Красный рыцарь
Шрифт:
Teste David cum Sibylla! [35]
Цветные полоски все расширялись, и у солдат перехватывало дыхание — словно ореол славы скользил по мертвым телам.
Tuba, mirum spargens sonum
Per sepulchra regionum,
Coget omnes ante thronum [36] .
«Это просто игра света, суеверные глупцы! — хотел крикнуть капитан, хотя и сам ощущал благоговейный трепет, охвативший всех. — Они специально проводят службу в это время, чтобы усилить воздействие благодаря лучам заходящего солнца и витражам, — размышлял Красный Рыцарь. — Однако весьма сложно распланировать всю церемонию,
35
Dies irae (лат. «День гнева») — в католическом богослужении песнопение проприя мессы (секвенция); написано в XIII веке францисканским монахом Фомой Челанским. Перевод с латинского: День гнева, тот день, / Повергнет мир во прах, / По свидетельству Давида и Сивиллы.
36
Трубы чудесный звук разнесется / По могилам [всех] стран, / Созывая всех к престолу (лат.).
Но даже священник то и дело запинался, читая молитвы.
Майкл всхлипывал и в этом был не одинок. По щекам Изюминки текли слезы, да и Плохиш Том выглядел крайне растроганным. Сквозь слезы он снова и снова повторял: «Deo gratias» [37] . Его грубый голос служил фоном голосу Изюминки.
Когда заупокойная служба закончилась, рыцари забрали тела из капеллы и на носилках, сооруженных из копий, спустили с холма, чтобы похоронить в освященной земле недалеко от придорожного креста рядом с мостом.
37
Слава Богу (лат.).
Подошел сэр Милус и опустил руку на плечо капитана — редкое проявление дружбы. Глаза были красные от слез.
— Понимаю, чего тебе это стоило, — произнес он. — Спасибо.
Йоханнес хмыкнул, кивнул, вытер лицо тыльной стороной рукава тяжелой куртки, сплюнул и заглянул ему в глаза.
— Спасибо, — сказал он.
Капитан лишь покачал головой.
— Все равно приходится хоронить. Служба их не оживила.
Процессия покинула капеллу через парадные двери, во главе шествовал священник, но в центре внимания была настоятельница, одетая в строгий, но дорогой черный хабит, с распятием из черного оникса, поблескивавшим белым золотом. Она кивнула, и капитан ответил вежливым поклоном. Безукоризненность черного хабита с надетым поверх восьмиконечным крестом словно подчеркивала простоту темно–коричневой рясы церковнослужителя, скрывавшей его тщедушное тело. Когда тот проходил мимо, Красный Рыцарь ощутил стойкий запах пота. Священник оказался не особо чистоплотным, и несло от него отвратительно по сравнению с благоуханием монахинь.
Сестры чинно следовали за настоятельницей. На службе присутствовали почти все обитательницы монастыря, числом более шестидесяти, облаченные в серые хабиты с восьмиконечными крестами своего ордена. За ними шли послушницы — еще шестьдесят женщин в светло–сером. Одежда некоторых мало чем отличалась от платьев мирянок, пригнанных по фигуре, у других — наоборот.
Несмотря на серые одеяния и сгущавшиеся сумерки, капитан без труда различил среди прочих Амицию. А когда отвернулся, то заметил, как лучник по прозвищу Подлый Сим кому–то помахал рукой и тихо свистнул.
И вдруг Красный Рыцарь словно очнулся: все вернулось на круги своя. Он улыбнулся и обратился к Йоханнесу:
— Накажи вон того, десять ударов плетью за неповиновение.
— Есть, милорд.
В тот же миг маршал ухватил солдата за воротник. Подлый Сим, девятнадцати лет от роду, не обзаведшийся подружкой, даже не дернулся. Знал, что попался за дело.
— Я что хотел… — заканючил он.
Но, увидев лицо Красного Рыцаря, покорно промямлил:
— Есть, капитан.
Взгляд командира уже сосредоточился на Амиции, а мысли витали в заоблачной выси.
Ночью все отдыхали. Солдаты — после неумеренных возлияний.
Пока Эмис Хоб давал храпака, Дауд Красный оперял новые стрелы и сетовал на «нездоровье», что в переводе означало «похмелье», причем настолько тяжелое, что ставило под угрозу боеспособность солдата. В большинстве случаев за подобное наказывали, но в день после похорон семерых товарищей выпала поблажка.
В лагере имелось собственное передвижное питейное заведение, принадлежавшее главному купцу–маркитанту, выплачивавшему кругленькую сумму за разрешение следовать со своими повозками вместе с войском и получавшему причитавшуюся ему прибыль, когда солдаты разживались деньгами. Сам же он закупал вино и эль в погребах крепости и городке у подножия Лиссен Карак — четыре улицы, названные Нижним городом из–за окружавших их невысоких стен, за которыми расположились аккуратные каменные дома с витринами магазинов. Здесь тоже гостеприимно принимали военных, таверна, известная в округе как «Солнце в зените», обслуживала посетителей не только в огромном общем зале, но и на улице. Причем торговля шла чрезвычайно бойко: за несколько часов продавались годовые запасы эля. Ремесленники, стараясь оградить детей от пагубного влияния, держали их взаперти.
Капитану не было дела до всего этого. Его заботило лишь одно — Гельфред решил в одиночку отправиться к верхней границе леса, а Красному Рыцарю вовсе не хотелось рисковать одним из ценнейших следопытов, не обеспечив ему должную охрану. Но найти людей для выполнения этого задания оказалось непросто.
Под моросившим дождем у полога своей палатки стоял Гельфред в плаще по колено, сапогах до бедра и тяжелой шерстяной шапке. Он нетерпеливо постукивал тростью о сапог.
— Если дождь не прекратится, отыскать эту тварь будет невозможно, — произнес егерь.
— Дай мне минут пятнадцать, чтобы найти нам хоть каких–то сопровождающих, — раздраженно настаивал капитан.
— Возможно, у нас нет и пяти.
Красный Рыцарь бродил по лагерю без доспехов — одевался второпях, потому что чувствовался себя не лучшим образом. Прошлой ночью он изрядно выпил и лег слишком поздно. Голова раскалывалась, по солдатам видел — ему еще терпимо, чего не скажешь про большинство из них. Были и те, кто продолжал напиваться. И немало.
Впрочем, ничего удивительного — он им сам и заплатил. Конечно, популярности и авторитета это ему прибавило, но теперь у них было за что купить выпивку.
Обычное дело.
Йоханнес сидел у входа в шатер.
— Похмелье? — поинтересовался капитан.
— Я все еще пытаюсь хорошенько нализаться, — ответил он и приподнял кубок в виде рога. — Присоединитесь?
Красный Рыцарь изобразил отвращение.
— Нет. Мне нужно четверо трезвых солдат, желательно, не новобранцев.
Йоханнес мотнул головой. Капитан почувствовал, что начинает злиться, и от этого горячая волна подступает к щекам.
— Если часовые пьяны, я им головы пооткручиваю, — раздраженно процедил он.
Маршал поднялся.
— Тогда вам лучше туда не ходить.
Их взгляды встретились.
— Даже так? Неужели все до такой степени скверно? — Он старался сдержаться, но скрыть гнев не удалось.
— Ты ведь не хочешь, чтобы они подумали, будто тебе нет дела до их чувств, капитан? — Йоханнес спокойно выдерживал его пристальный взгляд, хотя глаза у командира уже налились кровью. — Играть в дисциплину сейчас не самое лучшее решение, верно?
Красный Рыцарь присел на предложенный стул.