Красный корсар
Шрифт:
— До сих пор она хорошо несет свои паруса. Вы не знаете, на что она способна.
— Я видел ее ход во всякую погоду, капитан Уильдер, но…
Он вдруг замолчал. Огромная черная волна поднялась перед носом корабля и, казалось, угрожала поглотить все, находящееся перед ней. Сам Уильдер с тревогою ожидал толчка, сознавая, что он перешел пределы умеренности, пуская с такою силою корабль. Волна разбилась на некотором расстоянии от носа «Каролины» и обдала палубу пеной.
Полминуты передняя часть корабля была под водою. Корабль остановился, содрогаясь всем своим крепким корпусом, и когда он возобновил свой бег, его ход был более угрожающим.
Эринг молча смотрел на своего командира, сознавая, что никакие слова не могли бы быть убедительнее того, что произошло. Матросы громко выражали свое недовольство, но Уильдер или не слышал, или делал вид, что не слышит. Упорно следуя своим тайным намерениям, он подвергался величайшему риску ради их выполнения.
Раздавшийся с кормы крик, глухой, но ясно слышный, напомнил ему о тревоге других. Быстро повернувшись, он подошел к Гертруде и мистрис Уиллис, которые уже несколько часов, дрожащие и встревоженные, следили за его малейшими движениями, не осмеливаясь ничего спрашивать.
— Корабль так хорошо выдержал этот удар, — произнес он ободряющим тоном, — что я почувствовал величайшее доверие к нему. С этим великолепным кораблем моряк никогда не окажется в затруднительном положении.
— Мистер Уильдер, — ответила гувернантка, — я часто видела страшную стихию, среди которой вы живете; бесполезно обманывать меня. Я знаю, что вы ускоряете ход судна выше меры. Имеете ли вы достаточно причин для оправдания подобного неблагоразумия?
— Имею.
— И они должны, как и все остальные ваши причины, остаться тайной, или, быть может, мы узнаем их?
— Раз вы так хорошо знакомы с моей профессией, — ответил с легкой улыбкой Уильдер, — мне нет надобности говорить вам, что необходимо развернуть паруса, чтобы заставить корабль итти против ветра…
— По крайней мере, вы можете ответить прямо на другой вопрос. Благоприятен ли этот ветер, чтобы пройти опасные рифы Гаттераса?
— Я сомневаюсь в этом.
— В таком случае, почему бы нам не вернуться туда, откуда мы вышли?
— Вы согласились бы на это? — быстро спросил молодой моряк.
— Я хотела бы увидеться с отцом! — с живостью воскликнула Гертруда.
— Я желала бы, мистер Уильдер, — произнесла спокойно гувернантка, — оставить этот корабль. Я не спрашиваю у вас объяснений всех ваших таинственных мнений. Верните нас нашим друзьям в Нью-Порт, и я не предложу вам ни одного вопроса.
— Это можно сделать, — прошептал Уильдер, — это возможно. Только несколько часов подобного ветра. Мистер Эринг!
В одно мгновение лейтенант был около него. Уильдер указал ему на черную точку, видневшуюся все еще под ветром, и, вручив ему подзорную трубу, попросил посмотреть еще раз. Они по очереди внимательно и долго рассматривали корабль.
— Он не несет ни одним парусом больше! — с нетерпением воскликнул командир.
— Ни одним больше.
— Эринг, я думаю, что этот ветер слишком западный. Поднимите брасы [22] над ветром.
Лейтенант выслушал этот приказ с нескрываемым изумлением. Он не нуждался ни в каком объяснении. У него было достаточно опыта, чтобы понять, что результатом этого маневра будет возвращение на путь, которым они уже проплыли, т.-е. отказ от цели путешествия. Он позволил себе отсрочить исполнение приказания, чтобы сделать несколько возражений Уильдеру.
22
Брас — одна из снастей. (Прим. ред.)
— Я надеюсь, что такой опытный моряк, как вы, не обидится на мое мнение. Кто может сказать, что завтра или послезавтра не подует ветер со стороны Америки, с северо-запада?
— Поднимите брасы над ветром! — повелительно повторил Уильдер.
Характер честного Эринга был слишком миролюбив и податлив, чтобы он решился ослушаться. Он отдал тотчас необходимые приказания, и они были исполнены. Только Найтгед и старые матросы громко ворчали на внезапные и, повидимому, бессмысленные перемены, происходившие в мыслях их капитана.
Уильдер, как прежде, оставался равнодушен ко всем проявлениям недовольства. Между тем корабль, как птица, утомившая свои крылья в битве с ураганом и уступившая ветру, пошел легче. Но все же, по мнению всего экипажа, он нес еще слишком много парусов в такую мрачную ночь. А неизвестный парус попрежнему виднелся на западе, словно он был тенью первого.
Мистрис Уиллис и ее воспитанница удалились в каюту. Первая тайно поздравляла себя с тем, что оставит этот корабль, путешествие на котором началось так неблагополучно, а вторая мечтала о скором свидании с отцом. Ей казалось, что ничто не изменилось в ходе судна. Уильдер мог бы менять сколько угодно направление корабля, и Гертруда ничего не заметила бы.
Уильдер не мог понять необыкновенных движений неизвестного корабля, который, казалось, скорее предупреждал его маневры, чем следовал им. Его надежды ускользнуть от этого наблюдения были уничтожены легкостью движений и превосходством парусов соперника, так что, наконец, даже ему все это стало казаться необъяснимым.
Пока Уильдер был занят этими мрачными мыслями, небо и море начали принимать иной вид.
Светлая полоса, долго видневшаяся на востоке, вдруг исчезла. Тяжелые массы туч скопились там, и густые испарения поднялись от воды. С другой стороны черная тень покрывала весь запад, и зрение терялось в этом длинном поясе мрака. Неизвестный корабль еще колыхался среди тумана, как зловещий знак, и по временам его легкие очертания, казалось, таяли в воздухе.
Глава XVI
Уильдер не проглядел этих роковых, слишком хорошо знакомых ему признаков. Едва туман внезапно окутал таинственный корабль, за которым он так следил, как раздался его сильный голос.
— Встать! — закричал он. — Встать! Взять на гитовы [23] все паруса! Взять их все, до последнего лоскутка от носа до кормы! За работу, друзья, смелее!
Уильдер приказывал, чтобы разбудить задремавших и воодушевить ленивых.
Лишь только он увидел, что люди на ногах, как стал отдавать приказания со всем необходимым спокойствием и энергиею.
23
Гитовы — снасть, которой подтягиваются паруса к рее. (Прим ред.)