Красный сфинкс. Книга вторая
Шрифт:
Активное участие в конкурсе на создание машин-автоматов помогло Казанцеву попасть в 1939 году в Нью-Йорк, где на международной выставке он с коллегами монтировал оборудование советского павильона.
Вернувшись, напечатал в журнале «Новый мир» очерк «Мир будущего».
«Директор Ленинградского Дома ученых Израиль Соломонович Шапиро, с которым я сблизился в Ленинграде, стал уговаривать меня поделиться своими идеями с кинематографистами, принять участие во Всесоюзном конкурсе научно-фантастических сценариев. «Ваша фантазия обгоняет время, – убеждал он. – Почему не попробовать себя в фантастике?» И он прислал стенографистку. Требовалось фантазировать при ней вслух на любую тему, а потом перевести все это на язык сценария. Поначалу стенографистка очень меня стесняла, связывала. Всегда поражаюсь писателям, которые диктуют свои произведения. Потом стенографистка ушла, унося с собой набросок киносценария
В 1936 году отрывки из сценария, написанного в соавторстве с И. С. Шапиро, были напечатаны в «Ленинградской правде» и в газете «За индустриализацию». А вот роман «Пылающий остров», написанный на основе киносценария уже самостоятельно, впервые появился только в 1940 году в «Пионерской правде».
«Эта книга – памфлет, – говорил на встречах с читателями Александр Петрович Казанцев. – Памфлет – он вроде увеличительного стекла. В нем все немножко не по-настоящему, чуть увеличено: и лысая голова, и шрам на лице, и атлетические плечи, и преступления перед миром, и подвиг. Но через такое стекло отчетливо виден мир, разделенный на две части, видны и стремления людей и заблуждения ученых…»
«Когда первый вариант романа (а всего – четырнадцать) был написан, в газете «Правда» появилась статья первого секретаря ЦК комсомола товарища А. Косарева о необходимости бороться с суевериями вроде распространения безответственных слухов о столкновении Земли с другой планетой и гибели всего живого. Оказывается, сценарием, опубликованным в «Ленинградской правде», воспользовались сектанты, чтобы пугать паству близким концом света. Роман мой рухнул, я сам не рискнул бы теперь его печатать. Результат – нервное потрясение. Все майские дни 1938 года я лежал с высокой температурой, по-видимому, разжигавшей фантазию. Если отказаться от столкновения Земли с Аренидой, полубредил я, исчезнет памфлетная острота сюжета. От чего же оттолкнуться, чтобы сохранить символическую всемирную опасность, устранить которую способны электрооружие и сверхаккумуляторы?..»
Выход нашелся. Правда, роман опять пришлось переписывать заново.
В новом варианте Аренида стала островом, а человечеству грозил уже не космический катаклизм (столкновение планет), а вызванный людьми пожар атмосферы. (Речь в романе шла о некоем катализаторе, вызывающем реакцию окисления азота, которая действительно могла сжечь всю атмосферу, – Г. П.)
«Инженерная составляющая» в романах Казанцева всегда была высока.
«Представьте себе вашу будущую квартиру. – («Пылающий остров», – Г. П.) – Она насыщена электричеством. Электричество освещает вас, отапливает, готовит вам обед, стирает белье, приносит звуки из далеких концертных залов, приводит в движение домашние машины для рубки мяса, шитья платьев или бритья ваших щек. Но к вашей квартире не подходят провода городских электростанций. Нет! Вместо счетчика электроэнергии в вашей квартире есть небольшое устройство, напоминающее карманный электрический фонарик. В это устройство вы ежемесячно вставляете крошечную батарейку, представляющую собой сверхаккумулятор. Это ваша собственная электростанция. Батарейки в изящных корзинках будут разноситься по квартирам агентами нашей компании…
Исчезнут неуклюжие автомобили: они будут заменены электромобилями с легкими электрическими двигателями. Вы садитесь в сигарообразный лимузин. Перед вашими глазами, сразу же за выпуклым ветровым стеклом, начинается дорога. Нет громоздкого бензинового мотора впереди вас – электромоторы расположены непосредственно у колес. Перед вами только руль. Нет никаких рычагов для перевода скоростей – есть лишь педаль под ногой, задающая скорость вашему экипажу. Вы нажимаете педаль, и электромобиль плавно и бесшумно двигается с места. Нет привычного для автомобилей шума и треска. Вам не надо вылезать из автомобиля, чтобы завести мотор. Не сходя с места, вы приводите экипаж в движение. С колоссальной скоростью вы проноситесь по широким дорогам будущего. В пути вы вспоминаете, что надо пополнить запасы энергии. Вы подъезжаете к «автомобильной колонке». Но что это за колонка? Это не газолиновые станции, которые строятся сейчас по нашим дорогам. Нет! Это миниатюрный киоск, где за наличную плату вам обменяют истощенную батарейку на заблаговременно заряженную. Вы вставляете батарейку в гнездо на щитке перед вами и продолжаете путь, не заботясь в течение месяца о пополнении горючего…»
Герой романа «Пылающий остров» гениальный русский инженер Кленов нашел средство растворять энергию в пространстве, окружающем крохотный прибор размером не больше дешевой сигары. Таким образом, невидимую энергию, окружающую этот
«Сожженные снега»,
«Чек в миллион долларов»,
«Волшебный замок»,
«Общество уничтожения войны»,
«Парад истребления»,
«Загадка странного пациента»,
«Жертва профессора Бернштейна»,
«Газообразное пиво»,
«Человек, узнавший будущее»,
«Пепел грядущего»,
«Кислородные бокалы»,
«Посмертный бой»…
В 1941 году уже на второй день войны Казанцев явился на призывной пункт.
