Красный урожай
Шрифт:
— Ты собираешься заняться им? — спросила Киндра.
Мэггс задержал дыхание и ударил своим световым мечом сверху вниз по трупу Хартвига, разрезая его туловище от горла до паха. Глядя на него, Kиндра поняла, что она видит черное, все еще пульсирующее мертвое сердце и части тела, тупо двигающиеся вперед. То, что она почувствовала в этот момент, было отвращением к бессмысленной приверженности человеческого существа терпеть и терпеть и терпеть…
— Ты добьешь его? — спросила она. — Мэггс не ответил. — Ты добьешь его?
Мэггс снова поднял световой меч. На этот раз отсек голову Хартвига-трупа от плеч. Голова мгновение болталась на одной оставшейся ленте плоти, а затем упала. Немного вареной крови, черный, как отработанное масло, еще сочилось
— Теперь все, — сказал он.
Kиндра кивнула, но свой световой меч не отключила.
— Что теперь? — спросил Мэггс.
— Я ухожу, — сказала она. — Ты остаешься здесь.
Мэггс моргнул.
— Почему?
Световой меч Kиндры вошел в его спину и прошел через бедра, перерезая сухожилия чуть выше лодыжки.
Мэггс вскрикнул и поскользнулся, оружие, крутясь, выпало из его рук. Он кричал ей, спрашивая, почему она это сделала, но к тому времени Kиндра уже развернулась и бросился бежать так быстро, как только могла, в обратном направлении.
— Подожди! — Мэггс сел и попытался встать, но его голени отказывались повиноваться из-за разорванного ахиллесова сухожилия, и он снова упал в снег.
Когда он поднял голову, он услышал звуки, доносящиеся сзади него.
«Нет», подумал Мэггс, «нет, это ошибка, просто большая ошибка…»
Он оглянулся, и они набросились на него.
36. Тоска
Через двадцать минут плутаний по библиотеке Зo пришлось признать, что она совершенно потерялась.
Сначала голос орхидеи звал ее вперед, когда она вошла через высокие двери из главного зала, и проходила затем комнату за комнатой. Некоторые из них были с потолками, настолько высокими, что она не могла видеть их, другие — настолько низкими, что она должна была наклониться, чтобы просто пройти. Неравномерность была здесь основой дизайна, симметрия нарушалась возрастом строения и погодой. С каждым шагом воздух подземелья становился все холоднее, и Зo остро осознала, что идет не только вперед, но и вниз, словно глубины библиотеки не имели границ и тонули в самой сердцевине планеты. Она могла чувствовать, что воздух в ее легких стал приобретать привкус металлической стружки. Единственный оставшийся свет исходил из горелок и ламп, висящих высоко над головой, а единственным звуком был хрустящий звук ее шагов. Даже на этой глубине снег находил свой путь через трещины и проломы, несомый завывающим ветром. Когда она оглянулась, то в свете факелов увидела цепочку следов, ведущих вниз по коридору.
Кто поджег эти факелы, спросила она себя, и кто держал их зажженными?
Tулкх отказался следовать за ней сюда, оставив ее один на один с неизвестностью. Когда она сказала: ты войдешь в башню Лорда Ситхов, но не пойдешь в библиотеку, он только кивнул головой и уселся на свои ноги, сказав ей, что он знает, что там ловушка. Зo запротестовала, она знала, что звук голоса орхидеи звал ее, но теперь она начала задаваться вопросом, а был ли он вправе оставаться в стороне?
Орхидея никогда бы намеренно не позвала ее туда, где было опасно. Ты знаешь это.
Да, она знала. И все же…
Впереди показалось огромное открытое пространство, мерцающее в свете нескольких редких факелов. Ей показалось, что слабо пахнет дымом от горящего флимсипласта. Она посмотрела направо и налево, потом вверх и еще выше, стараясь охватить взглядом бесконечные полки со свитками. Новый порыв ветра пронесся через открытое пространство, перемешивая старый, сухой снег, который лежал здесь и повсюду на кафельном полу.
Зo приостановилась. Она не слышала голос орхидеи уже несколько минут. Не в первый раз она спросила себя, сможет ли она найти дорогу обратно? Она предположила, что она могла бы последовать по своим собственным следам обратно, если снег из трещин в стенах еще не сгладит их. Здесь было много тайников, которые грозили ей неприятностями, и что делать, если опасность поджидает ее в одном из них?
