Красный вервольф 2
Шрифт:
Бочком приблизился к одной из комнат, борясь с желанием заглянуть внутрь. Потом кое-что придумал. Снял с себя куртку и вытянул ее на руке в проем. В темноте сойдет за силуэт. Ноль реакции. Ага. Щас следующую комнату так проверим.
На цыпочках прокрался к другой комнате. Под ногами предательски скрипнула половица. В полной тишине громко резанула по ушам. Твою мать! Как же не вовремя. Или вовремя? Если он там, пусть знает, что я иду, а я снова шмотьем потрясу в проеме.
Так и сделал. Снова вытянул руку с курткой. Расправил ее так пошире, чтобы смотрелась
Бах! Бах! — выстрелы грянули один за другим, всколыхнув мою куртку. Я одернул руку, чуть не выронив шмотку. Нож не удержал, тот, жалобно звякнув, закатился куда-то. В куртке две дырки. Бл*дь! Хреново дело!
— А-а-а! — протяжно застонал я, будто меня подстрелили и громко топнул, изображая падение своей раненной тушки на пол.
А сам в это время скользнул к противоположной стене. И пригнулся в темном углу. Вот из черноты комнаты показалась рука с пистолетом. Длинная, как жердь, не зря ее обладатель Оглоблей зовется. За рукой показалась долговязая фигура. Вот только на оглоблю не очень похожая. Рост баскетболиста, но не тростинка вовсе. И в плечах, судя по силуэту, незнакомец широк. Не оглобля, а оглоблища целая.
Фигура осторожно направилась к тому месту, откуда я кричал. Там на полу валялась черным пятном лишь моя куртка. Противник понял, что его взяли на понт, но было поздно.
Р-раз! Я подскочил сзади и схватил руку с пистолетом. Вцепился, как бультерьер. Вывернул ее, пытаясь сбросить оружие. Отточенным движением крутанул захваченную кисть наружу, но… Что-то пошло не так. Враг был начеку и мгновенно среагировал. Резко развернулся ко мне, не давая выкрутить сустав, будто знал мой приемчик в совершенстве и как от него спасаться. Бам! Я тут же врезал ему коленом поддых, руки-то заняты, пистолет никак нельзя выпускать.
Но чертов долговяз оказался слишком высок. Колено ударило в середину бедра. Не то что до живота, даже до «фаберже» не достал. В ответ получил удар головой. Искры из глаз, будто ослеп на миг. Но пальцы не разжал, а висел на руке, как клещ, крутил, пытаясь заломить. Но чертов пшек оказался могуч и жилист. Приподнял меня и хряпнул о пол. В последний момент я успел сгруппироваться, чтобы не растерять почки. Приложился о доски чувствительно, но не смертельно. Зато получилось руку рвануть так, что пистолет все-таки выпал. Уже лежа на полу, я попытался схватить оружие, но противник пнул по пистолету, и тот улетел куда-то в черноту комнаты. Сам не успел поднять и мне не дал, сука!
Бам! Там, где только что была моя голова в половицу впечатался ботинок размера, как минимум сорок пятого. Но я успел откатиться и вскочить на ноги. Морды Оглобли не видно, лишь покачивающаяся, как мачта, несгибаемая фигура. Гад молчал, отчего казался еще более зловещим и мистическим. Франкенштейн, блин… Ну, тогда я Ван Хельсинг. Получи, нечисть! Я сходу зарядил ему ногой в живот. Прямым ударом, когда тот атаковал.
Бам! Удар получился отличный, но я сам отлетел чуть назад. Все-таки по массе значительно отставал. Оглобля тоже откатился и захрипел. Ага, сука! Не нравится.
Бам! Ударил боковым ногой ему в колено. Метил прямо в сустав, но Оглобля среагировал и чуть приподнял ногу, отбив мой удар стопой. Черт! А он знает толк в рукопашке. А как насчет борьбы? Я сделал вид, что снова собираюсь ударить ногой, но выбросив обманный шажок, тут же кинулся ему в ноги. Схватил за сапоги и рванул их вверх. Только пятки сверкнули. Оглобля с грохотом завалился на спину, а я сразу придавил его сверху, вколотив пару ударов кулаками в его морду, чуть костяшки не сбил. Череп, словно гранит.
Еще раз ударить не получилось. Пшек обхватил меня своими ручищами, вязал мои удары, прижимал к себе, и пытался подмять. Еще секунда, и он перевернется и задавит меня. Чертов поляк и бороться умеет.
Мы прокатились по полу, пыхтя и ломая друг друга. Я пытался накинуть удушающий на длинную шею, а противник, обвил меня ногами и сдавил так, что дыхнуть тяжело. Вот он уже сверху и вцепился в мое горло. Перед глазами поплыли красные круги. Хрен тебе, я не сдохну! Я извернулся и ударил его локтем в ухо. Он чуть замешкался и ослабил хватку, видно, чувствительно попал.
Воспользовавшись моментом, я скинул его руки с моего горла, снова вывернув одну из них рычагом. На этот раз получилось. Слышно, как скрипит его сустав, но сломать его не удалось. Я извернулся и накинул ноги ему на шею — борцовский удушающий. Такого бугая только ногами душить. Скрестил лодыжки и сдавил коленями его шею так, что позвонки его захрустели. Оглобля засипел, задергался. Пытался разорвать своими «когтями» мышцы на моих ногах, ткань брюк затрещала. Но через несколько секунд ослаб, и сопротивлялся все меньше и меньше.
— Сдохни, падла! — прорычал я, стискивая захват ногами сильнее.
От такого у обычного человека шея бы сломалась, а этот еще и дергаться умудрялся и тянулся своим ручищами ко мне. Но еще полминутки, и он точно труп.
Вдруг комнату залил свет. Я не понял откуда он взялся. Не слишком яркий и качающийся, будто от керосинки.
— Алекс, остановись! — раздался женский окрик от окна. Не сразу понял, что она говорит на русском. Замер, не сразу опознав голос. — Пожалуйста, не убивай его, прошу тебя!
Почувствовал, как Оглобля совсем обмяк и расслабился. Я ослабил захват и медленно оглянулся, опершись на локоть.
Доминика стояла посреди комнаты, прижав руки к груди. Щеки от волнения раскраснелись, волосы растрепаны, будто она бежала. Из-под распахнувшегося плаща алеет шелк платья.
— Алекс, что бы там между вами не случилось, это не стоит убийства, — волнующий голос Доминики звучал почти умоляюще.
— Это как сказать… — я посмотрел на Оглоблю. Не сказал бы, что он лучится дружелюбием. Он тяжело дышал, смотрел на меня с отчетливо читающейся ненавистью на багровом лице, но резких движений не делал. Все еще был у меня под контролем.