«Определили рядовым в саперную часть. К боям готовились под Можайском. Однажды комбат спросил перед строем: есть ли кто-нибудь, кто разбирается в технике. Нужно было что-то починить. Пришлось продемонстрировать свои инженерные способности. Через неделю получил лейтенантские погоны и должность заместителя командира по технической части. Войну заканчивал в звании полковника, уполномоченным Государственного Комитета обороны, руководил демонтажем немецких военных заводов в Австрии, затем был назначен главным инженером специализированного завода, вскоре превращенного в научно-исследовательский институт. Нам с Иосифьяном – (директором завода, – Г. П.) – удалось привлечь для работы много активных изобретателей и ученых. Из них четверо стали после войны академиками (в их числе А. С. Займовский и К. А. Андрианов). Изобретатели же были представлены уже тогда заслуженным деятелем советской техники (а после войны писателем-фантастом) В. Д. Охотниковым, доктором наук Г. И. Бабатом, тоже потом проявившим себя в литературе. Пришли к нам Юрий Александрович Долгушин, изобретатель и уже прославленный писатель-фантаст, автор нашумевшего романа «Генератор чудес», мой соратник по Нью-Йоркской выставке изобретатель и эксперт по изобретениям З. Л. Персиц и, наконец, Кирилл Константинович Андреев, который возглавил в институте бюро технической информации (редактор не только первого, но и нескольких моих последующих романов) …»
«Теперь, спустя столько лет, – писал Казанцев в книге «Пунктир воспоминаний» (1981), – можно рассказать кое о чем, что удалось тогда сделать. Ленинград был в блокаде. Мы встретились с академиком Абрамом Федоровичем Иоффе. Речь шла о реализации его открытий в области полупроводников. Партизаны нуждались в бесперебойной связи. Радиопередатчикам необходимо питание. Доставлять радиобатарейки трудно. Как обеспечить наших разведчиков в немецком тылу? Академик Иоффе предложил создать у нас лабораторию под руководством его сотрудника Юрия Петровича Маслоковца. Лаборатория приступила к работе. Какие подозрения мог вызвать «мирный» с виду чайник, намеренно помятый, закопченный? Но если в лесной глухомани подвесить его над костром и подключить к тайным клеммам провода, то скрытые в дне полупроводники, нагреваясь, давали электрический ток. Для зарядки аккумуляторов достаточно. Партизанская передающая радиостанция могла действовать…»
«На непроезжих фронтовых дорогах, – вспоминал Казанцев, – дождливым августом 1945 года я услышал по трофейному радиоприемнику сообщение на английском языке о том, что на Хиросиму сброшена атомная бомба. Потряс и сам факт бесчеловечного уничтожения мирного населения, и подробности взрыва: ослепительный шар ярче солнца, огненный столб, пронзивший облака, черный гриб над ним и раскаты грома, слышные за сотни километров, сотрясение земной коры от земной и воздушной волн, дважды отмеченные сейсмическими станциями. Все эти детали были знакомы мне еще со студенческой скамьи, со времен увлечения тунгусской эпопеей Кулика, когда тот искал в тайге Тунгусский метеорит.
По приезде в Москву я обратился в Сейсмологический институт Академии наук СССР и попросил сравнить сейсмограммы тунгусской катастрофы 1908 года с атомными взрывами в Японии. Они оказались похожи как близнецы. Во мне проснулся и зашептал фантаст: «А падал ли вообще Тунгусский метеорит? Ведь не осталось ни кратера, ни осколков! Почему там, в эпицентре, стоит голыми столбами лес, а вокруг на площади, сравнимой с небольшим европейским государством, все деревья лежат веером? Не произошел ли взрыв в воздухе, срезав ветви лиственниц в эпицентре, где фронт волны был перпендикулярен стволам, и повалив все остальные, в особенности на возвышенностях, даже отдаленных? Не был ли взрыв атомным, когда температура в месте взрыва повысилась до десятков миллионов градусов, превратив в пар все, что не взорвалось? Потому и не выпали осколки взорвавшегося тела, они умчались в верхние слои атмосферы и там своей радиацией вызвали свечение окружающих слоев воздуха. Не потому ли стояли светлые ночи на большей части земного шара?