Что-то холодное
Зo замерла и, затаив дыхание, посмотрел в пустое пространство прямо перед собой. Там ничего не было видно… но она почувствовала чье-то присутствие, невидимая кожаная перчатка погладила ее по всей длине челюсти к горлу. Ее грудь сжалась, пульс участился.
Шум царапанья послышался очень близко.
Зo оглянулась вокруг и посмотрела вверх на путь, которым она пришла сюда. Ее следы были все еще там, уводящие далеко за пределы зрения…
И теперь она увидела их.
Вторую дорожку следов, параллельную ее.
Следы остановились, может быть, в десяти метрах от нее и ушли вбок, исчезая за провисшей полуразрушенной стеной, размеры которой были скрыты тенью. И он стоял в этой тени, наблюдая за ней. Зo почувствовала тяжесть его присутствия, приковавшую ее к месту.
Напрягаясь, чтобы убежать, она увидела, как Скабрус сделал шаг из-за стены, и в полумраке высветилась почти ровно половина его лица. Зo увидел в его глазах каменную твердость. Его лицо было подобно пестрому лоскутному одеялу из серой плоти, а сжатая улыбка на лице была нечто средним между сумасшествием и трупным окоченением. Он был инфицирован, поняла она, но каким-то образом ему удалось предотвратить полное превращение, по крайней мереЮ временно. Ее взгляд упал на пакет медицинского оборудования, мониторов, трубы, резервуары крови, которые свисали с плеч. Этот его новый облик выглядел как-то более внушительно, как будто кости в его теле были опухшими внутри.
— Хестизо Трейс, — сказал он, протягивая одну руку. — Приятно снова тебя видеть. Я надеюсь, ты не попытаешься бежать.
Она открыла рот, чтобы ответить и поняла, что она не может дышать. Скабрус сделал жест рукой, и она почувствовала, что ее дернуло вперед по коридору к его рукам. Через несколько секунд она была так близко к нему, что она должна была смотреть вверх, чтобы увидеть его лицо.
— Эта библиотека, — сказал он, — является старейшей частью академии, даже старше, чем сама башня. Она был построен более тысячи лет назад Лордом Ситхов по имени Дарт Дриар. Он основал академию, еще когда сам был молод. древние писания говорят о том, как он использовал своих первых учеников в качестве рабочей силы. На протяжении сотен лет, считают мастера академии, очень многие из тех студентов умерли в этих самых комнатах, используя Силу, чтобы переместить сотни тонн снега и льда и откопать эти коридоры и помещения для академии. Огромную мрачную коллекцию… образцов. Считалось, что студенты работали на Дриара, пока они не умерли от истощения. — Он улыбнулся без малейшего намека на юмор. — Истинный гений гений здания лежит под ним. Под этими этажами. Дриар построил себе тайный храм, где он практиковал ритуалы и обряды древних, закодированные в Ситхском голокроне.
Легкие Зo достаточно освободились, чтобы разблокировать их, чтобы она могла дышать. «Расти», позвала она орхидею, «о, пожалуйста, если ты там, если ты все еще там, расти, расти в нем, расти сейчас…»
Но ничего не произошло.
— Когда я впервые обнаружил голокрон, — сказал Скабрус, — я не в полной мере понял его протоколы. — Он махнул рукой в сторону своего лица, ужасного в своем продолжающемся распаде. — Но я понял их сейчас.
— Что вам надо от меня? — спросила Зо.
— Все. — Щеки Скабруса впали, и он облизал губы, чтобы она смогла увидеть мертвую серую поверхность его языка, словно ящерицы, свернувшейся между желтых зубов. — Дарт Дриар писал, что он нашел эликсир для предотвращения смерти, ингредиенты которого он записал в голокрон, в том числе, конечно же, твою любимую орхидею. Смесь была совершенна сама по себе с одним недостатком… — Он показал на свое лицо. — Неизбежный распад тканей. Он начался сразу же после приема эликсира, распространяясь сначала через мозг, чем он вводил жертву в состояние безумного убийства, а затем через остальные части тела, убивая его. Плоть остается живой, но и жизнь бессмысленной — только голод, еда и убийство.