Красный Корсар (ил. И.Кускова)
Шрифт:
– У этого корабля необычная команда, чтобы не сказать более. Его положительно можно принять за корабль-призрак.
– Это купеческий корабль, прекрасно построенный и с великолепной командой.
– Скажите, я ошибалась или в самом деле существовала некоторая опасность столкновения?
– Некоторое основание для опасений было, но теперь вы видите – мы в безопасности.
– Этим мы обязаны вам и вашему умению. Вы так ловко избавили нас от опасности, что это даже не согласуется с вашими же настораживающими предсказаниями.
– Я
– Вы не считали большим грехом позабавиться над доверчивыми женщинами? – произнесла, улыбаясь, миссис Уиллис. – Но теперь, когда вы насладились своей забавой, я надеюсь, в вас найдется доля сострадания, чтобы объяснить ваши пророчества.
При этих словах она бросила взгляд на Гертруду, как будто говоривший, что жестоко дальше издеваться над таким доверчивым невинным существом. Взгляд Уайлдера тоже остановился на девушке, и он произнес с самой глубокой искренностью:
– Я вам скажу, сударыня, со всей прямотой честного человека, с какой должно относиться к женщинам, что я настаиваю на всем том, что сказал вам раньше. Ни моя мать, ни моя сестра не вошли бы с моего согласия на борт «Королевской Каролины».
– Ваш взгляд, ваш тон, ваше убежденное лицо странно противоречат вашим словам, молодой человек, и хотя ваша искренность внушает мне доверие к вам, ваши слова не имеют и тени основания для этого. Может быть, я должна стыдиться такой слабости, но вместе с тем загадочное спокойствие на борту этого корабля порождает во мне непонятное беспокойство. Может, потому, что это невольничий корабль? И точно ли он работорговец?
– Но какой красивый корабль! – восхитилась Гертруда.
– Очень, – подтвердил Уайлдер.
– Там на рее все время сидит один человек, как заколдованный, – миссис Уиллис не отрывала глаз от судна. – Будто единственный в спящем городе, вокруг – никого.
– Может, и товарищи его спят, – предположила Гертруда.
– Скажите, мистер Уайлдер, вы должны знать как моряк, это естественно, чтобы команда корабля спала, когда так близко от него другой корабль и когда они вот-вот могут столкнуться?
– Конечно, нет.
– Я так и думала. А если бы столкнулись с ними, та команда тоже осталась бы равнодушной?
– Думаю, нет.
– В этом видимом спокойствии есть нечто, что может внушить самые неприятные подозрения относительно характера этого судна. Кто-нибудь с него сходил на берег? Выходил в город во время своего пребывания здесь?
– Да, сударыня.
– Я слышала, что летом видели вдоль берегов фальшивые флаги и многие суда были ограблены, а пассажиры подвергнуты насилию. Думают даже, что знаменитый Корсар устал от подвигов, которые он совершал на испанской части континента, и что недавно видели в Карибском море корабль, который принадлежит этому отчаянному пирату.
Уайлдер ничего не ответил. Его глаза, открыто смотревшие
– Собственно, ремесло работорговца достаточно презренно само по себе, а так как, к несчастью, назначение этого судна, по всей вероятности, именно таково, то бесполезно приписывать ему намерения еще более преступные. Но я хотела бы знать мотивы ваших уверений, мистер Уайлдер.
– Я не могу их объяснить лучше. И если мои объяснения вас не убедили, значит, я полностью потерпел неудачу в своих, по крайней мере, искренних намерениях.
– И все же опасность уменьшилась с вашим присутствием?
– Она меньше, но все еще существует.
До сих пор Гертруда едва слушала разговор, но в этот момент она повернулась к Уайлдеру с легким нетерпением и, краснея, спросила его с улыбкой, которая могла бы вызвать на откровенность и более сурового человека:
– Вам запрещено сказать больше?
Молодой капитан помедлил, видимо, подбирая для ответа подходящие слова. Яркая краска залила его смуглые щеки, и в глазах блеснул луч глубокой радости.
– Я убежден, – произнес он, – что, доверяя вашей скромности, я не рискую ничем.
– Не сомневайтесь в этом, – заверила его миссис Уиллис. – Что бы ни случилось, мы никогда не предадим вас.
– Предать меня? За себя я абсолютно не боюсь. Если вы подозреваете меня в чем-то подобном, вы проявляете ко мне величайшую несправедливость.
– Мы не подозреваем вас ни в чем недостойном вас, – поспешно вскричала Гертруда, – но… мы очень беспокоимся за самих себя.
– В таком случае я вас избавлю от тревоги хотя бы ценой…
Его прервал один из помощников, обратившийся ко второму, и его слова заставили сосредоточить внимание на другом корабле.
– Команда невольничьего корабля сделала открытие, что их судно построено не для того, чтобы стоять под стеклянным колпаком на показ детям и женщинам, – прокричал первый так громко, чтобы его услышали на баке, где каждый занимался своим делом.
– Да, да, – ответил другой. – Увидев, что мы двигаемся, они подумали и о себе, мол, пора и им в путь. У них вахта на борту как солнце в Гренландии: шесть месяцев на мостике, шесть – под ним.
Шутка матросам понравилась, все засмеялись, правда, с оглядкой на присутствие командира.
Глаза Уайлдера были прикованы к другому кораблю. Человек, сидевший на мачте, исчез, и его заменил другой матрос. Одного взгляда хватило Уайлдеру, чтобы узнать в нем Фида, который, похоже, вполне пришел в себя после опьянения. Лицо нашего авантюриста, за минуту до этого радостное, довольное, внушавшее доверие, омрачилось и приняло сосредоточенное выражение. Миссис Уиллис, не упускавшая из виду ни одного изменения на этом лице, быстро возобновила прерванный разговор.