость и умиротворение. К этому чувству он шел осторожно, а теперь обнаружил, что умиротворение было бесконечным, охватывающим каждую клеточку его тела. Смывая кровь с живота и ног, он думал о подарке, который сделала ему бабушка, по доброте своей не отрезав его естество. Голова у него теперь была ясная и спокойная.
Надо было куда-то деть ночную рубашку. Лучше всего спрятать под мешками в коптильне.