Красный Элвис
Шрифт:
Сынок, — спрашивает она, — а ты правда чистый?
Мэм, — продолжает он, — послушайте, мэм, я знаю, что у вас в голове — порошок, этот чертов порошок, этот чертов гребаный порошок, стиральный порошок для вашей безразмерной стиральной машины, для этой коровы вашего хозяйства, большой рогатой скотины постиндустриального общества. Стиральная машина, которую вы кормите жертвенной кровью растерзанных кроликов, машина, которую вы обклеиваете порнооткрытками, которую вы описываете фашистскими лозунгами, — это она приходит ночью в вашу спальню и тревожно стонет над вами, это она уничтожает ваши запасы стирального порошка, это она выбрасывает из своего нутра остатки домашних
Нет, — кричит она ему, — только не стиральная машина, не трогай ее, только не она!
Йо, мэм, — наседает он, — как это не она? Именно она, кто ж еще. Для кого вы покупаете весь этот стиральный порошок?
Только не стиральная машина, — плачет она.
Коробки, большие картонные коробки с порошком внутри. Мешки порошка, целые мешки порошка, для кого вы их покупаете, скажите, мэм?
Нет, — просит она, — нет!
Ради светлой памяти моего отца, пилота-бомбардировщика, скажите, мэм.
О, только не это, — стонет она.
Скажите, скажите мне, мэм, что вы с ним делаете, куда вы его деваете, весь этот чертов гребаный порошок?
Но я не покупаю стирального порошка! — кричит она.
Как не покупаете? — вдруг останавливается он.
Не покупаю! — рыдает она. — И никогда не покупала! Никогда! Никакого стирального порошка!!!
Тогда кто, кто покупает весь этот чертов гребаный порошок? Кто? Я?! Я, мэм, уже три месяца не покупаю себе порошка, потому что я чистый, три месяца чистый, и гореть вам в аду, мэм, вместе с вашей стиральной машиной, гореть вам в аду! — говорит он и выбегает на улицу.
Нет! — кричит она ему вдогонку, — только не в аду!
Именно в аду! — отвечает он.
Только не в аду! — отчаянно кричит она ему.
В аду! — отвечает он из ада.
Е, е, — думает он, — вот так мы работаем с постоянными клиентами, вот так мы поддерживаем корпорацию, пусть в следующий раз знает, как разговаривать с нашими рекламными агентами, я ее насквозь вижу, а как же, хотела меня кинуть, вишь, что выдумала, порошок, говорит, стиральный порошок. Как будто я не знаю, что у нее на уме, а как же, а как же, корпорация мне платит за мою работу, я знаю все эти истории о страховках и социальной службе, третий месяц, третий месяц чистый, третий месяц, еще четыре — и конец реабилитационного курса, и я ебал…
Я знаю, — думает она, — я знаю, чего они от меня хотят. Они стоят под дверью ванной комнаты, когда я принимаю душ, стоят и слушают, как вода стекает по моему животу. Они приходят ремонтировать стиральную машину и вставляют в нее жучки и датчики. Они подслушивают ровный размеренный шум ее двигателя, они хотят остановить это бесстрашное сердце моей стиральной машины, вот чего они хотят. Когда мой сын вырастет и станет настоящим Элвисом, он будет носить белоснежную экологически чистую одежду, он вынет из моего сердца все занозы, он сделает так, что розовые лепестки будут лежать в моих карманах, и вокруг не будет ничего, лишь белый-белый снег и белые-белые цветы, и еще этот белый-белый чертов гребаный порошок.
И тогда директор фабрики, изготовляющей экологически чистые памперсы, говорит: ничего, она все равно не может отказаться от наших услуг. Наш бизнес построен таким образом, что ни одна сучья домохозяйка не сможет в конце концов обойтись без наших чертовых памперсов. Рано или поздно она придет за ними, придет в большие прозрачные супермаркеты, полные нашими памперсами — лучшими на рынке, рано или поздно она все равно за ними придет. И знаете почему? Почему? — спрашивает совет директоров.
Потому что система всегда держит руку на кране. В то время как ты занимаешься своим одиночеством, она умело регулирует клапаны. В то время как ты пытаешься сделать что-то со своей беременностью, она повышает силу подачи. В то самое время, как ты занимаешься домашним хозяйством, система держит свою руку на этом невидимом кране. И когда она держит одну руку на кране, знаете, что она делает другой рукой? Вы знаете, что она в это время делает другой рукой? Нет, — отвечает совет директоров, — мы не знаем. А вы хотите об этом узнать? Да, — отвечает совет директоров, — мы хотим. Вы точно хотите? Да, — официально сообщает совет директоров, — мы точно хотим. Скажите: мы хотим знать, что система делает другой рукой, в то время как одной перекрывает нам кран! — призывает их директор. Мы хотим знать, — повторяет за ним совет директоров, — что система делает другой рукой, в то время как одной перекрывает нам кран. Так что, как вы думаете? — спрашивает директор. Дрочит? — несмело делает предположение совет директоров, — дрочит Элвису? В это время, — говорит директор, — другой рукой она перекрывает другой кран. Потому что на самом деле кранов два, просто о другом кране мало кто знает. А на самом деле их два. И этот другой кран — наша с вами беззащитность. Пока система одним краном контролирует твою жизнь, другим краном она контролирует твою смерть. Именно поэтому мы настолько зависимы друг от друга. Именно поэтому так или иначе каждая беременная домохозяйка рано или поздно придет в супермаркет покупать наши чертовы памперсы. Потому что так или иначе мы зависимы от нее не меньше, чем она зависима от нас. И не понимать этого не может ни одна домохозяйка, какой бы одинокой и беременной она ни была.
После этого они получают новый транш.
— Йо, сынок, давай, подымайся, самое время поговорить серьезно.
— Кто вы?
— Мы друзья, сынок, мы твои верные друзья, йо.
— Какие друзья?
— Верные друзья. Послушай, сынок, время думать о будущем. Ты думаешь о будущем?
— Да, думаю.
— И что ты, сынок, о нем думаешь?
— Я думаю о нем только хорошее.
— Молодец, сынок, это ты хорошо придумал, думать о будущем только хорошее. И как ты думаешь, какие у тебя шансы?
— Ну я не знаю, нужно у мамы спросить.
— Мама спит.
— Да.
— Так мы тебе скажем, сынок. Мы — твои друзья. Твоя мама, сынок, — одинокая беременная домохозяйка. Причем беременна она тобой. И время бы уже подумать о своем будущем. И тут приходим мы, йо, твои верные друзья. Если ты имеешь дело с нами, мы берем на себя все затраты, понимаешь? Мы предлагаем тебе условия, каких тебе не предложит никто. Кем ты хочешь быть?
— Домохозяйкой.
— Сынок, как ты думаешь, какие у тебя шансы?
— Ну, я не знаю.
— Мы знаем. Давай так, сынок, домохозяйкой ты станешь в следующий раз. А мы тебя сделаем Элвисом. Хочешь стать Элвисом?
— А вы можете сделать меня домохозяйкой?
— Сынок, послушай нас, то, что мы предлагаем, должно тебя заинтересовать. Мы сделаем тебя настоящим Элвисом, настоящим Элвисом в белом костюме с бриллиантами. Ты будешь ходить в экологически чистой одежде, ты будешь носить армейское нижнее белье, ты вынешь все занозы из сердец наших матерей. Ну так что — по рукам?