Красный Осенний Лист

Фальконский Матвей

Сергей наконец собрался задать вопрос который интересовал его уже много месяцев. На эту тему он даже не раз спорил с коллегами, и мнения разошлись.

–

Послушай... Для твоего народа красный цвет это цвет опасности и боли, из-за крыльев хищной неясыти, этого злобного свирепого охотника, или из-за цвета ядовитых растений, точная причина неизвестна. Почему тебя тогда назвали Красный Осенний Лист? Разве это не странно, дать ребенку такое имя? Имя связанное с тревогой, с болью, со страданием? Ты ведь один такой, других с таким диковинным именем нет?

– Это все дедушка, он у меня очень уж своеобразный. Но ты это и сам знаешь. Мать была против, но дед не уступил.

– Но почему? Почему такое странное имя? В этом есть какой-то тайный смысл?
– жадно допытывался Фельдман.
– В этом есть какое-то особенное тайное значение, да?

Абориген снова вздохнул и виновато улыбнулся.

– Мой народ когда-то верил, что звезды это души наших умерших предков, наших отцов и матерей. Мы молились звездам, прося у них поддержки и защиты. Мы видели звезды в прорехи наших сложенных из веток вигвамов, и мир тогда был маленьким, простым и понятным. Уютным, можно сказать. А потом прилетели вы, первые звездолеты Космофлота, а за вами колонисты. И мы поняли, что мир другой. Он больше, гораздо больше, и... опасней, но одновременно и красивее. Теперь в нашем будущем была и радость, и тревога. Я родился в год когда на Линн сел первый корабль колонистов, и дед назвал меня Красный Осенний Лист. Это не так просто объяснить, Сергей. Не все можно объяснить словами, особенно вам, людям. Не хочу тебя обидеть, но вы просто не способны понять некоторые вещи.

–

Старик ведь очень счастлив что тебя взяли в кадеты. Ты первый из племени поднялся в космос.

– Да, дед безумно гордится мной, все племя гордится, - и Красный Осенний Лист вдруг очень трогательно рассмеялся.
– Надеюсь они не узнают про эту историю с полетом.

– Ладно, тебе пора спать. Завтра рано вставать, - Сергей мягко похлопал индейца по плечу.
– Иди, Красный Осенний Лист, а я выпью еще бокал виски. У меня завтра выходной, а ты должен в восемь быть на утреннем совещании.

– Хорошо, Сергей, спокойной ночи. Ты хотя бы на меня не злишься за этот злополучный полет?
– вдруг чуть наивно обеспокоился индеец.

– Нет, дурашка, совсем не злюсь.

Они обнялись на прощание и повеселевший от чая и задушевного разговора абориген побрел в свою каюту, напевая на ходу песенку, поп хит Новой Земли. Фельдман предпочел бы услышать что-то народное, древнее, аутентичное, но выросший среди колонисткой культуры индеец мало знал таких песен. Да, надо признать культура Новой Земли будто цунами смывает все преграды на своем пути. Что против нее древние индейские традиции?

– Какая красивая история с этим именем, - Сергей смотрел на звезды в иллюминатор, смакуя терпкое виски.
– И все-таки, почему если красное значит боль, индейцу дали такое странное имя?! Какая красивая история, и какое красивое имя. Красный Осенний Лист... Что-то в этом есть, правда есть, но как сказал бедолага, это что-то мы, люди, никогда не сможем понять.